Сергей Глазков - Кинодетективы 8

– Ты серьёзно?

– Конечно, дядя Захаров. Она мне сама сказала.

Захаров заинтересованно присаживается за стол.

– Так, Клава. А теперь давай подробнее. Когда говорила? Что говорила?

Клава складывает руки на груди:

– Два дня назад она спросила меня: «Как ты отнесешься к тому, если у тебя будет папой дядя Сережа Захаров?»

– Так и спросила?

– Угу.

Захаров не верит, но очень хочет, чтобы всё, что говорит Клава, оказалось правдой:

– А ты что ответила?

– Что я согласна.

Захаров нервно поднимается из-за стола и принимается быстро ходить по кабинету. Останавливается перед Клавой.

– Значит, если я ей предложу… я ей скажу… ну, это… то она мне не откажет?

– Наоборот, – успокаивает его девочка, – Она будет рада.

– Так это же совсем другая картина вырисовывается!

Захаров вдруг пугается перспективы семейной жизни. Мрачнеет и садится за стол.

– Я подумаю.

Клава поднимается и обнимает Захарова со спины.

– Подумай, дядя полковник Захаров. Только быстрее, а то за моей мамой начал ухаживать этот, как его… Величко.

– Не волнуйся, – улыбается Захаров, – Он мне не соперник.

– Кто знает, – пожимает она плечиками, – Мне он тоже нравится. Высокий, красивый. Как говорит моя бабушка: перспективный.

– Зоя Николаевна?

– Угу.

Захаров ещё больше мрачнее, понимая, что Зоя Николаевна знает, что говорит.

– Я попробую поговорить с твоей мамой, – обещает он.

Клава направляется к выходу, у двери останавливается.

– Ставлю вас в известность, что Аграфена любит только ирисы.

– Знаю.

Клава выходит. Захаров поднимается из-за стола и подходит к окну. Долго смотрит в одну точку. В кабинет заходит Величко.

– Разрешите, товарищ полковник?

– Отвез?

– Так точно, – отвечает капитан, – Волина руководит операцией.

– Волина…

Захаров подходит к Величко и смотрит ему прямо в глаза:

– Скажи, капитан, как ты относишься к Волиной?

Величко удивлен вопросу полковника:

– Хорошо, а чего вы спрашиваете?

Захаров теряется, но быстро находится.

– Характеристику нужно составить… Для руководства.

– Не пойму, почему вам? – Спрашивает Величко, – Это у Кречетовой голова должна болеть.

Захаров понимает, что прокололся:

– Зырянову виднее.

– А-а! Ну, если Зырянову… – произносит Величко и иронично хмыкает.

– Ладно. Давай вернёмся к нашему делу, – говорит Захаров, возвращаясь за стол, – Что мы знаем о девушке?

Величко садится напротив него:

– Волина говорила, что ей предположительно восемнадцать – двадцать лет.

– Кто она и откуда? Как оказалась на стройке? Это Волина не сообщила?

– Нет.

– Жаль.

В кабинет без стука входит Зырянов. Захаров и Величко поднимаются со своих мест. Зырянов, будучи в прискорбном настроении, проходит по кабинету и садится рядом с Величко. Опера, молча, усаживаются на свои места. Ждут, когда генерал заговорит. Тот после паузы осматривает всех присутствующих.

– Вы уже слышали?

– Что? – Спрашивает Захаров.

– Откуда они все это узнают? – Качает головой генерал.

– Что, Василий Иванович?

– Уже по телевидению в криминальных новостях рассказали о происшествии на стройке, – рассказывает Зырянов, – Мне уже звонил депутат ЗАГСА и интересовался, как идёт расследование?

– Какое расследование? – Интересуется Захаров.

– Нам нужно разыскать того, кто впустил девушку на строительную площадку? – Задает вопрос Величко.

– Нет, – говорит полковник, – Того, кто на стройке отвечает за технику безопасности.

– Хватит умничать, – останавливает их генерал, – Если вы считаете, что девушка пыталась покончить с собой, предоставьте этому доказательства.

– Товарищ генерал, чтобы предпринимать какие-то шаги, нужно сначала дождаться выводов эксперта, – произносит полковник.

– А когда будут эти выводы? – Спрашивает Зырянов.

– Когда Волина закончит операцию.

Волина проводит операцию. Помогают ей ассистент и медбрат.

– Я такого не видел! – Говорит последний.

– Согласен с тобой, – вздыхает ассистент, – Ну, изнасиловали её, зачем убивать?

– Чтобы скрыть следы преступления, – высказывает предположение медбрат.

– А поджигали зачем?

– Хочу заметить, мальчики, – вмешивается в их разговор Волина, – чтобы ожоги достигли такой глубины, нужно долго лежать на углях.

– О чем это говорит? – Спрашивает медбрат.

– Что жертва была долгое время без сознания… – отвечает за Волину ассистент.

– Или в невменяемом состоянии, – добавляет она, – Тот, кто это сделал, очень болен.

– Чем? – Задает вопрос ассистент.

– Страшной болезнью, которая называется глобальная деменция, – отвечает Волина, – Приобретенное слабоумие, которое проявляется в ослаблении познавательной способности, обеднении чувств, изменении поведения, крайнем затруднении в общении. Больной деградирует как личность.

– О какой личности вы говорите, Александра Леонидовна? – Говорит медбрат, – Он же не человек. Он – зверь. Нет, хуже зверя. Звери не убивают себе подобных. А этот? Он представляет опасность для общества и должен быть изолирован от него.

– Хватит возмущаться, господа эскулапы, – останавливает их ассистент, – Пора приниматься за операцию.

– Что мы имеем? – Спрашивает медбрат, глядя на больную.

– Пятьдесят пять процентов обожженной поверхности тела, – сообщает Волина, – причём значительная часть ожогов – 3-й и 4-й степени.

– Уникальный случай, я вам скажу, – качает головой ассистент, – Люди при меньших ожогах умирают в течение 2–3 часов, а она до сих пор жива…

– Правую руку придётся тоже ампутировать, – произносит Волина.

– Это не ко мне, – сразу отказывается ассистент.

– А тебя никто и не просит, – успокаивает его медбрат.

Ассистент вводит Оксане наркоз. Больная моментально открывает глаза.

– Больно!

Ассистент роняет шприц:

– Она очнулась, Александра Леонидовна.

Волина бросается к ней.

– Кто ты? Как тебя зовут?

– Оксана… Макаренко… – произносит девушка, – Мне больно…

– Оксана, кто тебя бил? – Задает вопрос Волина.

Оксана закрывает глаза и входит в состояние медикаментозного сна.

– Подключаем искусственную вентиляцию лёгких, – распоряжается Волина.

В приёмный покой заходит съёмочная группа в составе журналистки Дроздовой, оператора, звукорежиссера и продюсера. Руководит съемочной группой журналистка Дроздова.

– Разворачиваемся. Мне сказали, что она здесь. Точно. Нужно кого-нибудь поймать из администрации.

Главврач с любопытством наблюдает за активными действиями телевизионщиков со стороны. Манюня, увидев съемочную группу, вынимает из сумочки зеркало, поправляет макияж и причёску.