Наталья Александрова - Жаба на пуантах

– Что – разве он такой беспомощный? – удивился дядя Вася.

– Кто беспомощный? – Грузин выпучил глаза. – Я беспомощный? Что ты такой говоришь?

– Его одного ни на секунду нельзя оставить! – повторила жена. – Бабы к нему так и липнут, как мухи на варенье!

– Что, даже в травмпункте?

– Да где угодно! – Женщина схватилась за голову. – Там, в травмпункте, к нему вообще старуха какая-то клеилась…

– Что ты говоришь, жена! – возмутился грузин. – Зачем клеился? Почему клеился? Старый женщина со мной немного поговорил… пожалел… Ты, говорит, друг сердечный, голубь сизокрылый, где, говорит, тебя так укантрепа… уконтрапу… уконтрапупили?..

– Как, ты говоришь? – оживился дядя Вася. – Как она тебя назвала? Другом сердечным? Голубем сизокрылым? А из себя-то она какая? Как выглядела?

– Да обыкновенная старуха! – отмахнулась жена Отари. – Как старухи выглядят? Страшная, на щеке пятно родимое…

– Что ты говоришь, жена! – перебил ее грузин. – Может, и старый женщина, но приличный! Хотел немного поговорить…

– Да-да, очень приличный… – пробормотал Василий Макарович. – Такой приличный – пробы ставить негде! Вот после того разговора твой паспорт и пропал?

– Да вроде… – с сомнением ответила страдалица-жена. – Я сразу-то не хватилась…

– Нехорошо, гражданин Гунтаришвили! – строго сказал Василий Макарович на прощание. – Нарушаете паспортный режим, за это штраф полагается!

– Дорогой! – Отари прижал руки к сердцу. – Проси что хочешь! Хоть куртку, хоть пальто!

Дядя Вася с пренебрежением отмахнулся от одежды и с тоской поглядел на бутылку коньяку. А ведь и правда небось хороший… Но тут же он вспомнил, что Василиса будет ему выговаривать и Бонни не любит выпивших людей…

– Не надо ничего! – буркнул он и ушел, оставив Гунтаришвили в полном изумлении.

Через час после плодотворной беседы с супругами Гунтаришвили Василий Макарович неторопливо прохаживался по Большому проспекту Петроградской стороны.

Возле перехода через улицу собралась небольшая группа людей, в которой обращал на себя внимание крупный вальяжный мужчина в длинном кашемировом пальто.

Пешеходный светофор загорелся зеленым светом, и первые люди шагнули на мостовую. В это мгновение к вальяжному мужчине подскочила пожилая дама в черной шляпке с вуалью. Дама прихрамывала и опиралась на тросточку с черепаховой ручкой.

– Друг сердечный! – воскликнула дама, вцепившись в кашемировый рукав. – Помогите перейти через улицу! Я плохо вижу, а мне непременно нужно в молочный магазин…

– Нет проблем, мамаша! – Мужчина сложил руку бубликом и повел даму через дорогу.

– Вот спасибо, голубь сизокрылый! – щебетала та, крепко держась за локоть и быстро перебирая ногами. – Мне в тот молочный нужно, потому что там есть сметана десятипроцентная, а десятипроцентная – она гораздо полезнее… Тут тоже молочный есть, но там только двадцатипроцентная, а двадцатипроцентная в моем возрасте вредна…

– Нет проблем, мамаша! – повторил мужчина, подходя к тротуару. – Покупай свою сметану…

В это мгновение его тронул за плечо пожилой человек в потертом пальто, с каким-то неуловимо милицейским выражением лица.

– Гражданин, – проговорил потертый. – Это не вы, случайно, бумажник уронили?

Вальяжный господин удивленно уставился на бордовый бумажник мягкой кожи и растерянно пробормотал:

– Правда, мое портмоне… спасибо…

– Не стоит! – И потертый тип бросился вслед за дамой в шляпке, которая стремительно улепетывала прочь, ловко опираясь на свою палочку.

Догнав даму, Василий Макарович (а это, разумеется, был он) схватил ее за локоть и проговорил:

– Куда это вы так торопитесь?

Дама недоуменно обернулась, попыталась сбросить руку, но дядя Вася держал ее очень крепко.

– Что вам нужно, мужчина? – воскликнула дама удивленно. – Я на улице не знакомлюсь! Я не так воспитана!

– Да мы с вами, Луиза Платоновна, давно уже знакомы! – усмехнулся Василий Макарович. – А насчет того, где и как вы воспитаны – это разговор длинный! Вы свое воспитание получили в разных интересных местах, начиная от Владимирского централа и заканчивая исправительным учреждением номер двадцать шесть дробь четыре…

– Вы меня с кем-то путаете!

– Да ни с кем я тебя не путаю, Лиза-Голубок! Уж я-то тебя знаю как облупленную! Гляжу, ты опять за старое взялась? Опять на переходе у бакланов лопатники вытаскиваешь?

– А как прикажешь жить? – перебила его женщина. – Пенсии мне почти что не начислили…

– А с чего бы тебе пенсия причиталась? Твоя основная работа в трудовой стаж не входит! Работала бы, как люди, – так и получала бы пенсию…

– Ага, как будто на эту пенсию можно жить!

– Я тебя, Луиза, не для того искал, чтобы разговоры вести задушевные! – перебил ее дядя Вася. – Ты мне лучше скажи – была примерно месяц назад в травмпункте?

– Эх, Василий! Ну, чего ты привязался… – вздохнула старуха. – Ну, допустим, была! Случилась со мной неприятность – споткнулась на переходе и подвернула ногу…

– Ага, производственная травма! – ехидно проговорил Василий Макарович.

Не заметив его сарказма или сделав вид, что не заметила, Луиза добавила:

– Я женщина немолодая, одинокая, мне болеть никак нельзя! За мной ухаживать некому, стакан воды и тот никто не подаст… – Луиза пригорюнилась.

– Ага, и больничный лист тебе не оформляют… – подпустил дядя Вася очередную шпильку.

– Не оформляют! – подтвердила Луиза, снова не заметив сарказма.

– И значит, по этому поводу ты решила соединить приятное с полезным?

– Тебе бы так! – надулась Луиза. – Что уж там приятного, в этом травмпункте? Одни старики увечные…

– Можно подумать, мы с тобой такие уж молодые! Сама только что насчет пенсии рассуждала!

– Мало ли, что я рассуждала! Женщине столько лет, на сколько она выглядит! – И Луиза кокетливо поправила шляпку.

– Не может быть! – недоверчиво отмахнулся дядя Вася. – Столько не живут! Но я с тобой не о возрасте, я с тобой совсем о другом поговорить хотел. Значит, когда ты была в травмпункте, ты там не только лечилась, но еще и работала?

– Да что ты такое говоришь? – Луиза немного отступила. – Какая работа?

– Работа известно какая – по основной специальности! Ты же у нас профессионал!

– Да у меня нога болела, до того ли мне было!

– Выходит, не так уж она болела! Ладно, надоело мне с тобой лясы точить. Рассказывай быстро, как дело было!..

В это время к остановке, возле которой они разговаривали, подкатил автобус. Двери распахнулись, на тротуар высыпали пассажиры. Луиза покосилась на автобус и вдруг показала на что-то за спиной у Василия Макаровича:

– Ой, осторожно! Он тебя зашибет!

– Старый фокус. – Дядя Вася усмехнулся и крепче ухватил собеседницу за рукав. – Я отвернусь, а ты в автобус вскочишь – и поминай как звали? Нет, со мной это не пройдет! Ты меня знаешь, я воробей стреляный, меня на мякине не проведешь!