Мария Цура - Солнцеликий

– А после смерти жениха, Лариса не делала попыток примириться с Эриком? – полюбопытствовала я.

– Какая Лариса? – не поняла толстушка.

– Лора.

– Ее полное имя Аврора, – рассмеялась Люда. – Зацените глупость родителей: Аврора Викторовна Эфа.

– Заковыристо, – согласилась я. – Но поэтично.

– Эрик сам к ней ездил, хотел утешить, но она устроила скандал, обвинила его в смерти Артура.

– Просто теленовелла! – искренне восхитилась я. – Обожаю интересные истории, жаль, что нам уже пора.

Люда обняла и расцеловала нас на прощанье, словно мы знакомы много лет, проводила до калитки и внезапно схватила меня за руку:

– Только не рассказывайте никому, что я тут наболтала, хорошо? Все это было давно и уже не имеет никакого значения. Правильно говорит моя бабушка: «Язык мой – враг мой» – я всегда очень несдержанна. Боюсь, что Эрик узнает и обидится.

В ее глазах плескался ужас.

Наш «граф Калиостро» не соврал: Белые Ивы действительно были прекрасным местом – село утопало в зелени и отличалось редкостной чистотой улиц. Каждая веточка заботливо побелена, к пруду устроен удобный спуск с широкими ступеньками и перилами, дома жителей нельзя назвать неухоженными. По всей вероятности, здесь обитают сознательные люди и ответственные муниципальные власти.

Бабушка Люды жила в самом центре, напротив местного Дома культуры. Я ахнула от восхищения, когда увидела ее мини-коттедж – он словно сошел с картин итальянских художников: по стенам плелся виноград и розы, на улице стояли кадки с маленькими цветущими деревьями, вместо клумбы была устроена альпийская горка и фонтанчик. Мне захотелось немедленно усесться со скетчбуком на уютные садовые качели и приняться за рисование.

Пока я стояла, разинув рот, моя бойкая сестрица уже постучала в дверь и громко позвала:

– Анастасия Семеновна! Ана-с-та-си-я-я Се-е-ме-но-о-вна-а!

– Що сталося? – отозвался вполне бодрый голос, и на порог вышла кругленькая старушка в тонком белом платочке. – Я не глуха. («Что случилось? Я не глухая»).

– Люда предупредила вас, что мы приедем? – спросила я, надеясь, что бабуля о нас не забыла.

– Так, – подтвердила она. – Вчора говорила, що ви шукаєте хату для відпочинку. («Да, вчера говорила, что вы ищете домик для отдыха»).

– Верно! – обрадовалась Мирослава. – Но отдыхать буду только я. Моя сестра художник, она специально приехала сюда, чтобы рисовать.

– Ой, як добре! – заулыбалась старушка. – Проходьте в кімнату, зараз пообідаємо. («О, как хорошо! Проходите в комнату, сейчас пообедаем»).

Мы с удовольствием наелись борща, котлет и запили все компотом из клубники. Старушка непрерывно восторгалась нашим аппетитом и расспрашивала, откуда мы, где учимся и кто наши родители.

– Ну скажіть мені, невже ви теж в секті? – вздохнула она. – Моя Люда розумна дівчинка, але прямо закохалася в цього Еріка, щоб його перевернуло та прихлопнуло. Поїхала жити ближче до нього, кинула хорошу роботу. Але найдивніше, що її чоловік теж закоханий в цю заразу. Заради Еріка обидва готові стрибнути у вогонь та воду. («Ну, скажите мне, неужели вы тоже в секте? Моя Люда разумная девочка, но прямо влюбилась в этого Эрика, чтоб его перевернуло и прихлопнуло. Поехала жить поближе к нему, бросила хорошую работу. Но самое удивительное то, что ее муж тоже влюблен в эту заразу. Ради Эрика оба готовы прыгнуть в огонь и воду»).

– Он настолько плох? – я изобразила тревогу. – Понимаете, наша родственница собирается выйти за него замуж…

– Ой, дитинко, – замахала руками Анастасия Семеновна. – Скажи своїй родичці, щоб бігла від нього скоріше. Ця людина нікого не любить і хитра, як змія. («Ох, деточка, скажи своей родственнице, чтоб убегала от него поскорее. Этот человек никого не любит и хитер, как змея»).

Словоохотливая бабуля быстро ввела нас в курс дела. Эрик Аматаниди воспитывался тетей – родители бросили его совсем крошкой и уехали за границу. В детстве он был стеснительным и меланхоличным, не пользовался популярностью у сверстников, одноклассники частенько высмеивали его и колотили. Особенно изощренным оказался Валера Малыхин – живой, умный, но склонный к хулиганству мальчик. Он постоянно выдумывал новые забавы, в результате которых Эрик выглядел посмешищем. О, сколько раз Анастасия Семеновна видела, как маленький Аматаниди идет из школы, облитый краской или кефиром, плача и пытаясь достать из курчавых волос пластилин, жвачку или репейник. При этом он никогда не жаловался и не дрался, вел себя тихо, был неизменно вежлив. Вместо Эрика с обидчиками расправлялся задиристый Артур Денисов – его единственный друг.

А лет в семнадцать робкого ребенка словно подменили: в нем вдруг откуда-то взялась уверенность в себе, причем, не пустая бравада, когда за напускной гордостью скрывается куча комплексов, а самая настоящая. Эрик по-прежнему казался душевным и милым, обзавелся друзьями, поголовно влюблял в себя девушек, но как-то так выходило, что приятели попадали к нему в услужение. На дискотеку он ходил за чужой счет, кто-то мыл его мотоцикл, девочек он бросал без сожаления и менял любовниц, как перчатки.

Но особенно безжалостным было его отношение к Авроре Эфе. Поначалу Анастасии Семеновне показалось, что Эрика наконец-то настигло глубокое чувство, но потом она поняла, что юноша изводит Лору. Он всячески старался ее унизить, в открытую заводил романы, мог не прийти на назначенное свидание. В маленьком селе трудно утаить подробности личной жизни – она обязательно становится достоянием общественности.

Старушка жалела Аврору – веселую, жизнерадостную, добрую девочку. Она казалась такой влюбленной, счастливой и ничего не замечающей, что за нее было больно другим. Никто и помыслить не мог, что у хрупкого создания обнаружится железная воля. Лора бросила Эрика мгновенно и неожиданно.

– Якби ви бачили, як він страждав: приїжджав до неї, благав повернутися, але марно. Так йому і треба, – мстительно закончила Анастасия Семеновна. («Если бы вы видели, как он страдал: приезжал к ней, умолял вернуться, но напрасно. Так ему и надо»).

Я на мгновение представила себя ребенком, которого бросили родители, обижали одноклассники, и мне стало не по себе. Мои мама и папа очень общительные и постоянно стремятся всем помочь. У нас дома непрерывный поток гостей: то четвероюродный дядя, освободившийся из тюрьмы и не нашедший приюта, то пятиюродный дедушка, переболевший туберкулезом и нуждающийся в уходе, то престарелая тетушка, от которой из-за дурного характера сбежали собственные дети.

Я все время злилась и считала, что это неправильно. Но каково родиться в семье, где любви не хватило даже на одного маленького человечка, собственного сына? Что должен думать малыш в подобной ситуации? Скорее всего, он решит, что недостаточно хорош, не достоин теплых чувств. Будь он хоть капельку лучше, мама ни за что бы его не бросила. Кем вырастит такая личность? Если поведение Эрика во взрослом возрасте и нельзя оправдать, то его точно можно понять.