Галина Гордиенко - Жизнь в полосочку

Тамара широко улыбнулась и на радостях бросила Крысу сухарик. Пес подпрыгнул, мотнул головой, и Тамара обиженно сказала:

—Глотаешь словно удав! Мог бы растянуть удовольствие, погрызть, что ли…

Крыс облизнулся и преданно уставился на хозяйку. Тамара пожертвовала вторым сухарем, настроение с утра было чудесным.

Почему нет? Лешка вчера оставил ее в живых, даже нотациями не мучил, ему не до того скоро стало… Тамара опять слегка покраснела.

А главное — Лелька под ногами не путается. И не портит ей отпуск. Первый раз в жизни.

Нет, прекрасная идея! Сидишь себе, грызешь ручку, и опасность одна — нечаянно сломать зуб. Или ручку. А если лупишь по клавишам и пялишься в монитор, то набить мозоли на пальцах и чуть посадить зрение.

«Боже, умоляю, сделай так, чтобы ее детектив писался подольше!»

Тамара достала мед и сурово сдвинула брови: а диета?! Пусть вчера все и обошлось, Лешка — вот гад! — ремень не пустил в ход, но пытался, что уж себе врать. И джинсы, если честно, едва на ней сходятся.

Тамара с большим сожалением отодвинула баночку. Глотнула пустой чай, поморщилась и продолжила свой диалог со Всевышним. Попросила его придержать капризницу Лельку за письменным столом хотя бы до воскресенья. А взамен пообещала быть паинькой, никуда не лезть и срочно заняться уборкой квартиры. Чтобы не дразнить гусей, то бишь Лешку.

Тамара обреченно вздохнула: в субботу вечером она все равно уедет в Москву, а оттуда в Крым. Сазонов вытолкает. Даже билеты ей не доверил. Сказал, сам забежит в кассы.

И с чего он взял, что у родителей она будет в полнейшей безопасности?! Там море, вот-вот начнется курортный сезон, понаедут отдыхающие… Череповец по сравнению с летней Керчью — тихое провинциальное местечко.

Впрочем, хорошо, что Сазонов об этом не подозревает. Еще не хватало, чтобы напросился в сопровождающие. Там родителей примется очаровывать, а мамочка спит и видит, как бы младшую дочь побыстрее замуж пристроить. Насядут втроем. Очень нужно.

Тамара угрюмо запыхтела: она Лешке никогда не простит вчерашнего. Вел себя… как дикарь! Ремнем угрожал. Морду такую корчил, что до сих пор передергивает, не дай бог — приснится. А у самого никаких прав! Пользуется, что сильнее, а у нее защиты – один Крыс…

Тамара раздраженно покосилась на мирно дремавшего у ног бультерьера — предатель. Она его, можно сказать, выкормила, вынянчила, взрастила и что? Никакой благодарности. Продал за кусок колбасы. И за эти жуткие кости из зоомагазина. Из клея и жил. Ладно бы за что путное.

Это показалось особенно обидным.

Крыс что-то почувствовал, поднял голову, и глазки его суетливо забегали. Хозяйка кипела от возмущения, и пес безуспешно пытался понять, в чем провинился. Морщил лоб, рваные Коськой уши пластались по черепу, бультерьер искренне страдал.

Тамара сурово бросила:

—Есть среди вашего брата экземпляры, озабоченные сексуально. Сазонов, скажем. А ты — желудочно.

Крыс оскорбленно засопел.

—На сардельку похож. Лап из-под брюха не разглядишь, а на любую подачку коршуном бросаешься.

Крыс крякнул и стыдливо отвернулся. Тамара с горечью воскликнула:

—На Лешку меня променял!

Это был перебор. Убитый несправедливым обвинением пес поднялся и побрел прочь. Тамара мстительно крикнула вслед:

—В Крым уеду, вот и лижитесь с Сазоновым на пару!

