Татьяна Луганцева - Фуэте на пороховой бочке

Ресторан был полностью оцеплен сотрудниками милиции. Петр с Настей прошли сквозь ограждение, и он помог ей сесть в серебристую «ауди» с лысым мужиком за рулем. Петр спокойненько назвал адрес, который лично Настя слышала в первый раз, и машина сорвалась с места. Чувствовалось, что такси застоялось или лысый водитель просто испугался такого количества прибывших милицейских машин. Несся мужик просто как ошпаренный.

Настя, предварительно извинившись, положила голову на колени Петра, а ноги, согнутые в коленях, на сиденье.

– Ничего, я так лягу? Не могу сидеть, спина жутко болит, – пояснила она.

Петр наклонился и посмотрел в ее небесно-голубые и главное – чистые глаза.

– Конечно, отдохни…

– Ой, постой! – вдруг воскликнула она. – Ты какой адрес назвал? Куда мы едем?

– Ко мне, – невозмутимо ответил Петр.

– Как к тебе?! – опешила бывшая балерина. – Немедленно поворачивайте обратно! Нет, поезжайте по другому адресу! – И Настя выкрикнула свой адрес, обращаясь к водителю.

Но тот даже бровью не повел:

– Я слушаю того, кто платит.

– Это что – похищение?! – возмутилась Настя, с трудом садясь на сиденье. – С какой радости я должна ехать к тебе?!

– Я приглашаю, – все так же невозмутимо заявил Петр.

– А я не принимаю приглашение! Мне срочно надо домой! Меня муж, дети ждут! Вы с ума сошли?!

– Успокойся, Настя. Я разговаривал насчет тебя и знаю: никакого мужа и никаких детей нет.

– С кем ты разговаривал? – покраснела Настя, поймав насмешливый взгляд водителя авто.

– С твоим близким другом Митей. И он очень обрадовался, когда узнал, что я хочу принять участие в твоей судьбе, – пояснил Петр.

– Он сдал меня со всеми потрохами! – ужаснулась Настя, у которой от обиды чуть слезы на глаза не навернулись. – Все равно это не означает, что я готова ехать с незнакомым мужчиной к нему домой!

– Ты мне жизнь спасла, и я не намерен бросать тебя в таком разбитом состоянии одну дома, где даже ухаживать за тобой некому.

– У меня есть знакомый врач, и он придет ко мне! – не сдавалась Настя, уныло глядя в окно, так как она все дальше отдалялась от своего дома и своего района.

– Пусть твой доктор приедет ко мне, я не буду против, – заверил ее Петр.

– Может быть, я боюсь тебя… Может быть, ты вообще маньяк? – прищурила глаза Настя и вцепилась в плечи водителя. – А вы не улыбайтесь! Пойдете как соучастник в похищении и изнасиловании женщины. Я, когда выберусь из его логова, обязательно обо всем сообщу в милицию! А выходя из вашей машины, обязательно запомню номер!

Шофер рассмеялся, обернувшись к мужчине:

– Веселая у вас девушка.

– Да уж, не соскучишься, – согласился Петр, пряча улыбку.

– Я ему не девушка! – фыркнула от возмущения Настя.

– А почему ты решила, что я буду тебя насиловать? У меня и мысли эротического толка по отношению к тебе не было, – заметил Петр.

Водитель и вовсе расхохотался:

– Я понял! У вас такие сексуальные игры, она выдает желаемое за действительное.

Настя надулась, поняв, что разговаривать с обоими мужчинами совершенно бесполезно, и отвернулась к окну.

– Я обещаю, что ничем тебя не обижу и не оскорблю, зато обеспечу королевский отдых, – заверил ее Петр, беря ладонь Насти в свою, которую она, впрочем, быстро вырвала из его руки.

Оставшуюся часть дороги ехали молча. Когда автомобиль наконец остановился, по открывшемуся виду из окошка Настя поняла, что Петр живет не в какой-нибудь там высотке с соседями, а в собственном коттедже.

«Точно… в подвале меня и заложит кирпичами. Или в саду закопает ночью под яблонькой. Не может обычный мужик быть настолько хорош, наверняка маньяк. И несчастные женщины западают на него, как мотыльки летят на свет…» – пессимистично рассуждала про себя Настя, разглядывая дом, который ей понравился с первого взгляда, – невысокий, то есть всего в один этаж, но сильно вытянутый. Белые стены, темно-коричневая, словно из тростника выполненная, крыша, а окна разных размеров и формы производили особо приятное впечатление. Этакое своеобразное бунгало в утепленном варианте специально для нашей полосы. Оно очень интересно смотрелось среди стройных сосен и тропинок, выложенных плиткой с красивым орнаментом.

– Симпатичный дом, – не могла не отметить Настя вслух.

Петр расплатился с таксистом и, буквально подхватив Настю под мышку, понес в дом.

– Сейчас все будет к твоим рукам и ногам, – заверил он ее.

Настя же почувствовала, как ее сердце оттаяло. Рука мужчины была сильной и надежной, а голос лился просто музыкой. Поэтому, когда Петр внес ее в прихожую, первым неприятным моментом для неё оказалось присутствие совсем юной девушки в коротких шортах и облегающей маечке, встретившей их на пороге.

– Привет… – икнула девушка.

– Здравствуй, Светик, вот и я… Отойди, пожалуйста, освободи мне место, – ответил ей Петр, подтвердив неприятную догадку Насти, что он хорошо знает юную особу.

Настя почувствовала себя полной дурой и глупо поздоровалась с хозяйкой дома.

– Кто это? – задала весьма правомерный вопрос девушка.

– Я потом все объясню… – Петр, тяжело дыша, опустил свою ношу на мягкий, удобный диванчик.

– Что ты объяснишь?! С ума сошел? Приперся в дом с какой-то девкой на руках! То есть изменять мне ты уже стал открыто, не стесняясь и не таясь?! – закричала девушка.

Настя поморщилась. Как же она устала от всяких шумов и криков за последнее время… А здесь начиналось все заново.

– Света, помолчи, ты не знаешь, о чем говоришь. Все совсем не так, как ты подумала, – попытался остудить ее пыл Петр.

– Бабник! Негодяй! – Девушка прыгнула на него, словно лань, а ногтями стала драть, будто дикая кошка.

Петр легко скрутил ей руки и толкнул на соседний диван. Настя на все это смотрела с расширившимися от ужаса глазами.

«Вот ведь идиот… Додумался притащить меня в дом, не предупредив жену! А меня-то в какое идиотское положение поставил? Просто кошмар! А я тоже хороша, губу раскатала… Разве такой мужчина может быть одинок? Стыдобища! Я еще что-то говорила об изнасиловании…» – думала Настя, еще не способная принять твердую позу, хорошо усесться на диване. Ее все время клонило в сторону, словно пьяную «неваляшку».

У девушки же приступ агрессии закончился и начался период тихого плача и жалости к самой себе.

– Света, эта девушка – официантка ресторана, куда я зашел перекусить, – загундосил объяснения Петр.

– Великолепно! Опустился до официанток, хотя секретаршами ты уже давно не пренебрегал. Кто будет следующей? Гардеробщица? Дворничиха? Посудомойка?

– Света, ты оскорбляешь человека!

«Да мне-то что, – хмыкнула про себя Настя, – пусть оскорбляет людей любой специальности. Но, видимо, жизнь ее не била, раз ей не пришлось работать посудомойкой. Хотя такая фифа наверняка пошла бы лучше в проститутки».