Майкл Муркок - Китайский агент

Отвязавшись от полицейских, Джерри поспешил на Римбер-стрит. Черт с ними, права эти ребята все равно вернут, никуда не денутся. На штраф и дорожный налог придётся где-то наскрести. А вообще-то во всем виноват дядюшка Эдмонд.

Джерри в сердцах хлопнул дверцей, сбежал вниз по ступенькам и постучал в дверь. Ответа не было. Корнелл заподозрил неладное. Старик должен был весь день сидеть дома и с нетерпением ждать денег. Пока перед ним маячит надежда их получить, он никуда не денется.

Джерри постучал ещё и ещё раз, но вдруг краем уха уловил какой-то странный звук. Внутри ему почудились торопливые хлюпающие шаги. Они приближались к двери. Потом загремели засовы, заскрежетали ключи, зазвенели цепочки. Дверь распахнулась, и на пороге возникли две фигуры с револьверами в руках. Револьверы казались ржавыми, по одежде двух призраков стекала липкая вонючая жижа. Сама одежда была изодрана в клочья, а на теле виднелись кровавые царапины, похожие на следы когтей какого-то чудовища.

Джерри не сразу узнал в этих двух комических фигурах своих заклятых врагов. Но потом ему стало страшно. Он стоял, не в силах сдвинуться с места, уверенный, что настал его конец. Уж теперь-то они не оставят его в живых. На лице Корнелла блуждала глуповатая улыбка. Он пытался что-то сказать, но не мог произнести ни слова.

Джерри ждал, когда прогремят выстрелы и его прикончат. Он понимал, что молить о пощаде бесполезно. Такие парни, как эти, своё дело знают туго, а человеческая жизнь для них гроша ломаного не стоит.

Канг и Чанг поняли, что Корнелл подстроил все это специально. Он вознамерился утопить их в своей Куче и поэтому заманил на Римбер-стрит. Как знать, сколько людей нашли свой ужасный конец в этой кошмарной клоаке? Им, к счастью, удалось выбраться из смрадной трясины.

Они почти бегом подбежали к двери, распахнули её и в ужасе замерли. Перед ними с невозмутимым видом стоял сам главарь преступной шайки. Лицо его исказила жестокая ухмылка. Жёсткий взгляд холодных безжалостных глаз не оставлял надежды и леденил души.

И тут «Конфуция» осенило: ну, конечно! Они имеют дело с гениальным мастером перевоплощения! Все это время с ними разговаривал сам Корнелл, принявший на сей раз облик мерзкого старикашки. Он же завлёк их во двор, к Куче…

Он сам сыграл роль подсадной утки, им же самим приготовлена была для них западня, и тем самым Корнелл продемонстрировал своё абсолютное презрение к любой опасности!

Канг пытался держаться достойно перед этим чудовищем в людском облике, но не смог. Страх оказался сильнее. Англичанин опять сыграл с ними злую шутку: позволил на несколько минут поверить, что они спасены. И это лишь затем, чтобы, сняв грим, предстать перед ними в своём истинном виде!

Канг попробовал что-то сказать, но не смог выдавить из себя ни слова. Его охватил слепой ужас.

А Корнелл между тем продолжал молчать, глядя на них с нескрываемой насмешкой и зловеще улыбаясь. Улыбка его не сулила ничего хорошего. Канг понимал, что этого человека бесполезно просить о снисхождении – перед ними стоял хладнокровный убийца…

– П-позвольте нам уйти… – вдруг вырвалось у него. – К-клянусь, мы выпустим з-заложниц… – продолжал он, заикаясь уже не столько от страха, сколько от удивления. – У-уедем отс-сюда и сделаем в-все, что п-прикажете…

Но Корнелл продолжал молча улыбаться. Вдруг, все с той же улыбкой на лице, он отступил шаг назад и прислонился к стене. Значит ли это, что он согласен? Или продолжает свою дьявольскую игру, как кошка с мышью?

Понимая, что терять им нечего, Канг и Чанг ринулись мимо проклятого англичанина, взлетели по ступенькам и ввалились в свой «ситроен». Старенький мотор чихнул, закашлялся, потом взревел, и машина на предельной скорости унеслась прочь. Сидевшие в нем люди знали, что это всего лишь отсрочка, но были благодарны судьбе и за неё.

Если бы им пришло в голову вернуться обратно, они стали бы свидетелями поразительного зрелища. Ненавистный англичанин вдруг закрыл глаза, побледнел, ноги его подкосились, он медленно сполз по стене, что-то бормоча себе под нос, и сел на землю.

А если бы Канг и Чанг решились не только вернуться, но и подойти поближе, чтобы послушать, что он бормочет, то разобрали бы, что он слабым голосом без конца повторяет:

– Мерси, господа… мерси, господа… мерси, господа…

В отсутствие Канга Мэвис и Ширли не теряли времени зря. Ширли обнаружила на столе коробок спичек и, проявив чудеса изобретательности, пережгла верёвки, которыми была связана Мэвис. Процедура оказалась довольно сложной, долгой и болезненной. Мэвис постанывала сквозь стиснутые зубы, но минут через пятнадцать была свободна. Пошарив на кухне, она отыскала нож и перерезала путы на руках Ширли.

– Что же дальше, Ширли? – шепнула Мэвис, с надеждой глядя на подругу, авторитет которой она теперь признавала безоговорочно.

Та подошла к двери и осторожно толкнула её. Дверь легко открылась. Ширли выглянула в коридор. Там было пусто, на площадке тоже. Сняв туфельки, она на цыпочках подбежала к перилам и взглянула вниз. На лестнице тоже никого. На нижней площадке высился штабель больших картонных коробок. На верхних она разобрала надпись: «Нейлон. Сделано в Китае. Высший сорт».

Ширли сделала знак рукой, и Мэвис, испуганно оглядываясь, подошла к ней. Девушки начали спускаться по ступенькам. Когда они добрались до нижней площадки, дверь вдруг открылась и на них удивлённо уставился испуганный Шен Санг.

– О… – растерянно пробормотал он. – Леди решили прогуляться? Но вам нельзя здесь находиться… Вы должны сидеть наверху связанные…

– Мы освободились! – решительно заявила Ширли и, шагнув вперёд, толкнула на китайца верхнюю коробку.

Она полагала, что коробка окажется лёгкой. И ошиблась. Нокаутированный Шен Санг растянулся на бетонном полу, а по ступенькам запрыгали, разлетаясь по дороге на куски, сотни толстых граммофонных пластинок. Их завезли в Англию контрабандой. Здесь на них предполагалось наклеить соответствующие ярлыки и пустить в продажу под видом записей группы «Битлз». На самом деле на пластинках была коммунистическая пропаганда – призывы к английскому пролетариату и молодёжи поднимать революцию. Но потом оказалось, что здесь уже давно никто не выпускает граммофонных пластинок на семьдесят восемь оборотов, а в продаже бывают только долгоиграющие. Таким образом, операция провалилась, а коробки с тех пор так и пылились на лестничной площадке в здании миссии.

Ширли сунула ноги в туфли, схватила Мэвис за руку, и они побежали вниз, хотя можно было и не спешить, потому что в это время во всем здании миссии не было никого, кроме Шен Санга. Дело в том, что кто-то из сотрудников тайно сообщил в Центр о скандале с пластинками и весь старый персонал срочно отозвали в Пекин, а новый прислать ещё не успели. Причём все произошло настолько внезапно, что занятый своими делами товарищ Канг даже и не знал об этом. Собственно, Шен Санг затем и остался, чтобы сообщить ему эту новость.