Маргарита Малинина - Смерть вне очереди

– Это интересная точка зрения, – повертел в руках вилку зачарованный Логинов и задумался.

– А мне, – подключился к дискуссии Кеша, – кажется, что вам нужно сократить долю триллера в ваших текстах и сконцентрироваться именно на пессимизме, но на реалистичном пессимизме. То есть вместо «кровь рекой» написать что-то вроде «потому что такова жизнь, все умирают…». Наподобие того. Тогда вас будут воспринимать серьезно. – Несколько смутившись, Иннокентий прибавил: – Но это лишь мое субъективное мнение. Молодежь пошла нынче странная, так что… Может, им как раз и хочется, чтобы «кровь рекой». К тому же, если она «чужая», а не своя.

Шутка не многим пришлась по вкусу, но я усмехнулась, а сам негр громко рассмеялся. Что ж, не буду спорить, если кто скажет, что сейчас Александров выглядел с самой лучшей стороны – как мудрый, эрудированный, всесторонне развитый человек, да еще и с умеренным чувством юмора. По крайней мере, в моих глазах.

Светлана решила дать совет:

– Вместо того чтобы тратить деньги на выпуск никому не нужных трех сотен дисков пока еще неизвестной группы, купили бы лучше компьютер. Чем в блокноты-то писать бестселлеры свои. Растеряете все.

– У меня есть ноутбук, – опровергнул Фалалей. – Но сейчас он в гостинице, потому пришлось прибегнуть к столь древнему способу.

Катька толкнула меня под столом ногой, но я и без того обратила на это внимание. Впрочем, то, что у Фали есть ноутбук в номере, еще ничего не доказывает.

– А на каком этаже вы остановились? – осмелилась я его спросить.

– Гляжу, это ваш любимый вопрос, – заметил Иннокентий чуть ли не с укоризной.

– А ты не лезь к ней, – прожевав пищу, чтобы его поняли, пригрозил Павел и продолжил есть.

– Наш номер на втором этаже, – сообщил обладатель дохлой косички. – А ваш?

– Наш на третьем.

– Белое мясо – табу! – внезапно воскликнул страшным голосом Орлиный Глаз и опрокинул тарелку. Специально ли, нечаянно ли – поди разбери.

– Это не белое мясо, это макароны, – пустилась в объяснения Валерия, так как, во-первых, к несчастью, сидела рядом с ним, а во-вторых, никто другой так или иначе не собирался вступать в дебаты с диковинным мужчиной, а она была жалостлива и воспитанна, так что не могла оставить замечание пожилого человека без внимания.

– Что ты сказала, бледнолицая? – Индеец начал бестолково озираться по сторонам, ища того, кто отважился возразить ему.

– Я здесь, справа от вас, – осторожно кашлянув, сказала она несмело. Когда «орлиные глаза» уставились на нее, Лера продолжила: – Я говорю, это макароны с тушенкой. Макароны – мука, тушенка – говядина. Не белое мясо, понимаете? Но если вы полностью вегетарианец, то вам, конечно…

– Нет белого мяса? – не дав договорить, уточнил недоверчиво краснокожий, переворачивая тарелку обратно.

– Да, белого мяса тут нет.

– А что это белое?

– Это мука! Мука! Макароны из муки!

– Лер, оставь, – встряла Барская, пожалев подругу. – Пустое это. Не хочет, пусть не ест. Негр Кеша, объясните же ему! Скажите, как это по-вашему будет, ну, что с ним никто возиться не станет, это ему не дом для престарелых.

– Что значит «по-вашему»? – мягко возмутился Александров, храня на лице натянутую улыбочку. – Я говорю на русском языке, так же, как и вы.

– Ах, ну да, я забыла.

Когда все доели, так и не дождавшись остальных членов бригады, Лера предложила посмотреть фотографии и достала их из пакета. Мы расселись рядом. Это были съемки вчерашнего, первого, дня. Да, много же мы с Пашей пропустили. Молодец, Валерия! Успела и себя снять, и других, и практически все экспонаты, с которыми ознакомила гид Эрмитажа. Часто мелькали Катька с Женькой, мы же с Самойловым, конечно, остались в стороне. Зато я на удивление хорошо получилась на последнем снимке, возле гостиницы. Любимова тоже прелестно вышла, она вообще очень фотогенична. Однако стоит об этом при ней заикнуться, как тут же повалит дым из ее ушей, дескать, да ты что, в жизни я куда лучше, посмотри хоть сюда, что это за вурдалак с красными глазами? Но это нормально, мало кто любит себя в записи, будь то аудио, видео или обычные фотокарточки.

– Поставь сюда, – предложил Павел и сам водрузил этот снимок на полку, подперев его перечницей, чтоб не упал. – Чтобы Фелька с водилой полюбовались, когда придут.

Индеец ткнул черным ногтем в край фотографии, а потом показал на потолок.

– Кеша? – вопросительно уставилась на негра Светлана, мол, переведи.

– Боже! – схватился тот за лицо, но через пять секунд хладнокровие вновь к нему вернулось, и Александров произнес: – Я так полагаю, он говорит об Агате.

Тот закивал.

– Древний обычай, – более-менее внятно ответил индеец сам за себя. – Глаза мертвого, – поднес тот же обугленный ноготь попеременно к правому и левому глазам Агаты на снимке. – Нельзя! Табу! Смотрят в мир живых, нельзя! Это табу!

– Да? Что еще табу? – скептически ухмыляясь, спросил Жека. – Говорите сразу, чтобы мы знали. Все-все табу, сразу списком.

Индеец проигнорировал насмешку.

– Что же делать с глазами? – обратилась я к Орлиному Глазу, почуяв внутри неприятный холодок. Действительно, лицо умершей на снимке нагнетало какую-то тоску, отчаяние и что-то еще очень нехорошее, что я не смогла классифицировать.

Индеец молча взял со стола неизвестно кем оброненный фломастер и, не спрашивая разрешения, взял в руки фото и закрасил глаза Агаты Никитичны.

– Какое неуважение к усопшим, – ужаснулся металлист и непривычным жестом дернул себя за кольцо в носу.

– Наоборот, – пошептавшись с краснолицым, низко-низко для того наклонившись, ответил Иннокентий. – Это обряд такой. Чтобы она никого не смогла с собой забрать в царство мертвых.

– О господи! – воскликнули все, а я даже схватилась руками за горло, словно незримая Агата в обличье призрака собиралась меня задушить.

Индеец еще что-то горячо зашептал в ухо согнувшемуся в три погибели Александрову.

– Он говорит, что, возможно, уже поздно, – скривившись, перевел нам баскетболист и начал поглаживать желудок. – Что-то мне нехорошо. Тушенка точно свежая была?

– Мне тоже нехорошо, – поделился Павел. – И дело отнюдь не в тушенке. Этот ацтек сейчас еще навлечет на нас какое-нибудь проклятие своими словами!

У индейца аж глаза чуть не выпали из лица.

– Ацтеки – враги! – в полном аффекте выкрикнул он и обмяк, обессиленный, на руках негра.

– Что ж ты делаешь, а? – бросил Самойлову Александров. – Он не любит ацтеков. Благодаря правителю ацтеков Монтесуме испанцам удалось захватить государство Анауак, а потом и оставшиеся города. Его племя состояло в отдаленном родстве с ацтеками, и все-таки они себя к ним не причисляли. Эх, пойду отнесу его в комнату.