Эльвира Барякина - Гроб с музыкой

Но Ярославне на все это было совершенно наплевать: она мило заигрывала с Грушковым, улыбалась ему специальной улыбкой и запиралась с ним в кабинете. Причем делала она это так, чтобы непременно попасться Лехе на глаза. По всей видимости, его душевные страдания доставляли ей какое-то садистское наслаждение. Хотя если она так уж интересовалась смертью Измайлова, неужели ей не приходило в голову, что она спит с первейшим кандидатом в убийцы?

— А что, Петрович, — проговорила вдруг Ярославна, взглянув на него через зеркало заднего вида, — правда про вас говорят, что вы — неисправимый донжуан?

Леха моментально напрягся. Что она опять изобрела? Ей-богу, с ней общаться — все равно что по минному полю ходить: никогда не знаешь, где именно подорвешься.

Борька развеселился.

— Он тот еще кот! Кого хочешь, умаслит!

— Петрович наверняка весьма хорош в сексе, — продолжала мурлыкать Ярославна, опустив ладонь Боре на колено. — И очень немногие могут затмить его… Хотя такие люди, безусловно, есть.

Леха видел, что Грушков явно воспринял этот комплимент на свой счет.

— А вам что, хочется сравнить? — произнес он как можно более саркастически и тут же подумал, что Боря за такие слова непременно его уволит.

— О, нет! — засмеялась Ярославна. — От добра добра не ищут. Мне просто интересно.

Улыбка спала с Бориного лица. Он изумленно переводил взгляд с Лехи на нее, совершенно не зная, как реагировать на подобные разговоры. «Ха-ха, она уже и над ним издевается!» — не без удовольствия констатировал Кобец. Пребывать в дураках в компании с начальником было гораздо веселее.

— Петрович, так кого мне можно поспрашивать о ваших сексуальных достижениях? — продолжала Ярославна, изображая научный интерес. — Вашу подругу Топ? Или ваших стажерок?

— Я так просто секреты не разглашаю, — усмехнулся Леха, принимая условия ее игры. — Разве что мы ими обменяемся, и вы мне скажете, у кого осведомиться насчет ваших подвигов.

По выражению лица Бори было заметно, что и ему пришла в голову мысль уволить своего юриста. Но Лехе было уже все равно.

Внезапно Ярославна круто завернула вправо.

— Куда мы едем? — натянуто спросил Грушков.

— Ко мне, — беспечно отозвалась она. — Петрович подождет нас с тобой в машине. А потом ты расскажешь ему свои впечатления.

Леха просто почувствовал, как у него отвисла челюсть. «Она шутит», сказал он сам себе, в то же время понимая, что все ее шуточки вполне реальны.

Моментально успокоившийся Боря снисходительно поглядывал на Кобеца: ему было приятно «сделать» Леху. Он уже передумал увольнять его. Было совершенно непостижимо, что кто-то может так двигать шкалу Бориной самооценки: то поднимать до заоблачных высот, то опускать дальше некуда. Это его-то, главу одного из крупнейших газетных альянсов города, который в порыве праведного гнева сам кого угодно в бараний рог свернет…

— Покарауль наши вещички, — сказал Боря Лехе, выходя из машины перед нарядной красной шестнадцатиэтажкой. — Мы скоро будем… Или не совсем скоро…

За первые тридцать секунд своего сидения в машине Леха вспомнил все нехорошие слова женского рода. Даже те, о существовании которых он и не подозревал. Разумеется, все они были направлены против Ярославны. Как? Нет, граждане, скажите, как она может проделывать такое?! Женщина должна быть скромной, чистой и все в том же духе… А эта ведет себя как последняя шлюха и еще прикалывается. Для того, чтобы эпатировать публику, большого ума не надо… Тут Леха заметил, что методично долбится лбом в подголовник водительского кресла. Ему стало совсем неудобно. Топ правильно говорила: он определенно сошел с ума из-за этой чертовой бабы. От ревности его просто выворачивало наизнанку. Послать ее подальше и больше никогда не вспоминать о ней? Так ведь как пошлешь, если думается? Если снится? С того самого момента, как он увидел ее…

Леха зажмурился. Перед глазами невольно поплыли картины, как они там с Борей… Он в тоске посмотрел на высокую свечку шестнадцатиэтажки. Где-то там, за одним из этих окошек — они… Выбежать из машины? Бросить все? И ходить потом как дурак, не смея взглянуть на нее?

«Мне нет дела, мне нет дела…» — зашептал Леха как заклинание. Но тут его взгляд споткнулся о маленькую дамскую сумочку, забытую Ярославной на приборной панели. Совесть чуть-чуть поборолась с любопытством, и быстро капитулировала.

В сумочке лежал только носовой платок, флакончик с духами и маленькая записная книжка, которую Леха уже видел, когда Ярославна расспрашивала его о событиях в «Ворошиловце». Кинув вороватый взгляд на подъезд, он принялся листать страничку за страничкой. «Если меня засекут, впору скончаться на месте», — подумалось обреченно.

Вначале были только какие-то непонятные рожицы, символы, схемки с условными обозначениями. Леха развернул книжку и принялся смотреть с конца. «Вот оно!» — выдохнул он, увидев длинный список фамилий. Здесь перечислялись все сотрудники альянса. Против каждого имени каллиграфическим, почти детским почерком было выведено: видели те-то и те-то, алиби налицо. Водя пальцем по строчкам, Леха принялся отыскивать фамилию Бори. Она стояла самой последней, чуть-чуть особняком. «Железное алиби — был все время с Геннадием. Подкопаться невозможно» — значилось сбоку.

Леха вспомнил угрюмого типа в черном, который пришел тогда к костру вместе с Грушковым.

— Рука руку моет, — прошептал он вслух.

Конечно, брат обеспечит своему брату «железное алиби», если потребуется. Уверенность в Бориной виновности окончательно укрепилась в Лехином сознании. Только вот знает об этом Ярославна или нет? Может быть, Топ права, и они действовали заодно? Ведь в этом случае становится понятным, почему Ярославна интересуется убийством Измайлова: она просто отрабатывает все версии, которые могут возникнуть у следствия, чтобы в случае чего свалить вину на кого-нибудь, кто не имеет «железного алиби». А на Ярославну не похоже, что она будет тратить свое время просто так…

Леха перевернул страничку… И сердце у него опустилось. «Кобец и Топ — самые подходящие кандидаты» — было выведено аккуратными печатными буковками. Ниже цифры обозначали время, во сколько Леха пошел на дискотеку, во сколько кого встретил… «Он не может объяснить, где был с полуночи до часу».

Он смотрел на эти слова как на собственный приговор. «Ярославна хочет все свалить на меня! — быстро пронеслось в голове. — Зачем ей это надо? Почему?» Ответ вырисовывался сам собой: ей же надо спасать своего любовника! Если Полонину подсунуть подходящего подозреваемого, неужели он будет искать кого-то еще? Его дело — «до суда уголовничка довести»…