Но Крыс даже не обернулся, продолжить дискуссию оказалось не с кем, и Тамара неохотно начала обход квартиры. Нужно же знать масштабы предстоящей уборки. Наткнулась в спальне на шесть алых лепестков, красочно разбросанных по паласу, и озабоченно нахмурилась — Машка!

Тамара подобрала то, что недавно выглядело модной юбочкой, повертела в руках и тоскливо вынесла вердикт — ремонту не подлежит. Потому что бессовестный Лешка разорвал нежнейшую лайку вовсе не по швам. И разрывы безобразные, будто специально старался нагадить посильнее.

Вот… крокодил! Холодный, злющий и беспардонный!

По счастью, лиф оказался цел. И цепочки тоже. Хотя, чтобы распутать чудовищный клубок, кому-то придется хорошенько потрудиться.

Только не ей!

Тамара раздраженно сказала себе — она отбивалась от этих жутких цепей как могла. Машка буквально силком ее снаряжала. При этом оскорбляла беспрестанно. «Мышь серая» на фоне остального звучало почти невинно.

Кстати, Тамара у Епифанцевой в доме именно серой мышью себя и чувствовала. Рядом с яркой и взрывной Машкой.

Тамара угрюмо вспоминала, что проделывала вчера с ней бесцеремонная Машка и что попутно говорила. Собирала Машины вещички в пакет и тоскливо прикидывала, чем закончится ее сегодняшний визит к Епифанцевой.

Если бы не юбка! Неужели Тамара уцелела ночью только для того, чтобы на ее бренном теле поплясала разъяренная потерей «ансамбля» Машка?

Тамара взвесила пакет в руках и мрачно улыбнулась: порванная юбочка оказалась на самом дне. Ее маскировали колготки, лиф, бижутерия и Машины туфельки на десятисантиметровых шпильках.

И как она вчера не сломала ногу?

Тамара вздохнула: оставалась надежда — Машка не захочет при ней копаться в пакете. И наткнется на останки своего любимого «ансамбля» после Тамариного ухода. Лучше — через несколько дней. Когда Тамара уже будет загорать на Черноморском побережье.

Нет, конечно, она обязательно скажет, что нечаянно порвала юбку. Но так, мельком. Когда они займутся чем-нибудь, и Машино внимание рассеется.

В конце концов, у Маши несколько шкафов забиты тряпками. Что ей одна- единственная юбочка, пусть и привезенная из Франции? Наверняка Машка пол- Парижа проутюжила, и не единожды, и чемоданов набила — немеряно.

Интересно, что сейчас делает Епифанцева? Страдает от похмелья, как Тамара когда-то из-за шампанского, или преспокойно шляется где-нибудь? Хорошо бы гулять ушла. Тогда пакет можно оставить у соседей.

Да нет, неудобно. Там золото. Не хватало потом отчитываться перед Машей за каждую цепочку.

О-о, Лешка! Точно. Он и передаст. После Тамариного отъезда на юга. Раз уж сам ее туда активно выпихивает.

Тамара злорадно хихикнула: Машку ему точно не запугать. Машка любого на наживку раздергает. Ее даже Крыс побаивается. Мгновенно прячется, стоит только Машке переступить порог.

И вообще Крыс от Машки дуреет. Если не успевает смыться. Глаза у него становятся стеклянными, из пасти слюна капает, морда теряет всякое выражение, не грозный бультерьер, а овца. Епифанцева на всех мужиков так действует.

Тамара практически уверена, что не застанет ее дома. Что Машке делать в четырех стенах в три часа дня? Она же как Лелька! Все ищет приключения на собственную… г-м-м… попу.

Настроение вновь стало прекрасным. Тамара быстро собралась и ласково пообещала обиженному Крысу вернуться пораньше. И пройтись с ним к Шексне. Даже с поводка пообещала спустить. Если Крыс будет умницей и не станет сейчас скулить и жаловаться на жизнь.