Дмитрий Щеглов - Участковый – Васька Генерал

Эдит не показала виду, что особенно расстроилась и даже на свадьбу к Косте Мясоедову пошла. Несли они с Романом свой, купленный вдвоем подарок и всю дорогу хохотали.

В довоенные годы были в моде сборно-разборные железные кровати, с пружинной сеткой, с никелированными шариками, с небольшими круглыми зеркальцами на спинках. Где они достали этот довоенный раритет бог его ведает, но везли его из центра в Сокольники на трамвае. Народ ругался, но когда узнавал, что это свадебный подарок, тоже начинал хохотать. Родители Зоиньки то ли из экономии или из других соображений свадьбу решили сделать дома, благо в пятикомнатной квартире академика места хватало. Собрался узкий круг приглашенных, с Мясоедовской стороны только сам жених, да его родители. Не прошел видимо бесследно бурный роман Кости и несравненной Эдит. Мордой об стол с первого дня ткнули новую родню.

– Вы надеюсь, понимаете, в какую семью мы вашего Костю принимаем? – спросила академическая сватья в последний вечер перед свадьбой Мясоедиху.

– О…о, да! Мы так резко, за счет вас повысили свой потолок!

– Вот я и надеюсь, что ваш Костя будет молоток! – поставила все точки над «i» невестина родня. Мясоедиха постаралась ее успокоить. Она заявила:

– Отныне Костя будет забивать гвозди, только в семейный забор. Пусть Зоинька не волнуется. Что было, то сплыло. Я сама буду гарант.

– То есть…

У сватьи вытянулось лицо. Про Эдит похоже она ничего не знала. А в это время старший Мясоедов чуть не отдавил под столом ногу своей благоверной. Неделю потом та еще хромала.

Дом невесты был сталинской постройки. На звонок вышла новоиспеченная Костина теща. Друзей своей дочери она еще с трудом переносила, но вот Костиных друзей она предпочла бы вообще не знать.

– А мы с подарком, помогите внести! – громко, по-простецки вскричал Роман, стараясь из-за плеча матушки невесты разглядеть праздничный стол. Всю дорогу, он переживал, что опаздывают уже на час.

– Костя, выйди это к тебе! – оставив открытой дверь в квартиру, объявила невестина маман. Косте тяжело было выйти из-за стола, да он особенно и не спешил. А его друзья, пыхтя затаскивали подарок в квартиру.

– Кровать со скрыпом! – дурашливо объявил Роман вытаскивая подарок на середину зала.

За свадебным столом сидела исключительно советская профессура, интеллигенция в первом, редко во втором поколении. Она упорно изживала в себе крестьянские и рабочие корни, их нравы и обычаи, а ей их постоянно напоминали. Шутка, хохма не была оценена никак.

Жених резко покраснел и мгновенно вспотел, маман невесты сердито ушла в другую комнату, невеста с удивлением таращилась на Эдит, и лишь старший Мясоедов, проявив рабочую крепость, взял под руку красавицу гостью и повел ее к столу. Мясоедиха глотала валидол и запивала его коньяком.

– Это мои друзья! – проблеял Костя. Он откровенно стыдился и нескладного Романа специально явившегося в яловых сапогах на свадьбу. Да и Эдит повела себя слишком раскрепощено, по-хозяйски, будто не пухляшечка Зоинька была невестой на свадьбе, а она сама сидела под фатой. Она поправила на Косте сбившийся на сторону галстук, поцеловала его в щеку и оглядев с ног до головы невесту выставила оценку:

– Сдобненькая девочка! Поздравляю!

– Кхе…кхе! – кашлянули за столом.

– Ну, пошла молодежь!

– А вот в наше время…

Собрав кровать, Артур громко спросил, куда ее ставить?

С жениха закапал пот в свадебный бокал. Он слишком серьезно воспринимал женину родню и и боялся, чтобы не подумали, что и он такой же, как его друзья.

– Да уберите вы ее, эту рухлядь! – Костя, как рассерженный гусак зашипел на своих друзей.

Роман стал обратно разбирать кровать, а поскольку ему никто не помогал, он уронил железную спинку на паркетный пол, естественно выбил дощечку-паркетину, разбил напольную вазу для цветов, чем довел до слез маман невесты.

– На счастье! На счастье! – закатывалась в истеричном смехе Эдит.

– Уйи…уйи! Друзья называется! – скулил Костя, помогая Роману тащить кровать в темную комнату. – Эдит зачем привел?

– А ты не пялься на нее! – посоветовал жениху Роман. – Невеста и так уже губки гузкой сделала. У тебя впереди трудная ночь.

Буквально с первого, со свадебного дня Эдит исковеркала жизнь Зоиньки. На свадьбе блистала не невеста, а ее красивая соперница. Старая седовласая профессура разгоряченная спиртными напитками вспомнила свою былую молодость и прыгала вокруг Эдит не хуже горных архаров. Эдит собрала стопку визитных карточек и массу лестных предложений касающихся работы и последующей учебы.

– Благодарю! Я подумаю! – был ее стандартный ответ. Не обошел ее вниманием и новоиспеченный академик, Костин тесть.

– Где вы раньше были?

Эдит невинно потупила глаза.

– Косте помогала в аспирантуру готовиться.

Старая Мясоедиха услышав ответ, сползла со стула и крестила под столом живот.

– Пронеси господи, святая богородица мимо скандала.

Зря она так убивалась. Интеллигенция, даже в первом поколении уже широко смотрела на вещи. В завидущих глазах сообразительных гостей резко поднялся Костин рейтинг. Пополз легкий шепоток.

– Жених, стервец, далеко пойдет.

– Родню, с первого дня приучает к своему особому положению.

– А вроде с виду скромный.

– В тихом болоте черти водятся.

– И русалки.

– Такие русалки, как эта водятся только в синь-озере!

– Вот бы где с бреднем пройтись! – сказал ученый с бородкой а-ля Курчатов не спускающий с Эдит пристального взгляда.

Посидев недолго, полюбовавшись на чужое счастье, Эдит встала. Она, которая до последнего дня не верила, что Костя Мясоедов от нее откажется в пользу другой, этой пухляшечки Зоиньки, подошла к жениху и поцеловала его в губы.

– Ну, счастья тебе милый дружок, не поминай лихом!

Она поклонилась.

Проводить ее оказалось слишком много желающих. Вскочило сразу несколько старых козлов. Костя тоже набрался смелости и даже дошел до лестничной площадки перед лифтом. С мучительной тоской в голосе, спросил:

– Ты куда теперь?

Эдит поправила на нем галстук и повернула его спиной к входной двери:

– Иди, тебя молодая жена заждалась. Да и матушка твоя может рассердиться.

В лифт вместе с собою я не позволила никому сесть.»

Эдит замолчала, а потом предложила Елизавете попить чаю.

– А что было потом?

– Самое интересное потом было. Не так легко развязать узелок, завязанный в начале жизни.

Неожиданно скрипнула дверь, и на пороге появился, не запылился Константин Мясоедов. Рассказ прервался. Делая вид, будто не видит Эдит, он обратился к Елизавете:

– Ну, нарыла еще что-нибудь, давай подпишу.

– Ох, и нарыла! – многозначительно сказала Елизавета. – Только, зря вы так торопитесь, придется вам сегодня немного задержаться. – Елизавета похлопала по лежащим перед ней папкам. – Дай бог, хотя бы часам к восьми вечера успеть.