Мария Цура - Призрак заброшенных труб

– Вы нарисуете папу, да? – радостно зачирикала она, мгновенно забыв о слезах.

– Да.

– И маму?

Я кивнула.

– А меня?

– Еще чего! – заявила Надя, снова появляясь в поле нашего зрения.

– Мне совсем не трудно включить ребенка в композицию, – заверила я.

– Нет! – сверкая глазами, возразила Стрельцова. – Только я и он! Я и он!! Вдвоем!

Я слегка опешила. У Надежды был такой странный, фанатичный взгляд, какого я никогда раньше не видела. Ну, разве что в фильмах про маньяков.

– Ходила за телефоном, – пояснила она. – Вот наши фотографии, выбирай.

Я полистала галерею. Совместных снимков за разные годы у семейной пары накопилось немного, и все выглядели одинаково: Надежда крепко прижималась к мужу и улыбалась, а Костик хмурился и даже не обнимал ее. Я сразу поняла, кто из них, согласно знаменитому выражению, целует, а кто подставляет щеку.

– Ну как, подходит? – спросила Стрельцова. – Мне нравится тот, где мы в саду, на скамейке.

– Да, замечательно, – одобрила я. – В какую рамочку оформим? Серебристое напыление? Дерево? Позолота?

– Лучше идемте в комнату, сами посмотрите на обои и мебель, посоветуете, что выбрать.

Я думала, что нас отведут в зал или гостиную, но мы оказались в спальне хозяйки. Наверное, гарнитур молодожены получили в подарок на свадьбу от человека, кое-что смыслившего в дизайне. Кровать, шкаф-купе, комод и тумбочки сделаны из дуба с сохранением текстуры и характерного цвета. Материал просто покрыли специальным лаком и не стали уродовать краской или наклейками. Если бы не старый, абсолютно не подходящий к интерьеру ковер, помещение выглядело бы шикарно.

В нише между шифоньером и стеной висел кусок ватмана, приклеенный скотчем. Я присмотрелась и поняла, что это «доска визуализации». Знаете о таких? Некоторые люди составляют коллажи из разных картинок, иллюстрирующих их заветные желания, подписывают мотивирующими фразами, смотрят и ждут, что все сбудется. Существуют какие-то правила и хитрости: поле делят на разные тематические зоны, например, слева – «Любовь», справа – «Путешествия», в центре – «Работа». Но доска Надежды полностью посвящалась Косте. «Только мой!», «Вместе навсегда!», «Мы счастливы!» – вот и весь набор лозунгов. Ни слова о ребенке или карьере.

– Портрет будет здесь, над кроватью, – деловито сообщила Стрельцова.

– Тогда лучше темная рама под дерево, – резюмировала я.

– Скажи… – замялась хозяйка. – А правда, что картина несет мощный эмоциональный заряд и влияет на человека сильнее, чем фотография?

– Да, – опрометчиво сболтнула я. – Есть такие полотна: вроде бы милые, добрые или даже смешные, но от них становится плохо, болит голова, накатывает депрессия. Скорее всего, художник писал на заказ, согласно уговору, а сам думал о чем-то не очень хорошем. За некоторыми произведениями закрепилась дурная слава: поумирали все их владельцы или сгорели музеи, где они хранились. Бывает и обратное явление. Мы с подругой обменялись однажды своими работами, мне досталась картина, на которой счастливый гусенок гонится за бабочкой. Казалось бы: что тут особенного? Но мои дела резко пошли в гору, настроение улучшилось, ушли усталость и раздражение.

Надежда схватила меня за руку и горячо зашептала:

– Умоляю, сделай так, чтобы Костик меня полюбил!

Не знаю, что удивило сильнее: вера в мое всемогущество или постановка вопроса, но я остолбенела, а потом промямлила:

– Я думала, ты захочешь, чтобы он вернулся.

Надя опустила голову.

– Только не говори, что тебе известно, где он, а ты ни словом не обмолвилась свекрови! – резко сказала Мира.

– Нет, – грустно ответила она. – Но мне кажется, я догадываюсь. Вы же знали Костика, верно?

– Не слишком хорошо, – поразмыслив, ответила я. – У нас большая разница в возрасте. Когда он был школьником, то, по словам бабушки, часто гостил у них летом, приезжал на каникулы. Иногда мы виделись на семейных праздниках, но ты же сама понимаешь, какие толпы народу собираются на такие мероприятия. Тебя я вообще не помню, хотя ты наверняка приезжала с ним.

– Вы не торопитесь? – спросила Надежда. – Я могу рассказать вам все по порядку.

– Мы совершенно свободны! – заверила я и уселась на пуфик.

История любви Константина и Надежды, как ни старалась ее воспеть последняя, оказалась банальна и проста. Оба учились в одной школе, но почти не пересекались: когда Дренько пошла в первый класс, Стрельцов уже закончил седьмой. Потом его забрали в армию, да не куда-нибудь, а в Чечню: на тот момент там еще ловили отдельные банды боевиков. Проводы проходили в похоронной атмосфере: слишком много ребят из Новолесинска и окрестностей погибло в обе антитеррористические кампании. Никого не удивило, что Костик, прослужив полтора года, получил тяжелое ранение и попал в госпиталь. Полная реабилитация заняла у него пару лет, особенно тяжело оказалось восстановить зрение и избавиться от жестоких мигреней. В конце концов, парень выздоровел и даже пришел на вечер встречи выпускников, где его приветствовали, как героя.

Наденька, у которой отношения с одноклассниками да и другими учениками складывались крайне плохо, не участвовала в концерте и наблюдала за всем происходящим из коридора. Стрельцов не был писаным красавцем, не обладал красноречием, не выпендривался, но не мог пожаловаться на отсутствие внимания со стороны женского пола. Что-то в нем находили и ценили. Но именно в тот вечер он пришел один, без спутницы. Девятиклассница Дренько смекнула, что пора хватать быка за рога, и сразу помчалась к его дому. Она справедливо рассудила: после торжества и дискотеки Костю захватят приятели, ему будет совсем не до нее. Девушка затаилась на лавочке у соседей и стала ждать. Минуты текли, превращаясь в часы, стоял мороз, холод пронизывал до нитки, а объект обожания все не появлялся. Только в половине второго ко двору, тихо шурша шинами по гравию, подъехала машина.

Из автомобиля немедленно выпрыгнула девчонка в белой шубке и белых сапожках с пушистыми помпонами.

– Придурок! – крикнула она и быстро побежала по дороге. – Ревнивый козел!

– И не звони мне! – заорал в ответ Костик. – Не хочу тебя больше видеть!

Он в крайнем раздражении вышел на улицу, от души хлопнул дверью и пошел открывать ворота. Не испугавшись попасть под горячую руку, Надя храбро устремилась к нему и сказала:

– Привет!

– Привет, – буркнул Стрельцов. – Ты что здесь делаешь?

– Тебя жду.

Надо отдать должное Константину: он все понял и не стал задавать лишних вопросов. Роман развивался быстро, но странно. Надежда не получала букетов, признаний, не чувствовала особенного интереса к своей персоне, однако зачем обращать внимание на мелочи – все так живут. Она буквально поселилась у жениха, ее родители, одобряя выбор дочери, смотрели на это сквозь пальцы. Разница в возрасте никого не смущала, ведь отношения вполне серьезные.