Маргарита Южина - Жертва Гименея

– А кому это было надо? – фыркнул Роман. – Девица его только в ладоши захлопала, когда папик коньки откинул, а дружок, мой отец, тот все понял. Оттого и примолк. Правда, мне он все высказал. Это случилось после похорон Николайского.

– А ты и на похороны потащился? – удивилась Варька.

– Ну да, правда, боялся: кого-то может насторожить, что приплелся неизвестно кто, вот я и нарядился в Неверова. Моя Трофимова к нему постоянно на приемы бегает, души в нем не чает, я, естественно, знал, как он выглядит. И потом, очень удобно: кто-то спросит, и можно сказать: «Доктор Неверов, пришел проводить коллегу в последний путь». Кстати, я так и сделал. Увидел девицу, она чаще других на гроб кидалась, думал – вдова молодая, незаконная, переживает, что ей не все имущество Николайский успел отписать. Подождал, пока она отойдет подальше, подошел, представился Неверовым, а это оказалась медсестра Николайского. Она, главное, мне так обрадовалась, к плечику примкнула, всхлипывает да вспоминает. Говорит: «Николай Николаевич столько добра людям сделал! Даже сейчас, возле гроба, его пациенты стоят. Вон те две так и вовсе из вашей клиники, у них операции по пересадке должны были состояться». А я смотрю – богатые такие, стервы! Видно, денег не меряно! Спрашиваю, а что им пересаживать-то надо? А она мне, дескать, им самим ничего. А вот их знакомым…

У меня даже перевернулось все внутри! Сволочи! Мало того, что они губят людей из-за себя, любимых, так они еще всю свою стаю решили запасными почками снабдить! И начихать им на то, что ради их денег людей просто вычеркивают из жизни! Вот тогда-то отец меня и встретил. Подошел, отвел в сторонку, видно, что-то хотел по поводу матери сказать, утешить меня, может, но посмотрел на меня и все понял. Только сказал: «Ты не мог! Не имел права!». И я ему четко сказал, что отныне буду убивать всех пациентов этого треклятого кабинета, пока там не начнутся повальные проверки. И пока эту нору не закроют. А в это время его любимая Аллочка будет подыхать! Потому что я ни одного донора к ней не подпущу.

– И ты стал убивать невинных женщин? – спросил Игорь.

– Да. Только это они невинных убивали, а я только спасал тех, кого могли зарезать на хирургическом столе.

– Дурак! Да на этом столе знаешь сколько жизней спасают! – Фома вскочил и в бешенстве забегал по залу. – Твоя мать… она умерла без всякой пересадки, я помню этот случай! И это не Николайский ее убил. А ты! Почему ты не сказал, что у тебя скорость была под сто восемьдесят и ты попросту вылетел на встречку на повороте? Мститель хренов! А пересадка… да ты сходи в больницу! Посмотри в глаза детям! Чем тебе будет плохо, если почка твоей уже погибшей матери окажется в этой крохе? Это же частица твоей матери! Матери нет, а что-то живое – есть! Женщин он убивал! Да они и не нуждались в почках. Они же… это были те редкие добрые люди, которые просто так приходили и оплачивали чьи-то посторонние дорогостоящие операции, понимаешь ты, идиот?

Теперь Игорь налил водки Фоме, и тот выхлестал целый стакан. Аллочка молча протянула и свой стакан.

– Рука руку моет! – выкрикнул в лицо Фоме Комаров.

– Дебил, что тут скажешь, – без сил опустился на стул Фома.

– Как это произошло? – продолжал Игорь допрос.

– С первой я чуть не дал промашку. Это была Аркадьева, Софья Николаевна. Я просто прикинулся ее кавалером, она с такой радостью поверила, ну, и на втором свидании я ее удавочкой успокоил. Просто удивительно, как не засветился. Она про меня уже рассказывала своим подругам, соседкам всяким, говорила, что мы даже распишемся. Прикиньте – свадьба! Ха! Полный идиотизм. Но со второй… Со второй я продумал все. Я опять вырядился Неверовым и, когда она отъезжала от клиники, просто попросил меня довезти. Она даже сообразить не успела, что это я, а не врач. И остальные… если кто-то и видел меня, они честно могли сказать, что господин Неверов садился в машину к потерпевшей. Хорошо было придумано?

– А зачем ты убил Трофимову? Неужели не жалко было? – напомнила ему Гутя.

– Какая, к черту, жалость?! Она меня чуть не сдала! Там такая фигня получилась. То есть дамочки-то кончились, а списка у меня не было, и я назначил встречу этой медичке Николаевской. И у Трофимовой отпрашиваюсь, дескать, надо с женой съездить на дачу. Она мне говорит, мол, машину поставь, и можешь быть свободен, я сегодня никуда не поеду. Я еду домой, переодеваюсь «а-ля Неверов», прыгаю в Трофимовский «джип» и мчусь на свидание. И тут на перекрестке вижу, как расфуфыренная жена моего батюшки плывет прямиком в ресторан «Сентябрь». Я пригляделся – ну точно, она! Звоню батюшке, чтоб его порадовать, и сам туда же, хочу по всем правилам насладиться их встречей. Столик заказал, смотрю, уже и отец подъехал, за столик умостился, а это чудо его не замечает! Она там какого-то тетерева поджидала, но у нее обломилось. Я сижу, а в это время мимо ресторана проезжала какая-то подруга Трофимовой, увидела ее машину и ей на сотовый – бряк! Дескать, Вероничка, вижу твою машину, если ты в «Сентябре», могу притормозить, поболтаем, ты как? Не помешаю? А у той – глаза на лоб! Она на такси – и в «Сентябрь», а там уже и я. И весь в Неверовском прикиде. Ну, и тут началось. Она уже давно подозревала, что я ее машину беру, только поймать меня не могла, а тут – такая удача. И понесла – дескать, ее вообще не устраивает моя работа, я зажрался, я бензин ворую, я ее машину побил, потом и говорит: «И вообще, мне не нравится, что ты под Неверова косишь. Про него сейчас что только не говорят, только я не верю. И твое одеяние меня жутко настораживает! Но, опять же, сама я не мастер в таких делах, а вот куда надо – сегодня же позвоню». Я что-то принялся спешно придумывать, а она рогом уперлась – и ни в какую! «Неверова я бесконечно уважаю, а на него сейчас всех собак вешают. Не из-за тебя ли?» Тогда я чуть ли не силком влил в нее бокал дорогого вина. Потом пошло легче. Она еще выпила и за руль сесть не могла, я ее и отвез домой. Думал, забудет. А она и через дня три все вспомнила, вызвала меня и на полном серьезе сообщила, что у нее встреча с детективом и мне же будет лучше, если я отвезу ее на эту встречу и тоже буду присутствовать при разговоре. Стоит ли удивляться, что я развития событий ждать не стал, а госпожа Трофимова скончалась прямо по дороге к детективу?

– Никого не жалел, зверь! – прошипела Аллочка. – Отца – тоже ты?

– Нет, – помотал головой Комаров. – Я ему сказал, что очищу мир от скверны. И всякий раз, собираясь на преступление, я посылал ему фотографию жертвы. Не после, а до! И он все это время мучился. Ух, что с ним творилось, когда он слышал о гибели той, чье фото он недавно держал в руках! Но он – трус. Он сбежал!

– У него случился инфаркт! Он просто не мог такого вынести! – вскинулась Аллочка.