Галина Полынская - Ядовитый детектив

– Надо искать новую работу… До вечера, удачи тебе.

– И вам того же.

Мы вышли на улицу, и Тайка сказала:

– Поехали домой, а?

– Даже не мечтай. Смотри в своей записной книжке телефон шофера Величковских.

Тезки генсека СССР не оказалось дома, трубку вообще никто не брал, оно и понятно, все-таки разгар рабочего дня.

– Ну, и что будем делать дальше? – Тайка сонно глядела на меня. – Поехали домой, а?

– Слушай, не заводи старую песню! Не деморализуй меня, противная! У меня, можно сказать, вся карьера летит под откос, а тебе лишь бы напиться и на боковую!

И, пока она не начала язвить на тему моей «карьеры», я снова сунула карточку в таксофон и набрала номер охраны дома Величковских. Трубку снял незнакомый мне персонаж, наверное, третий охранник.

– Здравствуйте, – деловым тоном начала я, соображая, кем же представиться на этот раз, – я вас беспокою вот по какому вопросу, знаете ли вы, что случилось с Инной Величковской?

– Да, конечно, – с дежурной вежливостью ответил голос.

– Инну увезли в больницу, а вот в какую – неизвестно.

– Она в 24 больнице, вам подсказать телефон?

– Конечно, – обрадовалась я, и жестом попросила Тайку извлечь из сумки блокнот и ручку, – диктуйте.

Записав заветный номер, я не удержалась и спросила:

– А откуда Вы это знаете?

– Позвонили из больницы, сообщили.

– Ясно. Спасибо.

Повесив трубку, я сразу же сняла ее и набрала номер, кое-как нацарапанный Тайкой в блокноте. Ответили сразу.

– Здравствуйте, – протокольно отрезала я, решив, что с медичками и медсестрами лучше общаться в образе «мента позорного». – Я звоню по поводу Инны Величковской…

– Часы приема… – перебил молодой женский голос.

– С вами говорит помощник следователя Зорина! – рявкнула я. Поразительно, что с человеком делает угроза начальства выдать зарплату только в обмен на готовый репортаж. – Мне необходимы сведения о состоянии здоровья Величковской! Если она в состоянии подойти к телефону, позовите ее!

– Подождите минуту, – гораздо доброжелательнее ответил голос, и воцарилась тишина.

Шло время, я смотрела на цифры, показывающие, сколько еще единиц осталось на карточке, и грустила. Наконец в мембране раздался невнятный шум и голос произнес:

– Алло, Вы слушаете?

– Да.

– Величковская не может подойти к телефону, она еще не встает.

– Ну, она уже в сознании? С ней можно будет поговорить?

– Да, конечно. Часы приема…

– Девушка! – опять рявкнул «мент позорный». – Вы что, не понимаете?! Я не апельсины собираюсь ей везти! Мне необходимо поговорить с Величковской в интересах следствия! Сегодня же! Назовите ваш адрес!

Голос послушно продиктовал координаты 24-ой больницы. Как ни странно, находилась она тоже в Крылатском районе.

– И предупредите там, что сейчас приедут двое! – совсем уж угрожающе прибавила я, и поскорее нажала на рычаг, спасая три оставшиеся единицы.

За время моего блестящего выступления Тая успела задремать, прислонившись к таксофонной будке.

– Эй, – я дернула ее за рукав, – вперед, мон шер, мы едем к Инне.

– А куда? – широко зевнула подруга.

– В больницу. Кстати, ее отвезли в больницу там же, в Крылатском, интересно, почему не в какую-нибудь привилегированную клинику?

– При отравлении, – никак не прекращала душераздирающей зевоты Тая, – везут в ближайшую, главное ведь поскорее промыть желудок.

– Откуда ты знаешь?

– По-моему, это и так ясно. Не станут же отравленного пациента таскать по всей Москве в поисках клиники, соответствующей его статусу?

– Ну да, логично…

Пока тащились на метро, пока искали 24-ю больницу, я почти озверела от голода. Как на зло, встречались только тонары с курами-гриль, а лопать хрустящую божью пташку руками прямо на улице, я не смогла бы даже от сильной голодухи.

Больница оказалась старой облезлой постройкой, стыдливо прячущейся в глубине дворов. Даже странно, что в таком шикарном районе такое вот медучреждение, не ремонтированное с начала прошлого века. Таискин подарок на восьмое марта творил чудеса: завидев красную корочку, медсестры мгновенно становились внимательными, чуткими, готовыми немедленно исполнять свой гражданский долг и оказывать всяческое содействие властям. Наверное, персонал вместе с больницей тоже прибыл из прошлого века. Нам выдали относительно белые ветхие халаты и проводили в палату к Инне. Помимо Величковской там лежало еще человек, как мне показалось, двадцать. Если бы не роскошные волосы, превращенные в безобразный спутанный клубок, я бы ни за что не узнала молодую вдову: землисто-серое лицо, черные круги вокруг глаз, белые запекшиеся губы… Она смотрела на нас пустыми тусклыми глазами и молчала. Я тоже молчала, мигом растеряв всю ментовскую борзость.

– Вы только уж поскорее, – сказала сестричка, – нам скоро капельницу менять, укольчики делать.

– Да-да, хорошо, – очнулась я и присела на табуретку у кровати. Сестричка вышла.

– Инна, Вы нас помните? – начала Тая.

Инна продолжала молчать, безучастно глядя куда-то мне под ноги.

– Мы хотим Вам помочь, – доверительно произнесла я, – Вам и Алисе.

При упоминании этого имени, в ее глазах промелькнуло нечто осмысленное.

– Нам нужны координаты Алисы, – обрадовалась я, – адрес ее, телефон.

– Вы, правда, ей поможете? – почти беззвучно прошептала она, еле шевеля губами. – Она не убивала…

– Мы сделаем все, что сможем, обещаю.

Инна без запинки выдала нам адрес Алисы, и у меня отпали последние сомнения – они действительно хорошо знакомы, историческая встреча в хоромах Величковских была не первой, а может и не случайной. Тая старательно законспектировала координаты и уставилась на меня. Она явно хотела передать мне какое-то мысленное послание, но тщетно, «абонент был вне зоны действия сети».

– У нее есть какие-нибудь родственники?

Почему-то этот простой и невинный вопрос, поверг девушку в сильное замешательство, она смотрела мне в лицо с таким напряженным, мучительным раздумьем, что я поспешно добавила:

– Я к тому, что родственники должны знать, где Алиса, мы бы у них это выяснили.

Напряженное мучение в ее глазах удвоилось, губы задрожали, и сердце мое не вынесло этого зрелища.

– Ладно, – сказала я и даже выдавила что-то похожее на улыбку, – не хотите, не говорите. Да, и еще, Инна, – я склонилась к ее уху, – Вы знаете, кто убил Вашего мужа?

– Нет, – шевельнулись запекшиеся губы. В глазах ее мелькнуло какое-то странное выражение, и я поняла, что исповеди не будет. В дверях возникла нянечка и жестами дала понять, что наше время истекло.

– Ну, хорошо, – я поднялась с табуретки, – кому-нибудь сказать, где Вы находитесь, чтобы за вами приехали?