Наталья Александрова - Дневник летучей мыши

– О, прикольно! – оживился второй.

– Только тише, не разбуди!

Дальше приятели переговаривались шепотом или обменивались жестами.

Автобус подъехал к остановке. Двери раскрылись. Парни переглянулись, один из них двинулся к выходу, второй схватил с коленей спящей женщины торт, быстро передал его приятелю и вслед за ним бросился к выходу.

– Эй, стойте, вы куда?! – закричал им вслед интеллигентного вида мужчина, который заметил происшедшее.

Но его реакция запоздала: приятели уже выскочили из автобуса и смешались с толпой.

– Дама! – окликнул интеллигент Марфу Дмитриевну. – Дама, вы торт проспали!

– Что?! – Пожилая женщина открыла глаза, испуганно завертела головой, но тут же успокоилась. – Спасибо, я не проспала, мне до самого конца ехать!

– Да я говорю, торт вы проспали! У вас его парни украли!

– Торт? Какой торт? – Марфа Дмитриевна вспомнила про коробку и переменилась в лице. – Ой Господи! Это же не торт… там же… как же теперь… что же теперь делать…

– Все, поезд ушел, – рассудительно ответил мужчина. – Точнее, автобус…

Приятели поднялись на пятый этаж и позвонили в дверь Морозовой.

За дверью послышались шаги, лязгнули замки… и приятели попятились: вместо Ленки перед ними возникла ее дородная мамаша, особа вредная и скандальная.

– А Лена дома? – пробубнил Санек, обдумывая план отступления.

Мамаша уже открыла рот, чтобы дать незваным гостям достойный отпор, но тут на глаза ей попалась яркая коробка с тортом в руках одного из них.

Взгляд ее потеплел: она вообще любила сладкое, хотя это и сказывалось пагубно на ее фигуре, в особенности же уважала продукцию «Невских просторов». Кроме того, то, что ребята пришли в гости не с пивом или вином, а с тортом, – это говорило в их пользу.

– Проходите, мальчики! – проговорила она, хищно улыбнувшись. – Давайте тортик, я нарежу и чайник поставлю! Леночка, к тебе ребята пришли!

Лена выплыла в коридор в коротеньком японском кимоно, удивленно уставилась на парней:

– Вы чё? У меня же мать дома!

– Ну мы не знали…

– Ну ладно, пошли ко мне в комнату…

– Ребятки! – донеслось из кухни. – Сейчас чайник закипит…

Вслед за этими словами донесся глухой вскрик и тяжелый удар.

– Чего это она? – удивился Васек.

Лена устремилась на кухню, гости припустили за ней.

Перед их глазами предстала ужасная картина: Ленкина мать лежала на полу в обмороке, на столе стояла открытая коробка из-под торта, в которой копошились огромные черные скорпионы.

Леня блаженствовал: на столе перед ним дымилась чашка кофе, рядом на тарелке лежал нарезанный французский сыр, на коленях у него дремал кот Аскольд, из динамиков неслась музыка его любимой рок-группы «Розенкранц и Гильденстерн». Правда, включен был еще и телевизор, поскольку Леня краем глаза следил за городскими новостями.

Вдруг на экране появилась знакомая стройплощадка.

Леня убавил громкость музыки, прислушиваясь к новостям.

– Как мы уже сообщали сегодня утром, – говорила за кадром ведущая, – в Коломне, на месте, где только вчера снесли памятник строителям БАМа, начато возведение нового бизнес-центра. Прибывших на стройплощадку строителей ожидал странный сюрприз: по пустырю бродила пожилая женщина с явными признаками помешательства. Она мешала строителям приступить к работе и требовала, чтобы ей вернули какой-то клад. Личность этой женщины устанавливается, а сама она помещена в городскую психиатрическую больницу имени драматурга Сухово-Кобылина…

– Отлеталась наша «летучая мышка»! – прокомментировал Маркиз, почесав Аскольда за ухом. – Теперь санитарам в психушке будет петь куплеты Адели и заливать про свое славное прошлое!

– …еще одна неожиданная новость, – продолжала ведущая. – В нашем городе уже находили черепах, змей, даже крокодилов, но сегодня в одном из городских домов обнаружены скорпионы. По словам сотрудницы зоологического института доктора биологии Укусихиной, эти скорпионы принадлежат к очень редкому тропическому виду, занесенному в Красную книгу. Среди жителей района началась паника, но доктор Укусихина ответственно заявила, что в нашем климате укусы этих скорпионов не очень опасны для человека. А теперь перейдем к новостям культуры…

Картинка на экране сменилась, теперь там было здание Зимнего дворца.

– Еще одна интересная новость, – продолжала ведущая, – и она, как ни странно, тоже касается клада. Сегодня утром человек, пожелавший остаться неизвестным, принес в дирекцию Государственного Эрмитажа саквояж, наполненный старинными ювелирными изделиями и другими художественными ценностями. По его словам, он нашел этот саквояж, разбирая хлам у себя в гараже. Предоставим слово заместителю директора Эрмитажа Аристарху Алексеевичу Зайончковскому…

На экране появился благообразный старичок с горящими глазами.

– Это чудо! – воскликнул старичок, сложив маленькие ручки и воздев глаза к небу. – Это просто чудо! Мне давно не приходилось видеть ничего подобного! Самое ценное – это, конечно, перстень Александра Македонского. Вы можете себе представить – ему две с половиной тысячи лет, и он…

– Простите, Аристарх Алексеевич, – перебила старичка ведущая, худощавая, коротко стриженная женщина, – наших зрителей очень интересует личность того, кто принес в музей такие ценные вещи… Вы не можете ничего о нем рассказать?

– Ну конечно, нет, милочка! – Старичок улыбнулся детской лучезарной улыбкой. – Он пожелал остаться неизвестным, и я его вполне понимаю!

– Нам не нужна скандальная известность! – проговорил Маркиз, отрезая еще кусочек сыра, и почесал Аскольда за ухом.

Аскольд дал понять, что вполне согласен с хозяином.

– Тем более… – продолжал старичок, – тем более что доброе дело этого человека будет вознаграждено. Он получит премию, учрежденную главой Первой металлургической компании Аркадием Конопницким за самое большое пожертвование в наш музей…

– Как интересно! – оживилась ведущая. – И каков размер этой премии?

– Премия солидная, сто тысяч евро, – радостно сообщил Аристарх Алексеевич, – но это ничтожно мало по сравнению с ценой переданных музею предметов…

– Сто тысяч евро? – деловито переспросила Лола, которая, оказывается, уже вернулась домой и стояла в дверях кухни.

– А, Лолка! – Маркиз повернулся. – А тебе из театра звонили. Сначала ругался какой-то дядька, а потом сказал, чтобы ты приходила, он тебе роль даст в пьесе Чехова, что ли… Пойдешь?

– Ой, они мне так надоели! – вздохнула Лола. – Жанка шипит, эта толстуха Торопова крысится, мужики вяжутся… Никуда не пойду! А что ты там говорил про сто тысяч евро? Мы их получим?

– Да, Лолочка! – подтвердил Маркиз, потягиваясь. – Так что ты не будешь больше говорить, что мы ничего не зарабатываем и даже работаем в убыток…