Галина Полынская - Круиз на дно морское

– И что там? – подошла Божена.

– Да так, ничего особенного.

В поле видимости возникла молоденькая девушка в длинном темно-синем платье и голубом платке, она тащила ведро воды.

– Женщин тут, наверное, ни во что не ставят, – прокомментировала Божена, – этот ребенок, должно быть, уже замужем и имеет собственных детей от этих варваров.

На обратном пути, уже с пустым ведром, девушка заметила наши персоны. Глядя на нас испуганными глазами-маслинами, она явно хотела что-то сказать, но не стала, а упорхнула со своим ведром куда-то вглубь двора.

– Как ты думаешь, Ива, Мавр может здесь быть?

– Ты веришь, что он все еще жив?

– Понятия не имею.

– Телефон вспомнила?

– Вспоминаю… – голос ее звучал безо всякого энтузиазма.

– Плохо вспоминаешь! Не так! Ты воссоздай в памяти всю картину, комнату, Гарри, телефонный аппарат, блокнот с номером и загляни туда, прочитай написанное.

– Для такой медитации мне, как минимум, необходимо успокоиться, взять себя в руки и не ждать каждую минуту, что сюда ворвутся вооруженные головорезы и поведут нас на расстрел! – огрызнулась подруга.

– Смотри-ка, там что-то происходит…

Задернув занавеску, мы оставили лишь крошечную обзорную щель и притаились. По двору забегали низкорослые черноволосые дядьки, открылись ворота и въехала вполне приличная машина, явно не из дешевых, но тоже безнадежно грязная. Из авто выскочили крепкие дяденьки, следом вывалился жирный мужик во всем белом. Судя по суматохе – жиртрест являлся важной фигурой.

– Сейчас сюда, наверняка, припрутся, – Божена поправила занавески и мы вернулись на диван.

Приняв непринужденно-скучающие позы, стали ждать. В замочной скважине заворочался ключ, дверь приоткрылась, и красивый парень, знающий английский, попросил нас следовать за ним. Вел себя молодой человек совершено бесстрастно, говорил нейтральным тоном, так что никаких выводов касательно нашего дальнейшего будущего мы сделать не могли.

Препроводили нас в просторный зал с неуместно большой хрустальной люстрой, и Божена тут же вписалась в прозрачные висюльки головой. Все присутствующие в помещении как по команде уставились на весело зазвеневшие стекляшки.

– Ой, извиняюсь! – Божена хватала висюльки, пытаясь пресечь радостный перезвон, и я испугалась, что сейчас она вообще оторвет эту люстру ко всем чертям.

– Садитесь, пожалуйста.

Молодой человек указал на забавное сидение, смахивающее либо на слишком большое кресло, либо на недоделанный диван, но как раз двоим хватало места. Помимо англоговорящего парня в комнате находилась прямо таки толпа народа: жирный мужик со своим сопровождением, белорубашечники, доставившие нас из порта и еще пятеро жгуче-чернявых, давно небритых мужчин. И все рассматривали нас. Я приветливо улыбалась, а Божена, как-то странно скособочилась и застыла в непонятной позе. Парень попросил еще раз озвучить увлекательную историю нашего прибытия, и я повторила все слово в слово. Толстый что-то сказал, и парень перевел:

– Вы одни путешествовали?

– Да нет, не одни, – я смотрела на господ с таким сверхъестественно глупым выражением лица, что поднять руку на такую ослицу, наверное, не смог бы ни один повстанец, или кем уж они там являлись. – Там было еще человек двести.

Жиртрест принялся что-то обсуждать с красивым парнем, обращался он к нему уважительно, на всех остальных же не обращал вообще никакого внимания. Вероятно, решалась наша дальнейшая судьба, толстый то и дело бесцеремонно тыкал пальцем в нашу сторону, я старалась не обращать на это внимания, рассматривала потолок с люстрой, а Божена все как-то странно корчилась, заваливаясь на подлокотник кресла-дивана.

– Родственники готовы заплатить за ваше возвращение на родину? – развернулся парень в нашу сторону.

– Конечно, да, – закивала я, – а сколько?

Он не ответил, жиртрест снова что-то захрипел, в диалог влезли остальные и начался шум, как на базаре. Вскоре толстый махнул рукой и шум стих так же быстро, как и возник. Нас опять отвели в прежнюю комнату и собрались запирать дверь, но Божена возмущенно заголосила, вцепляясь в косяк:

– Ива, скажи этим дикарям, что нам нужна еда и туалет! Пусть предоставят нормальные условия!

Никто нас слушать не стал. Скверно выбритый конвоир выхватил пистолет и, размахивая им перед носом подруги, втолкнул ее в комнату. И дверь моментально захлопнулась.

– Скотина! – Божена врезала ногой по двери. – Тварь какая, а!

– Тише, успокойся, прошу тебя.

– Вот ведь гад! – она плюхнулась на диван, сопя от возмущения. – Ну, ничего, погодите! Вы еще не знаете, с кем связались!

– Тише, умоляю. Ты лучше скажи, почему ты так странно корчилась на диванчике?

– А потому, – она расстегнула куртку и показала плеер, пристегнутый к брючному ремню, – он работает еще и как диктофон. Я записала их разговоры, кто знает, вдруг они болтали о чем-то важном?

– Молодчага! В любом случае пригодится, они там наш выкуп обсуждали, да и помимо этого, наверняка, наговорили много важного в интересах следствия. Теперь надо подумать, как же выбраться отсюда. Ты же не думаешь, что нас отпустят после уплаты выкупа?

– Конечно, нет, – фыркнула подруга, подходя к окну и устраивая в занавесках наблюдательную щель, – они ж не такие дураки, какими кажутся.

Заняв наблюдательный пункт у занавесок, мы разглядывали двор.

– Надо быть на чеку, – прошептала я, – они совершено бесшумно подкрадываются к двери, везде ковры, шагов не слышно.

– Уж как ключ в двери повернется, услышим. Кстати, надо осмотреть замок, вдруг получится открыть.

– Ты умеешь?

– Да, меня сынулька научил. Я постоянно ключи то забывала, то теряла, вот он и показал сию нехитрую премудрость.

– А чем будет ковыряться в замке? Не пальцем же.

– Да хоть сережкой, – она тряхнула золотыми висюльками, – разогну крючок, получится вполне сносная проволочка.

– Какие же мы умные, сообразительные и смекалистые!

– Ты так радуешься, будто мы уже на свободе. А через забор как? Вдруг у них охрана или собаки?

– Ну не видать пока никого. Будем ждать, будем следить.

Ждали и следили мы до наступления сумерек. Ничего не происходило, иногда проходили мужики, проносились женщины, пару раз видели девушку с глазами-маслинами, она украдкой косилась на окошко, но не задерживалась ни на мгновение.

Мучимые естественными потребностями, мы неоднократно обшарили комнату в поисках хоть какого-нибудь сосуда, но ничего, кроме мягкой мебели, столика и ковров – ничего! Обидно, что во всем доме хрусталя, тарелок, ваз всяких на пять магазинов, а сюда, именно сюда ничегошеньки не поставили.

– О, я не могу больше, – приплясывала Божена. – Ни о чем другом больше думать не получается! Ива, постучи! Покричи! Пригрози, что сейчас на их персидские ковры наделаем!