Ренат Янышев - Психология с подковыркой

Иван что-то говорил, я же гладила ее теплый, нагревшийся на солнце, ярко-красный бок и шептала:

– Ты будешь моей.

А когда мне предложили посидеть в салоне и я, устроившись в уютнейшем кресле, подержалась за руль, то поняла, промедление смерти подобно.

Следующие два дня пронеслись как в угаре. Семья демонстративно избегала со мной общаться, и только Кэри не бросила меня в эти трудные минуты. Вечером после работы я каталась на встречи по приятельницам и собирала обещанные деньги. Как оказалась правильна старая, советских времен, поговорка: «Не имей сто друзей, не имей сто рублей, а имей сто друзей, и чтоб у каждого по сто рублей!»

К исходу второго дня у меня уже было шесть тысяч в американской валюте. Из них четыре тысячи – чужих. Такая тоненькая пачка из сотенных купюр – эквивалент моей мечты. Укладываясь вечером спать, я грезила, как катаюсь на своей красной машинке с раскосенькими глазками…

…Сережка со мной не разговаривал. Но мне было не до семейных разборок…

…На третий день мое безумство достигло апогея. Сегодня должно было все решится. В институте мне приготовила еще тысячу долларов Оксана. Она работала на кафедре возрастной психологии и была моей давней подругой, еще со студенческой скамьи. Собранных денег теперь хватало на оплату машины, страховку и сигнализацию.

Оксана сама зашла к нам на кафедру и передала деньги под любопытными взглядами коллег. Уже почти весь институт знал о том, что я собираюсь приобрести авто. Ну а пока же, я аккуратно добавила ее доллары в конверт к остальным купюрам.

– И ты не боишься с такими деньгами по институту ходить? – озаботилась Оксана.

– Да нет, – пожала я плечами. – Бандиты у нас не учатся, так что удар по голове мне не грозит. А в салон я поеду на такси.

С тем и расстались. Весь день я летала по институту как на крыльях. Лекции отчитывались на одном дыхании. Студенты-первокурсники на семинаре показались не такими уж и пропащими. Наши дамы, у которых уже имелись машины, наперебой во время перерывов делились знаниями о повадках автомобилей и мужчин-водителей на дорогах.

– Главное, не робей, – твердили они хором, – среди мужиков совершенно дикое количество придурков. Они просто друг на друга внимания не обращают. А как мы что-нибудь нарушим, так сразу сигналить начинают. А ты тоже в ответ на сигнал дави. Покажи, что не боишься их. И сразу знаки учебные навесь везде, и как перекресток проходишь, аварийку включай. Все от тебя как от чумы будут шарахаться.

Вот такими инструкциями пичкали меня целый день коллеги. И только Дмитрий Юрьевич как обычно ехидничал:

– Ну что ж, Лера, хорошее дело – покупка машины. Полезное. Мужу скажешь, что к любовнику поехала, любовнику – что к мужу, а сама – в библиотеку. И работать, работать. Да? Так когда сдашь вторую главу?

Но я выдала что-то туманное и выскочила из института. Чем ближе мы подъезжали к автосалону, тем сильнее билось мое сердце. Не выдержав, я позвонила туда, чтобы выяснить, не случилось ли чего с моей машинкой? Но меня успокоили, что все в порядке.

Расплатившись с водителем, я выскочила из «Волги» и побежала на площадку. Машинка стояла как ни в чем ни бывало и ласково улыбалась мне. Менеджеры, а в просторечье – продавцы, тоже улыбались и, любезничая, повели в контору. Там я внимательно просмотрела все предоставленные документы и полезла в сумку достать деньги.

Но в сумке их не оказалось. Все было на месте: рукопись, блокноты, тетради, органайзер, книги, косметичка. А вот почтовый конверт, в котором я хранила заветную пачку долларов, отсутствовал. Он должен был лежать на самом дне, прикрытый органайзером. Я трижды обшарила сумку. Потом вывернула все ее содержимое на стол, но конверт так и не обнаружился. Все есть, А ГДЕ ДЕНЬГИ?

Я считала себя женщиной стойкой, но это был исключительный случай. Свет в глазах померк, и я потеряла сознание…

…Погрустневшие менеджеры пытались отпаивать меня водой и вином, давали нюхать нашатырь и щупали пульс. Я же лежала в полнейшей прострации на кожаном диване в каком-то кабинете, куда меня занесли в бессознательном состоянии, и рассматривала устройство потолка с воткнутыми в него лампочками.

До меня иногда доносились обрывки разговоров:

– …Евгений Петрович, может скорую вызвать? Не дай бог, у нее крышу снесло?..

– …Подождем, сама оклемается…

– … А на нас кидалово не повесят?..

– …Ты бабуин безмозглый. При чем здесь мы? Ее до нас развели…

– …Не, ну вдруг подстава?..

– …Ты чо, офонарел? Подстава – это жмурик или дурь подброшенная, а не баба с копыт слетевшая…

– …Эх, она ведь наверняка в ментовку заяву кинет, те нам сразу на хвост сядут. Так что, пацаны, все подчистить, все проверить, ясно?..

– …Ясно, шеф…

Хлопнула дверь. Я перевела глаза в сторону и увидела сидящего рядом наголо бритого, дородного мужчину. Сломанный нос и приплюснутые уши выдавали спортивное прошлое. А может, это над ним поработали уличные косметологи во времена дворового детства? Как бы то ни было, сейчас он был владельцем здоровенной золотой цепи, вывешенной напоказ поверх черной водолазки, и с трехдневной щетиной на щеках, что совершенно ему не шло, принимая во внимание типаж. В довершение всего, от него разило смесью спортивного зала, отвратительного табака и парфюма, сделанного в Польше, но продающегося у нас как французский.

Тем не менее, я мило ему улыбнулась и заплакала. Он растерялся, пересел ко мне на диван и неловко стал гладить по плечу:

– Ну не надо, блин, плакать. Все ништяк. Ну лоханулась, с кем не бывает. Ты радуйся, тыкву не проломили. А бабки еще заработаешь.

При этих словах мне стало лишь хуже. Я вцепилась в его рукав и, размазывая по нему слезы и тушь, заголосила навзрыд.

– Ты давай-ка это… Может, домой звякнешь? Или еще кому?

Совет был совершенно к месту. Слезы высохли так же внезапно, как и начались. Я поняла, куда мне следует позвонить – достала из сумки телефон и вызвала нужный номер. Мужчина слегка напрягся при виде трубки, но более ничем своего внимания к предстоящему разговору не выдал. А я с радостью услышала знакомый, чуть хрипловатый, баритон:

– Да, Валерия Михайловна, я вас слушаю.

– Здравствуйте, Миша, – зачастила я в трубку скороговоркой. – Извините, что беспокою, но мне нужна ваша помощь.

– А что это у вас с голосом? Простыли?

– Нет, – ответила я и вновь зарыдала. – Меня ограбили.

После секундного замешательства он спросил, где я.

– В автосалоне «Двадцать первый век».

– Знаю, сейчас приеду, – отозвался Михаил. – Ничего без меня не предпринимайте.

Я убрала телефон и спросила, где можно помыться. Мужчина провел меня в туалетную комнату и спросил, кому был звонок.