Наталья Александрова - Свекровь по вызову

– Я пло хо помню… кажется, прошло какое-то время, может, полчаса, час…

– Допустим, – согласилась я.

– И вот, когда я решилась звонить в милицию, телефон вдруг сам зазвонил. Это была она, Вероника, я узнала ее по голосу. И так спокойно мне говорит, что если я не хочу неприятностей лично для себя, то должна сказать в милиции, что Вадима убила жена, Карина. Она его ревновала, устраивала скандалы, кому же еще, как не ей? Тем более что про это все знали… Я кричу – какие неприятности? У меня и так неприятности хуже некуда, несчастье у меня, сына единственного убили! А она тогда невозмутимо отвечает, что это еще цветочки, что, если я хоть намеком упомяну про нее в милиции, она так сделает, что я всего лишусь. Объявят меня сумасшедшей, квартиру отберут и упекут в психушку. А уж там она постарается, чтобы недолго я протянула. И очень красочно все это описала.

– И ты испугалась, – безжалостно сказала я.

– Сына-то не вернешь, – уныло сказала свекровь, – я теперь одна, кто за меня заступится? И про эту Веронику я ведь ничего не знаю: где живет, как фамилия? В милиции все равно не поверили бы. А Карина – кто она мне, чтобы из-за нее жизнь свою гробить? Сама виновата, нечего было скандалить и по городу носиться, мужа позорить!

– Так-то оно так, – не могла не согласиться я, – однако никак не укладываются в твою схему эти двое, что приходили. Они ведь убить тебя хотели, ты понимаешь?

– Еще бы не понять, – вздохнула свекровь, – думаешь, я совсем уже с катушек сошла?

Я очень красноречиво посмотрела на дурацкий клетчатый жакет и валявшуюся на полу бандану.

– Ты в милиции наговорила на Карину, так что теперь ты им стала не нужна, а только опасна. Карина-то тоже небось там не молчит, скажет, что ушли вы с ней раньше, вдруг кто-то вас видел? Назначат вам очную ставку, она тебя к стенке припрет, а вдруг она про Веронику знает? А так, если ты скопытишься от сердечного приступа, никто и расследовать ничего не будет.

– Что теперь делать? – прошелестела свекровь.

Я ощутила в глубине души неуместную радость: раньше она всегда все за меня знала и давала руководящие указания, когда никто ее об этом не просил.

– Ты не знаешь, как найти эту Веронику?

– Нет, конечно, откуда? – Она пожала плечами.

Я чувствовала полный упадок сил, и снова пустой желудок напомнил о себе. У свекрови в холодильнике лежал вялый пучок петрушки и одиноко притулилась банка маринованных каперсов. Что-что, а запасы делать она никогда не умела. Впрочем, не мне бы говорить!

Это оказалось последней каплей.

– Я ухожу, – сказала я, вернувшись в комнату, – ты пока сиди тихо, из дома не выходи. Эти двое теперь сюда не сунутся.

– А если она позвонит? – жалобно спросила свекровь.

– Не позвонит, – отрубила я, – побоится. Я бы на ее месте вообще скрылась в неизвестном направлении.

Я покинула негостеприимный дом бывшей свекрови страшно недовольная и злая. Благодарности за свое спасение я от нее, разумеется, не дождалась – это раз. Ничего путного про Веронику не узнала – это два. Есть хотелось ужасно – это три. И, наконец, я совершенно не представляла, как вытащить из тюрьмы Карину. Свекровь абсолютно невменяема, даже если я за волосы приволоку ее завтра в милицию, она понесет такую чушь, что нас там и слушать не станут.

Впрочем, мысли о Карине я пока решила отставить. Я все-таки не святая, и любовь к ближнему не затмевает в моем сердце любовь к самой себе. Так что Карина пускай пока посидит в камере и подумает о своем поведении. Авось характер исправится.

А мне надо позаботиться о себе. Парочка злоумышленников на своей «ауди» уже далеко. Сюда они больше не сунутся, и ко мне домой, думаю, тоже. Однако, представив свой собственный пустой дом, а главное – пустой холодильник, я приуныла и решила, что если сейчас немедленно не наемся до отвала, то могу кого-нибудь покусать.

Напротив покачивались яркие бумажные фонарики китайского ресторана. Я так обрадовалась, что перебежала дорогу в неположенном месте.

Все знают, какие большие порции подают в китайских ресторанах. Поэтому официантка недоуменно подняла брови, когда я заказала четыре блюда, а про десерт сказала, что подумаю. Я попросила еще принести большой бокал пива и огляделась по сторонам.

В ресторане было сумрачно и малолюдно – очевидно, все, кто хотел поужинать после работы, уже поели. Неподалеку сидел солидный мужчина и доедал салат из соевых ростков. Он поднял голову с неудовольствием, когда я попросила прикурить.

Появилась официантка с подносом. Я схватила румяную теплую пампушку, которую подают в китайских ресторанах вместо хлеба, и впилась в нее зубами. Мужчина едва заметно усмехнулся, но мне было все равно.

Отхлебнув ледяного пива, я задумалась. Вся эта история с убийством моего бывшего мужа мне очень не нравилась. То есть само убийство, понятное дело, никому не может понравиться. Однако история дурно пахла, как говорят в романах позапрошлого века. Ну, убей Бог, не могла я поверить, что та неизвестная Вероника убила моего бывшего мужа из банальной ревности. Или потому, что рассердилась на него за что-то. И вообще, верилось с трудом, что такая женщина, красивая, обеспеченная, могла что-то найти в таком в общем-то заурядном типе, которым являлся Вадим при жизни. Это мне, закомплексованной идиотке, он показался в свое время интересным человеком. Да и то по молодости. Или Карина – знойная женщина во власти страстей, опять же ей нужны были прописка и жилплощадь.

Принесли первое блюдо – креветки, тушенные с орехами, овощами и пряностями. Я издала боевой клич и вцепилась в тарелку. Мужчина за соседним столиком покосился на меня неодобрительно, однако увидел мое сосредоточенное лицо, понял, что я занята едой, и не стал ничего говорить.

Я же сделала над собой усилие, чтобы не заглатывать креветки, не пережевывая и, аккуратно подбирая с тарелки орехи, принялась думать.

Ученые утверждают, что во время еды умственные процессы замедляются – кровь, дескать, приливает к желудку, все силы уходят на переваривание пищи и так далее. У меня же два процесса текли параллельно, не мешая друг другу. Это было удивительно, пока я не вспомнила, что Гай Юлий Цезарь мог одновременно делать сразу три дела: читать, писать и слушать.

Мыслить я стала от полной безысходности. Потому что уверилась, что убили Вадима из-за того, что он, как всегда, неразборчивый в делах и знакомствах, влез в какой-то криминал. А то, что убили не ножом в подъезде, а пытались обставить дело как убийство из ревности, говорит только о том, что криминал серьезный.

От свекрови толку мало, и если неизвестную Веронику не найти, то можно подойти к проблеме с другой стороны.

Креветки кончились, и официантка уже стояла надо мной с тарелкой, наполненной рыбой под лимонным соусом. Соседу принесли жареных мидий. Мы обменялись дружественными взглядами и принялись каждый за свое, при этом мысли мои текли в нужном направлении.