Нина Васина - Красная Шапочка, черные чулочки

– Мама!.. – прошептала пораженная Авоська.

– Марго! – прошептала пораженная я.

– Господи, Нетка, да посмотри на нее! Сколько энергии, сколько желания иметь все сразу и немедленно! Эта проклятая, неистребимая, всегда выживающая паучиная порода! – Она вдруг закрыла рот кулачком и заплакала.

Мы с Авоськой растерянно посмотрели друг на друга, не зная, что сказать.

– Девочки, – тихо сказала Марго, – умоляю, разрешите мне вам помочь. Как же я устала от невозможности помочь уговорами, простым предупреждением несчастья! Я сознаю, что молодость самонадеянна и эгоистична, что она не приемлет советы и не верит в ожог, пока не сунет сердце в огонь. Но сейчас… просто поверьте мне на слово – вам нужно немедленно расстаться!

– Но мы же… – Я посмотрела на Авоську. – Мы не расстаемся уже семь лет. Мы – вместе!

– Подожди, – перебила Авоська. – Мама хочет сказать, что общей постели с ночными обсуждениями секретов у нас уже не будет – в твоей появился муж. Ну и что? Подумаешь… – Она подошла к дивану и села по другую сторону от Марго. – Мы останемся друзьями, мы будем всегда рядом, чтобы прийти на помощь.

Марго замотала головой.

– Ну хорошо, – сказала она, осмотрев нас по очереди. – Друзьями? Ладно. Между друзьями нет никаких тайн, так? Так, я спрашиваю? – повысила она голос, не дождавшись от нас ответа.

– Ну, так, – пожала я плечами.

– Допустим, – отвела глаза Агелена.

– Что ж, тогда решайте сами, хотите ли вы остаться вместе или вам следует разлучиться на некоторое время, чтобы ты, Нефила, разобралась со своими проблемами скоропалительного замужества, а ты, Ленка, созрела вне соблазнов чужого опыта и стала полноценной всесторонней личностью.

– И как это можно решить? – Я не поняла, чему Марго вдруг улыбнулась.

– Вы сейчас, при мне, расскажете друг другу то, о чем сегодня утром даже под страхом смерти никогда бы не признались. Ну же, девочки! У всех есть потаенное, помогите вашей дружбе!

Мы наклонились и через Марго нашли с Агеленой друг друга глазами.

– Только наедине! – зашипела Авоська и, схватив меня за руку, потащила к туалету.

В темноте (свет мы не включали), обнявшись, мы прошептали друг другу в ухо то, что никогда бы в жизни не сказали при свете.

Я: Мне было двенадцать, когда Макар поцеловал меня. Мне было стыдно, не более. Я всегда считала его твоим. Но на кладбище я поняла, что попалась. Этой ночью мы все сказали Руте. А еще я теряю сознание от тела Гамлета и никому это тело не отдам.

Агелена: Я хочу, чтобы моим первым мужчиной был Гамлет и клянусь: так и будет. А Макара я все равно люблю так, как тебе не дано.

Мы расцепились. Постояли, тяжело дыша. И решительно направились к Марго.

– Мы согласны расстаться, – заявила я первая.

– Немедленно! – подтвердила Авоська.

Марго вскочила и, не веря, некоторое время металась между нами и приставала с какими-то обещаниями. Но мы пресекли ее радостные старания тем, что взялись с Авоськой за руки и постояли, улыбаясь друг другу.

– У нас все сбудется, – сказала я.

– Не сомневаюсь! – просипела Авоська.

Как ни странно, но мы действительно расстались в тот день на много лет, не потеряв ни восхищения друг другом, ни доверия. Какая-то странная надежда на судьбу – вечную искательницу приключений и неожиданных выходов из самых ординарных ситуаций – грела наши измученные сердечки надеждой – все как-нибудь образуется и утрясется само собой.

Иногда мы перезванивались, но чаще кто-то обязательно рассказывал мне о приключениях Агелены, и звучало это приблизительно так:

Мама: Ты должна всерьез заняться своим образованием – вот Агелена, к примеру, уже полгода ходит на курсы, еще Гамлет оплатил ей репетитора по русскому языку и учителя по теннису. Я уверена, она с ходу поступит через два месяца в любой институт, она не побежит в загс на третий день после выпускного вечера!

Папочка: Агелена перекрасила волосы. Что? Нет, не в черный. Что-то голубовато-зеленоватое с пепельным напылением – ранний Пикассо. Конечно, я высказал все, что думаю о Пикассо на голове моей дочери, но она добилась своего – снялась с такими волосами в журнале для мужчин и получила гонорар. Какой журнал? Дай подумать… А, вспомнил – «Подводная охота». Только Марго не говори о журнале, она придет в ужас. Что ты удивляешься? Марго и так перегружена психопатами, а Агелена снялась голой, с хвостом вместо ступней и с жабрами за ушами!

Гамлет: Почему бы тебе просто не спросить, были ли у нас половые отношения? Ладно, давай считать, что ты спросила. Не было. Я с ней душой отдыхаю. Где у меня душа? Что смешного? Нет, я посмотрел на ширинку, потому что пролил сок. Кстати, Агелена просила тебе передать, что хочет меня иметь только законным образом. Понятия не имею, что девочка вкладывает в эти слова, но она просила так и сказать, когда ты спросишь про это.

Ёрик: При чем здесь закон? Фила, это элементарно – твоя сестра собралась его преступить! И ты спрашиваешь, как можно иметь чужого мужа законно? Гамлет говорил о разводе? Не кричи на меня, есть две возможности законного обладания твоим принцем. Не говорил о разводе… Печально. Тогда остается второй способ. Не надо закатывать глаза. Законным образом она может поиметь твоего мужа, только когда он опять сделается вдовцом! Тебе пора подумать о будущем. Не хочешь думать? Зря, между прочим. Позавчера твой муж и Агелена провели вечер в клубе хорошистов, где били друг друга плетками и мастурбировали.

Марго: Нетка, поздравь нас, мы сдали первую сессию. Я не верила. Да, она совсем сдвинулась на Гамлете, зато ей не приходится противостоять еще и твоему исступлению! Пойми, пока вы врозь – ты ей не враг! Не называй это экспериментом; что значит – не удался? Пока что Ленка пытается выжить любыми способами, она борется изо всех сил, и я не знаю, какой победе буду больше рада – над тобой или над собой. Прошу тебя, выполни обещание – не говори ничего о Ленке с Гамлетом Доломею. У его последней пассии позавчера случился инфаркт, представь – в зоопарке! Он и так ходит сам не свой.

Папочка приехал ко мне после похорон. Стояла поздняя осень, он промок на кладбище и посинел носом, а, судя по запаху, еще и принял изрядную дозу успокоительного. Оставляя мокрые следы на белом ковре гостиной, он сразу прошел к бару и ухватил самую большую бутылку. Пока я ее отнимала, пока промокала салфеткой каплю под его носом и снимала мокрые туфли, он сетовал на жизнь и довел-таки меня до истерики подробными объяснениями, почему Марго плохой сексопатолог. Оказывается, если бы Марго, вместо определения диагноза у его последней сердечной привязанности, постаралась бы убедить женщину, что зоофилия – это не отклонение, а всего лишь другой взгляд на мир и природу, то несчастная не умерла бы у клетки с гориллами. Я смотрела в окно на отчаянно голый куст сирени, думала о странностях любви и непредсказуемости родства. Потом папочка вспомнил, что его ждет неоплаченное такси, без возражений взял у меня деньги и пошел заплатить, вспомнив уже в дверях: