Алекс Греков - Правило лома

– Врачи сказали, что с такой травмой колена играть я больше не смогу… Я остался один на один с жизнью, с которой был почти не знаком. Без денег, без жилья, с одним дипломом в руках…

Ну, конечно, кое-что о жизни я всё-таки знал. Невинность я потерял в тринадцать лет. Тётка, которая меня соблазнила, узнав, сколько мне лет, долго не верила. А мне так понравилось, что я оттачивал своё мастерство при каждом удобном случае…

Увидел объявление о наборе в стрип-клуб, попробовался. Меня приняли, и – закрутилось…

– А хотите, свои сокровища покажу? – вдруг спросил Вова.

– Покажи.

Он принёс старую коробку из-под обуви, которую я заметил, когда ещё Вова в Люськиной квартире свои драгоценные трусы собирал. Помню, подумал: неужели он когда-то такую затрапезную обувь носил?..

Вова открыл коробку. Почти доверху она была забита спортивными медалями на разноцветных ленточках, на дне виднелись какие-то дипломы и грамоты, а сверху лежало несколько старых фотографий. На одной – молодая смеющаяся женщина с такими же, как у Вовы, глазами. Наверное – мать… На другой, видимо, детсадовская группа: все – «белый верх – чёрный низ», а в заднем ряду, видимо, чтобы вид не портил, – крупный мальчишка в какой-то серой кофтёнке, с плотно сжатыми губами и грустным взглядом. А это – у ёлки. Такой же грустный, в нелепом костюме зайца крепко прижимает к груди пакет с конфетами. А на этих – уже весёлый. Вот с мячом на поле, а это, наверное, в раздевалке, после игры. С друзьями по команде на фоне Колизея…

Вова задумчиво перебирал свои сокровища.

Я положил ему руку на плечо и тихо сказал:

– Фигня, Вова, прорвёмся…

Как-то я застал его за интересным занятием: Вова сидел перед компьютером. Заметив меня, вскочил:

– Работать будете?

– Да нет, продолжай…

– Да у вас здесь игрушек совсем нет.

– Ну, я их не люблю.

– Почему?

– Раздражают.

– А мне нравятся. Я иногда в салон ходил…

– Если нравятся, давай купим несколько дисков.

К покупке игр он отнёсся со всей серьёзностью. Малолетняя продавщица, с восторгом взирая на снизошедшего до её убогого отдела Вову, не переставая, рассказывала, кто здесь кого убивает и на сколько мегабайт памяти это рассчитано. А звук, а картинка!..

Прикупив в результате несколько дисков, Вова засел за комп. От его радостных воплей я чуть не оглох. Мало того, с завидной регулярностью Вова призывал меня в свидетели очередной победы и перехода на новый уровень.

В этот вечер ужинать мы так и не сели. Сжалившись, я поставил на компьютерный стол кофе и бутерброды. Вова, не отрываясь от экрана, всё зажевал и продолжил битву.

Засыпая, я с радостью предвкушал, что, проиграв всю ночь в свои стрелялки, он не поднимет меня с утра пораньше и не заставит руки-ноги задирать.

Но радовался я рано…

Утром как ни в чём не бывало Вова прокричал у меня над ухом:

– На зарядку – становись!..

Еле продирая глаза, я сказал:

– Такое ощущение, что ты не институт физкультуры, а военное училище окончил…

– Так я же в армейской команде играл, – радостно ответил он.

Днём, в студии, моя ассистентка, округлив глаза, сообщила, что внизу меня ждут какие-то новые русские. А женщина – ну просто рвётся наверх, охрана её удержать не может.

Спустившись в фойе, я заметил, а вернее, сначала услышал Ольгу. Она была со своим благоверным.

– Сашка, ну наконец! – радостно завопила она.

– Во малахольная, всю ночь спать не давала, – пожаловался мне её супружник.

Ольга только нетерпеливо махнула рукой в его сторону.

– Понимаешь, – почему-то она перешла на шёпот, – я знаю, кто Люську прикончил…

На нас уже оглядывались.

Кое-как усевшись в кресло в углу, она продолжила:

– Точно… Это он…

– Да кто же?

– Хайнц!

– …?!

– Я его вчера в кабаке видела, а он сделал вид, что не узнал меня…

– И поэтому ты решила, что он – убийца?

– Я же говорю – малахольная, – довольно констатировал Ольгин муж.

– Ну, знаешь, а для чего он сюда тогда припёрся из своей Германии, да ещё шифруется?

– А может, ты ошиблась?..

Ольга с достоинством посмотрела на нас:

– В отличие от некоторых я очками до сих пор не пользуюсь!..

Мы, оправдываясь, вместе с её благоверным пробубнили, что, мол, только на работе…

– Так вот, – опять нетерпеливо перебила нас она, – весь вечер сидел за соседним столиком, и с какой-то крашеной мочалкой, страшной до жути!..

– Это точно, – вставил свои пять копеек Ольгин бугай, – как будто только с панели привёл.

– Ну, я не знаю… – протянул я. – С одной стороны, конечно, подозрительно, но это ещё ни о чём не говорит…

– А ты ему сообщил о Люськиной смерти?

– Звонил несколько раз. Дома всё время автоответчик, а в универе любезно обещали передать моё сообщение.

– И он тебе не позвонил?

– Нет.

– Что делать будем? – как всегда, суперактивная Ольга жаждала действий.

– Может, Петровичу позвонить?

– Это кто? – напрягся муж.

– Это очень любезный следователь, – ответила его половина. – Он сказал, что я – настоящий эксперт по драгоценным камням.

– Это он в точку попал, – пробурчал супружник, покосившись на блистающую каменьями Ольгину шею.

Вова предложил сначала всё проверить самим.

– И как ты это себе представляешь?

– Прижмём жирного в угол, он и расколется…

– Вова! Ты нас в международный конфликт втравишь!

– Ну, мы же его бить не будем, просто спросим…

Узнав у Ольги название кабака, где она видела бюргера с мочалкой, мы вечером организовали там засаду. Вова от нечего делать ел и строил глазки всем подряд тёлкам, независимо от возраста. Те млели.

Наконец, часов в одиннадцать, появился Хайнц. Это был, бесспорно, он. Под руку действительно с какой-то мочалкой. Но я сразу понял, чем она вызвала такое раздражение у Ольги: брюликов на ней висело куда как больше!

Хайнц меня тоже узнал, но отвёл глаза.

– Он? – спросил Вова.

– Он…

– А чего шифруется?

Мы продолжали сидеть за столиком. Наконец мочалка встала – видимо, собралась носик попудрить.

Хайнц подлетел ко мне и, просительно заглядывая в глаза, сказал:

– Херр Алекс, я вас умоляю, только никому не говорите, что я здесь… Я вам всё объясню… потом…

– Когда?

– Ну, давайте сегодня ночью. После того… после того, как моя спутница уснёт, я к вам спущусь…

Ресторан был гостиничным, и, чтобы не потерять Хайнца, мы на всякий случай переместились в холл. Вова развлекался у игровых автоматов.

Хайнца всё не было. Заграничная бумажка зелёного цвета быстро помогла выяснить на рецепции всю нужную информацию: оказывается, сегодня ночью парочка отбывала в Германию.

– Так… – процедил Вова сквозь зубы, – придётся бить…

Мы поднялись на нужный этаж. Дверь одного из номеров распахнулась, из неё выглянул Хайнц и, никого не заметив (нас от него закрывала необъятная искусственная пальма), стал, пыхтя, выносить в коридор чемоданы.