Ирина Дягилева - Бумажная клетка

Сбросив полотенце, надела шелковую ночную рубашку цвета черного жемчуга, поверх – темно-синий халат, тоже шелковый, с драконом на спине. Никаких платьев или вечерних туалетов: она готовилась ложиться спать и не собирается переодеваться для кого-то. Конечно же она немного лукавила перед самой собой: это была ее лучшая ночная рубашка и ее лучший халат. Пульхерия взглянула на себя в зеркало.

– Шлюха, – равнодушно вынесла она себе приговор, – самая обыкновенная шлюха, которая собирается обмануть любящего жениха с мужчиной, которому совершенно безразлично, жива ты или умерла.

Подойдя к входной двери, постояла, прислушиваясь. Загудел лифт, и рука машинально потянулась к замку. Гудение прекратилось. Она выглянула в коридор. Пусто. «Совсем рехнулась, старая дура, – разозлилась она на себя, – Назаров должен сначала позвонить в домофон, а уж потом зайти в лифт. Да и консьерж к лифтам без предварительного звонка не пустит».

Пуля стояла и смотрела, не отрываясь, на трубку домофона, но он молчал, зато зазвонил мобильный.

– Я возле подъезда.

Через пять минут он уже входил в квартиру. В руках у него была дорожная сумка.

– Консьержа на месте не было. Никто не знает, что я входил.

Выглядел он ужасно. Она взяла у него сумку и помогла снять куртку. Все это торопливо засунула в стенной шкаф. Взяв за руку, повела в гостиную. Рука была ледяной и дрожала. Плеснув в стакан коньяку, протянула Назарову. Молча выпив, он поставил стакан на столик.

– Может быть, ты голоден? – участливо спросила Пуля. – Думаю, горячий чай тебе не повредит.

Но Никита жестом остановил ее.

– Нет, не беспокойся, пожалуйста. Я ненадолго. Извини меня за причиненное неудобство.

– Да хватит тебе извиняться! Если бы мне было неудобно, я бы так и сказала. Ты же меня знаешь.

– Знаю, – словно эхо отозвался Никита. – Ты не могла бы мне одолжить немного денег? Мне надо на билет до Питера. – На лице Никиты появилась кривая усмешка. – Сегодня вечером моя подруга окончательно порвала со мной без объяснения причин.

– Можно подумать, тебе неизвестны причины. Впрочем, этого следовало ожидать. Удивляюсь, почему она не сделала этого раньше.

– У меня были деньги. А теперь они полностью закончились. К тому же мне пришлось покинуть номер в общежитии, который я снимал. Заплатить за дальнейшее проживание нечем.

– Ты хочешь сказать, что она оставила тебя без копейки?

Назаров кивнул. Пульхерия разозлилась.

– И ты покорно позволил унизить себя и очистить карманы?

Никита не ответил. Она взяла бутылку, налила полстакана янтарной жидкости и залпом осушила его. Горячий комок достиг желудка, согревая и успокаивая. Последние чувства уступали место равнодушию. Между ними все давно кончено, все перегорело и ничего не осталось – ни плохого, ни хорошего.

– Хочешь еще? – Она показала глазами на коньяк. – Дорогой. Герман любит дорогие напитки. Сноб хренов.

Словно раздумывая, Никита смотрел на коньяк и не говорил ни да ни нет. Пуля взяла пустой стакан и наполнила его почти доверху. Назаров стал пить не торопясь, маленькими глотками.

– И папочка его сноб, и братец тоже. Изображают из себя аристократов, а сами не знают, чем вилка для рыбы отличается от вилки для мяса.

– Пуляша, мне не нужно твое сочувствие. Я вполне адекватен и прекрасно осознаю свое положение.

В его тоне не было ни малейшего упрека. Только тупое отчаяние под маской деланной иронии. Прекрасно понимая, что все это бесполезно, Пуля не слишком уверенно произнесла:

– Она никогда не сможет женить его на себе.

– Ты не знаешь Вику. Если она поставила перед собой цель, попрет к ней как танк. Ничто ее не остановит. Хотела найти богатого наследника – и нашла. Лично я свою миссию выполнил. Мне надо было уехать сразу после юбилея.

– Так что же ты не уехал?

– Не знаю. – Никита пожал плечами. – Вероятно, надеялся, что у нее ничего не получится.

– Теперь ты думаешь иначе?

– Не важно, что я думаю, главное, что сегодня она пришла ко мне, молча обыскала мои вещи, забрала последние деньги, даже мелочь выгребла из карманов, сказала, что между нами все кончено, и ушла. – Никита деланно засмеялся. – У меня нет денег даже на метро. До твоего дома я шел пешком.

Он рухнул в кресло. Профиль его вдруг заострился. Он стал похож на большую нахохлившуюся птицу, приготовившуюся к неизбежной смерти. Пульхерия поежилась. Ей невыносимо было глядеть на него, вернее, на то, что от него осталось.

– Тебе срочно надо что-нибудь съесть.

Не дожидаясь ответа, она сбежала на кухню. Пока заваривала чай, резала хлеб, выкладывала на тарелку содержимое множества кастрюлек и плошек: холодные котлеты, куриные ножки, тефтели, блинчики с мясом, ее мучило видение, как Никита, одинокий, отвергнутый любимой женщиной, бредет по холодной, сырой Москве с дорожной сумкой в руке. Она неожиданно вспомнила, что он из деликатности не стал звонить в домофон, чтобы громкий сигнал никого не потревожил. Пульхерия медлила и не спешила возвращаться в комнату. Все эти годы она мечтала о мести Назарову за то, что он бросил ее когда-то. Очень хотелось, чтобы он испытал все то, что тогда пережила она. И вот теперь, когда ее мечта осуществилась, причем косвенно она была к этому причастна, вид поверженного кумира ее не радовал. Ей было больно видеть его таким.

Вернуться в комнату все же пришлось.

Никита уже взял себя в руки. И даже мило улыбнулся, принимая у нее поднос. Он старался есть неторопливо, но было заметно, что он очень голоден. От коньяка и еды щеки его порозовели, в глазах появился блеск. Он вновь стал походить на того мужчину, которого она любила когда-то. Или продолжает любить? Но этот вопрос Пуля боялась себе задавать, особенно сейчас.

Прошло уже довольно много времени, голос разума напомнил Пульхерии, что она в опасности. Она не слушала его.

Неожиданно, сонно щурясь, в комнату вошла Катя. В руках у нее была книжка. Пульхерия растерялась. Но Катю присутствие постороннего мужчины не смутило. Подойдя к нему, она задала бесхитростный вопрос:

– Ты кто?

– Никита Назаров.

– Ты хороший?

– Хороший.

– Тогда почитай мне книжку. Мне обычно папа или Пуля читают, но папа в командировке, а Пуля мне сегодня уже читала. – И тут же простодушно спросила: – У тебя дети есть?

– Нет.

– Хочешь, чтобы были?

– Хочу, – ответил в конец обалдевший Никита.

– Тогда тебе надо срочно жениться, – серьезно посоветовала девочка. – Вот Пуля скоро женится на папе и станет моей мамой. Ну, чего же ты ждешь?

– А что надо? – недоуменно спросил Назаров, растерявшийся от непосредственности Кати.

– Пойдем мне книжку читать. Я лягу в кровать, закрою глазки и буду тебя слушать. Ты можешь отказаться. Но тогда мне придется включить телевизор и смотреть фильм для взрослых. Папа меня за это ругает. Я лучше тебя послушаю.