Ирина Дягилева - Бумажная клетка

Но вот однажды утром раздался телефонный звонок. Сняв трубку, Герман сказал:

– Пуляшенька, это тебя. Игорь Петрович, следователь из прокуратуры.

Передав ей трубку, он остался стоять рядом, с любопытством ловя каждое слово.

– Слушаю вас, – как можно равнодушнее сказала она.

– Доброе утро, Пульхерия Афанасьевна, – приветливо поздоровался следователь. – Хочу сказать, что в деле Виктории Хромовой наметился определенный прогресс. Я подумал, что вам это покажется интересным.

Герман хотел нажать на кнопку спикерфона, но она недовольно шлепнула его по руке и, закрыв рукой микрофон, сердито прошептала:

– Иди умываться, а то мы опоздаем на встречу с клиентом.

Этого клиента, требовательного, капризного и жадного, они с Пашей Медведевым обрабатывали больше недели. Можно было послать зануду-покупателя подальше, но в салон его направил Александр Николаевич, поэтому пришлось терпеть все фокусы. Клиент «созрел» и в этот день должен был принести наличные.

Герман неохотно удалился.

– Конечно, – сказала она Штыкину.

– Мы выследили парня, с которым Вика проживала в гостинице, некоего Никиту Назарова.

С самого начала она знала, что рано или поздно так будет. Это знание жило в ней помимо воли, она ничего не могла с ним поделать, хоть и уверяла себя, что причин для беспокойства нет. Услышав имя Никиты, Пульхерия вздрогнула, как от удара. Рука, держащая трубку, мгновенно вспотела. Инстинктивно она оглянулась на дверь ванной, хваля себя за предусмотрительность.

Штыкин продолжал:

– Он зарегистрирован в Питере, но в настоящий момент находится у своей матери в Самаре. Я связался с самарской прокуратурой. Думаю, скоро они его задержат. Я только потому вам звоню, что знаю, как это вас интересует. Буду держать в курсе дела.

– Спасибо, Игорь Петрович.

Повесив трубку, она в изнеможении опустилась на кровать. В мгновение ока все вокруг изменилось. Спокойная атмосфера исчезла, мир стал чужим и враждебным. Уверенность в себе уступила место настороженности.

Из ванной вернулся Герман и с плохо скрываемой неприязнью спросил:

– Чего ему надо?

– Сказал, что они выследили парня, с которым Вика проживала в гостинице.

– И что теперь?

– Не знаю. Просто он хотел поставить меня в известность.

– Для чего?

– Что ты прицепился? Оказывает мне любезность. Только и всего.

– Пусть своей жене любезность оказывает…

– Так, все! Остановись, пожалуйста! – резко оборвала его Пульхерия. – Я сама просила его об этом, – солгала она, – мне любопытно.

– Любопытство простительно торговке на базаре…

– Герман, я не Гришенька. Менторский тон не приемлю в силу своего солидного возраста. К тому же хочу тебе напомнить, что мы опаздываем на встречу с клиентом.

День прошел как обычно. Был конец месяца, и Пульхерия была загружена работой. Неприятные мысли посещали ее время от времени, но она гнала их от себя, повторяя снова и снова спасительную фразу: «Все наши мысли рано или поздно материализуются, и нас настигают те проклятия, в которые мы верим». На следующий день она задержалась на работе. Герман не стал ее дожидаться и отправился с Пашей Медведевым в сауну. Около четырех часов менеджер салона приоткрыл дверь и заглянул в комнату.

– Пульхерия Афанасьевна, там некий Штыкин Игорь Петрович хочет с вами поговорить. Прогнать в шею или пригласить?

– Конечно же пригласи. И будь с ним повежливее, он из прокуратуры.

У парня от удивления брови взметнулись вверх.

– Не беспокойся, его такие мелкие жулики, как мы с тобой, не интересуют. Он по другому вопросу.

Было понятно, что Штыкин не стал представляться в качестве работника прокуратуры, чтобы не вызывать лишних вопросов у окружающих. Но Пульхерия хорошо знала, что его визит не останется незамеченным и Герману непременно доложат о постороннем мужчине, посетившем ее в его отсутствие. Поэтому она не сочла нужным скрывать должностную принадлежность гостя, хотя понимала, что нудных расспросов избежать не удастся.

– Я опять к вам, – сказал Штыкин, пряча улыбку в пшеничных усах. Его серо-голубые глаза были непроницаемы.

– Есть новости? – с вежливым равнодушием поинтересовалась Пульхерия.

– Хочу подкинуть вам информацию к размышлению.

– Появились трудности? – улыбнулась она.

– Да в общем-то нет, но мне всегда интересна ваша точка зрения. Горничная гостиницы, в которой проживали Хромова и Назаров, утверждает, что отношения у них были своеобразные. Они часто ссорились. У девушки был взрывной характер, она выходила из себя буквально из-за пустяков и не стеснялась устраивать сцены при посторонних. Причем у горничной жалость вызывала не девушка, а ее спутник. Тот был с сожительницей вежлив, разговаривал тихо, а она все время орала на него как резаная и постоянно распускала руки. Большую часть времени проводила в баре, любезничая с лицами мужского пола и накачиваясь алкоголем. Извините за мелодраматическую историю, безусловно, она бесконечно далека от того мира, в котором вы, Пульхерия Афанасьевна, теперь вращаетесь.

– Я заметила, что вам нравится меня подкалывать. Скажите честно, что вы ко мне неравнодушны и мое новое положение вам не нравится, – сказала она с ехидной улыбкой.

– Если честно, я действительно несколько удивлен. Вы и Герман Гранидин… – Штыкин развел руками.

– Считаете, что я с ним только из-за денег его отца? – спросила она напрямик, пытаясь поймать ускользающий взгляд следователя.

– Не без того.

– Понятно… – Пульхерия нервно забарабанила пальцами по столу.

– Только поймите меня правильно, Пульхерия Афанасьевна, я вас не осуждаю. Но более странной пары мне видеть не доводилось. Думаю, он вас не стоит.

– С чего вы взяли?

– Он слишком примитивный.

– Спасибо за откровенность. Но перейдем от обсуждения моего замужества к истории, которую вы рассказали. Вы же сделали это неспроста?

– Я хочу, чтобы вы мне ответили на один вопрос: мог Никита Назаров убить Викторию Хромову?

– Такой вопрос неправомерен. Если он убийца, вы должны это доказать. Теоретически любой человек способен на преступление. Все зависит от обстоятельств.

– Тогда у меня к вам другой вопрос: где он мог проживать, покинув гостиницу?

– Москва большая, – пожала плечами Пульхерия.

Неожиданно Штыкин встал:

– Ну что ж, мне пора. Надеюсь, я не очень вам досадил? – Он улыбнулся, вернее, ухмыльнулся и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Александр Николаевич просил меня держать его в курсе дела, но мне проще разговаривать с вами. Думаю, ему будет неприятно узнать, что Виктория была на самом деле совсем другой. По крайней мере, вы можете сказать, что решение задачи близится к завершению. Осталось только найти этого Никиту Назарова. И мы его обязательно найдем.