Галина Гордиенко - Жизнь в полосочку

Ведут себя как… орангутанги. Как зверюги мохнатые. Собственники несчастные! Что рыжий Машкин таракан — Ванька, что Лешка Сазонов.

Ну почему так? Физиономии разные. Образование разное. Воспитание разное. А натура одна!

Тамара притормозила у почтовых ящиков и полезла за ключом: ее ящик не пустовал. Впрочем, как и другие. Рекламные газеты в Череповце разносили ежедневно и добросовестно.

Тамара сунула в ящик руку и удивленно присвистнула — она нащупала что-то жесткое. Письмо, что ли? Странно, из Крыма она только на днях получила. И звонила туда недавно.

Тамара бросила на подоконник газеты, и рот ее изумленно округлился: на ладони лежала хорошо знакомая дискета. С красной этикеткой и надписью «Verbatim». Та самая, что она вчера вечером отдала Марату. Или ее брат-близнец.

ГЛАВА 12

Тамара подошла к двери и чуть не уронила ключи: родная квартира встречала ее настоящей какофонией звуков. Во-первых, за дверью надрывался телефон, Тамара так и не удосужилась уменьшить громкость сигнала. Во-вторых, там же бесновался Крыс.

Бедняга почти охрип от ярости, никак не мог дождаться хозяйки. Тамара слишком долго простояла у почтовых ящиков, таращась на дискету и пытаясь понять, что происходит.

По всему выходило — Марат постарался. В казино сделал вид, что не имеет к дискете никакого отношения, а потом, видимо, передумал. Или… просто вернул Тамаре? Ну, раз забыла ее в казино на столе.

«Прочисть извилины с песочком, дуреха!»

Откуда у него адрес?! И потом — он не мог узнать в той сладкой дурочке Тамару. Потому что видел ее с Лешкой совсем другой. Пусть чуть выпившей и распоясавшейся, но… не дурой.

Тамара угрюмо хмыкнула: с чего она взяла? Может, она выглядела еще глупее, чем во второй раз. Ведь ни черта не помнит!

Тамара распахнула дверь, приняла на грудь беснующегося от счастья Крыса. И даже села, чтобы пес не уронил ее и беспрепятственно вылизал. Так гораздо безопаснее.

Она прятала лицо от горячего, влажного, немного шершавого языка, вспоминала поразившее ее в казино отражение в зеркале и думала: «Нет. Это были две разные женщины. Я бы сама себя не признала».

А раз так — дискету Марат прислал именно ей, Тамаре, а не той девчонке-посыльной. Интересно — сообщение то же оставил? Или… сменил?

Тамара покраснела: неужели Марат мог подумать, что она полезла в чужую дискету? Это ведь почти как… как вскрыть чужое письмо.

Но ты же полезла!

Он должен думать — нет!

Тамара сидела на полу. Крыс уже спокойнее толкался ей в колени и подставлялся под руку, требуя ласки. А в комнате по-прежнему надрывался телефон.

Тамара со вздохом отпихнула бультерьера: у нее звенело в ушах. Наверняка Лешка. Или… Маша?

Вспомнив про Машу, Тамара бросилась к трубке: интересно, чем дело кончилось? Ванька небось ест с ладони и вымаливает прощение, а Машка, хитрюга, мысленно обновляет свой гардероб. Обчистит рыженького подчистую, как пить дать.

Тамара весело воскликнула:

—Маш, слушаю!

—Ах ты опять Машу слушаешь… Ты опять с Машей шаталась… Ты обещала…

Тамара опасливо положила трубку на стол и все равно прекрасно слышала взбешенный Лешкин голос. Телефон почти плевался ядом!

Тамара с угрюмым любопытством выслушала все, что Сазонов думает о ее воспитании, умении держать слово, о ее интеллектуальных способностях, безрассудстве, распущенности, легкомыслии…

Грехов у нее набиралось столько, что уголовный кодекс рядом отдыхал. А сама Тамара должна срочно стать бессмертной, чтоб успеть отмотать все сроки и хоть немножко искупить вину.

Даже на расстоянии Тамара видела Лешкино рассвирепевшее лицо, бешеные глаза и сжатые кулаки.

И все из-за того, что она навестила подругу!

Да кто Сазонов такой?!

Бросить трубку на рычаг Тамара так и не решилась. Переодевалась, косилась на изрыгающий проклятья телефон и удивлялась Лешкиному красноречию.

Вопить столько времени, использовать такой словарный запас, а сказать, по сути, одно — в клетку ее! И дверь заварить! Без права выхода! Ну, и еще тьма сожалений по поводу собственной бесхребетности — ремень, мол, по ней, Тамаре, просто обрыдался.

И если еще полчаса назад Тамара подумывала связать как-то Лешкины неприятности с повышенным интересом к ней Марата: а вдруг? — то теперь и под пистолетом не рассказала бы Сазонову о дискете. И о двух странных строчках:

«Сколько стоит твой парень?»

«А ты сама?»

Интересно, что это значит? И почему, а главное — как дискета снова попала к ней? Получается, Марат отлично знает ее адрес. Откуда?

Первый раз понятно — он подсунул ей дискету в казино. Уже нет сомнений — именно подсунул. Иначе бы дискета к ней не вернулась. Если только… ну да, случилось невозможное, он узнал в ней вчера Тамару и вернул то, что, по его мнению, ей и принадлежало.

Правда… правда, в этом случае запись на дискете должна остаться той же. А вдруг… вдруг она изменилась?!

Тамару настолько взволновало ее предположение, что она почти перестала злиться на Сазонова: волнуется о ней, змей белобрысый. Вот и крушит мембрану. Еще чуть-чуть, и голос сорвет. Как Крыс.

Точно! Два мужика в ее неудавшейся жизни!

Мысль, что Лешка Сазонов НИКОГДА не узнает о тайне дискеты, смягчила Тамару. Так что когда Лешка иссяк и между его темпераментными высказываниями стали появляться паузы, Тамара не стала кричать в ответ — что лично ОНА о нем думает. Просто нежно пожелала Лешке спокойной ночи.

Отключилась и постояла немного у телефона, поджидая звонка. Но ничто не нарушило тишины, и Тамара торжествующе рассмеялась. Она отлично представляла себе растерянность Лешки.

Наверняка стоит сейчас посреди комнаты и глазки голубенькие таращит. Пытается, бедолага, понять — не заболела ли Тамара. Или… или все же влюблена в него? Ну, после такой волшебной ночи.

Тамара хихикнула: а вот фигушки!

***

Однако Тамара ошибалась. Лешка Сазонов вовсе не был настолько наивен и неплохо знал подругу. Поэтому смотрел на трубку не с умилением, а с тревогой. Он подозревал все, что угодно, но только не влюбленность. И панически боялся, что Тамара по глупости и наивности влезет в очередную авантюру.

Ситуация Лешке не нравилась. Очень не нравилась. Он ее не контролировал, и это лишало Сазонова спокойного сна. А тут еще Тамара путала карты со своей извечной непредсказуемостью.

Какая жалость, что действительно нельзя где-нибудь запереть девчонку! Хотя бы на пару-тройку дней, пока он не подпишет договоры.

Нет, почему Томка не послала его к черту?! С чего такая странная сговорчивость, такое смирение?!

Лешка закурил очередную сигарету, во рту почти сразу начало горчить, он смял ее и бросил в пепельницу. И криво усмехнулся: за сегодняшний вечер уже пачки две угробил.