Галина Полынская - Король ветра

Что было дальше, мне вспоминать не хочется. Кен чуть-чуть пришел в себя только после третьей банки пива. За это время мне притащили новую скамейку, а герцога научили правильно бросать головной убор Анри. Было очевидно, что после съемок, носить эту шляп он уже не сможет, разве что, постирает…

С грехом пополам, сцену отсняли и, после небольшого перерыва, взялись за следующую. Мне было так стыдно перед Анри за все это безобразие, что отдыхать я предпочла в пещере, мотивируя это вживанием в образ.

Следующий эпизод был таков: герцог старается заключить меня в объятия, и получает по рогам за это.

– Начали! – поступила команда.

В пещере мы остались с герцогом наедине и стояли друг против друга.

– Леола, дорогая! – гундел он. – Ты сводишь меня с ума!

– Уйди, покуда еще жив! – свирепо раздувала я ноздри. – Уйди немедленно!

– Я не могу без тебя! – воскликнул он и сграбастал меня в объятия.

– Не прикасайся ко мне! – я отпихнула его от себя, не ожидая, что актер окажется таким хлипким. Проклятый герцог отлетел к самому выходу, не удержался на ногах, упал и врезался головой в штатив камеры. Да, день явно выдался неудачным…

– Все, с меня хватит! – Кен швырнул громкоговоритель на пол. – Или я, или этот проклятый фильм!

«И правда, давайте бросим его и снимем что-нибудь получше, а?» – хотела предложить я, но не стала подливать масла в огонь.

Пока заново устанавливали камеру и лечили голову герцога, прошло с полчаса. Мне страшно хотелось есть, и страстно желалось, чтобы Анри все это поскорее надоело, и он отправился восвояси. Так сильно позориться в его присутствии больше не оставалось сил. Но Анри уходить не собирался, наоборот, уселся поудобнее, даже открыл для Кена очередную банку пива, дабы хоть как-то его утешить.

Когда съемки возобновились, герцог, помятуя о моей медвежьей силе, держался на расстоянии и в нужный момент отлетал в сторону культурно. Худо-бедно сняли.

Пока смывала грим и переодевалась, я все еще надеялась, что Анри ушел, но нет, он торчал в павильоне и ждал.

– Я подвезу вас домой, не возражаете?

– Нет, конечно, спасибо.

– Вы были неподражаемы, – сказал он, по пути к машине.

– Пожалуйста, только не надо издеваться.

– Ну, что вы, я же прекрасно понимаю – бывают дни удачные и не совсем.

Мы сели в машину.

– Вы не голодны?

«Голодна» – это было не то слово, но уж очень хотелось домой. Анри не возражал.

Уже по привычке я огляделась в поисках репортеров, и, поблагодарив Анри, поспешила домой, покуда он не успел напроситься в гости – демонстрировать свое убогое жилье в планы не входило.

Поднимаясь на свой второй этаж, я едва не натолкнулась на сидевшего на площадке Леона.

– О, – обрадовалась я, – а ты что тут делаешь?

– Привет, – он поднялся на ноги, – прослушал твое сообщение на автоответчике и поскорее примчался.

– Я же думала, ты уехал, – мне стало неловко за свой излишне вдохновенный телефонный монолог.

– Нет, еще здесь, на следующей неделе уезжаю.

Мы подошли к моей квартире, я открыла дверь и остолбенела. Все вокруг было перевернуто вверх дном.

– Меня ограбили… – прошептала я.

Боясь, что воры могут быть еще в доме, я огляделась в поисках чего-нибудь поувесистей, и ничего более увесистого, чем собственные зимние сапоги не нашла.

– Стой здесь, я посмотрю, – с этими словами Леон скрылся в недрах моей оскверненной берлоги.

Вскоре он вернулся и сообщил:

– Все в порядке, никого нет, можешь заходить.

– И ты называешь это порядком? – слезы еле сдерживала. – Я, наверное, вообще безо всего осталась… О боже, статуэтка!

Бросившись в комнату, я с облегчением увидела, что она, невредимая, стоит на тумбочке рядом с корзиной основательно подвядших орхидей. Деньги тоже оказались на месте.

Приводя в порядок квартиру, мы с Леоном выяснили, что ничего не пропало.

– Какое-то странное ограбление, – я вытащила из холодильника бутылку с остатками мартини, – ничего не понимаю… Уверена, это связано с Королем Ветра, но что могли искать? Короля Ветра, что ли?

– А у тебя ничего в квартире не было, связанное с ним? – Леон протянул мне наполненный бокал и плеснул немного себе.

– Был листок бумаги, на нем Радияр писал ноты особого свиста, но я его уничтожила, разумеется. Слушай, я боюсь тут оставаться, а вдруг психопаты вернутся? Например, ночью?! Ты знаешь какую-нибудь дешевенькую гостиницу неподалеку?

– У меня за городом есть родственники…

– Зачем мне загород! А как же съемки?

– Для начала надо все выяснить, никуда твои съемки не денутся.

– Ладно, тогда позвоню на студию и скажу, что заболела.

– Отлично. Побудешь загородом пару дней, а я подключу к этому безобразию полицию.

– Ага, уж на них-то я особенно надеюсь! Подключи к этому лучше шейха Радияра.

Собрав кое-какие вещи и, наврав с три короба по телефону ассистентке Кена, закрыла квартиру и пошла вниз с Леоном. Он поймал такси, и мы куда-то поехали, остановившись по пути лишь для покупки гамбургеров, иначе мне грозил голодный обморок.

– А кто там живет, что за родственники? – протолкнув последний кусок гамбургера колой, смогла произнести я.

– Обычно там обитает мой сводный брат с женой, но сейчас они в разводе, разъехались кто куда, так что дом пока пустует.

– Там что, никого нет?!

– А тебя это смущает?

– Нет, но все же… как-то…

– Все в порядке, не беспокойся, никаких смущений, ты можешь оставаться там сколько угодно.

– Ну, что ж, спасибо.

Ехали мы так долго, что я успела пожалеть, что вообще затеяла это бегство.

Наконец, такси остановилось у особняка внушительных размеров, окруженного литой оградой. И я подумала, что зря Леон прибеднялся имея родственничков с таким-то домом, хотя, в отличие от России, здесь не принято было помогать друг другу финансово даже в собственной семье, тем более, какой-то сводный брат… Леон расплатился, мы пошли к ограде, он открыл ворота. Я едва не присвистнула – газон с клумбами, тщательно подстриженные деревья, аккуратнейшая дорожка к крыльцу с белыми ступенями. Нет, пожалуй, я останусь здесь на годок-другой, сюда и Радияра пригласить не стыдно!

– Прошу, – Леон открыл дверь и включил свет в холле, – заходи.

– Как у вас, однако, чудно!

Леон неопределенно хмыкнул, разуваясь. Затем отвел меня в небольшую комнату на втором этаже, я переоделась, бросила сумку и спустилась в гостиную. В камине весело потрескивал огонь, от этого на душе сделалось спокойно и уютно.

– Сейчас соображу что-нибудь поесть, – появился Леон с двумя бутылками вина, – ты какое любишь – красное или белое?

– Давай красное. Слушай, у нас прямо романтический ужин получается!

– А почему нет? – он поставил бутылки на лоснящийся деревянный стол, и посмотрел на меня синими глазами. Что там поэты кропали про глаза, цвета поздних южных вечеров? Либо я дура, либо слишком влюбчивая, либо еще не определилась…