Галина Гордиенко - Жизнь в полосочку

Тамара раздраженно фыркнула и продолжила: еще и оставили бы тот ключ в замочной скважине. Специально для нее. Чтобы облегчить жизнь.

Понятно, тогда бы она не растерялась. Сунула бы под дверь газетный лист — там непременно по сюжету должна быть щель — и вытолкнула из замочной скважины ключ. И все. Да здравствует свобода!

Тамара нервно хихикнула: или так. Дверь закрыта на обычный крючок. Обязательно старая дверь, плохо прилегающая к косяку — да, вот такие беспечные бандиты. Тогда она берет нож, палочку, спицу, вилку наконец, и осторожно приподнимает крючок. Здорово.

Девушка грустно осмотрела свою темницу: что там еще? Ах да, прорубить выход! Неплохая идея. Дверь деревянная и совсем не толстая. Тамара видела — миллиметров тридцать пять, не больше. Стандартная. Другая тут не нужна. Она же внутри дома.

Опять-таки — прокол. У Тамары ни топора, ни пилы. Она почти все на стеллажах перетрясла — даже дрели нет.

Тамара сунула руки под голову: да, не повезло. На ее долю достался засов. И дверь прилегает к косяку довольно плотно. Нет, крошечный зазор есть, раз ее можно толкнуть так, чтобы засов звякнул, но толку от этого — ноль и еще меньше.

Тамара угрюмо хмыкнула: вообще-то чисто теоретически открыть изнутри можно и засов. Особенно если дверь не слишком толстая — ее случай! — а сам засов не слишком тяжелый…

Нужен магнит — всего-то. Приличный хороший магнит. И немного удачи. Иначе с засовом можно провозиться и сутки.

Тамара сдвинула брови: с ним в любом случае пришлось бы мучиться несколько часов. На все необходимо время.

Найти засов, вслепую нащупать его — раз. Установить магнит примерно по центру тяжести, чтобы можно было засов хоть чуть-чуть приподнять и сдвинуть с места — два. А потом начнется настоящая каторга: по миллиметру, по миллиметру, без конца роняя и обливаясь потом…

Жаль, ей тут не припасли магнита!

***

К обеду Лешка был никакой. Он пустил в ход все свои связи, подключил знакомых, непринужденно раздавал немалые взятки, обаял всех, кого можно, и все равно не успевал оформить к вечеру международные пластиковые карты. Это оказалось просто невозможно. В самом лучшем случае он получит их завтра. к обеду. Когда будет поздно.

По счастью, доллары Лешка все-таки занял. Оригинал-коллекционер, частично посвященный в его проблемы — иначе бы и говорить с Сазоновым не стал, слишком разные весовые категории, — снисходительно согласился помочь. И даже под вполне божеские проценты.

Так что Лешка ушел от него немного ожившим, с надеждой в сердце и с солидной пачкой зеленых купюр во внутреннем кармане. Триста тридцать пять штук! Сазонов никогда не держал такой суммы в руках. Как-то не случалось нужды.

Опечаленный Крыс мотался за временным хозяином как нитка за иголкой, не отставая ни на шаг. Лешка даже к банку его за собой притащил. И еле-еле уговорил пса остаться на улице и подождать у дверей.

Крыс рвался за ним и смотрел затравленно. Лешке казалось: бедняга опасался потерять и его.

Лешка по-настоящему сочувствовал бультерьеру и всерьез опасался за его здоровье и психику. Уж слишком пес выглядел несчастным и ко всему безразличным. У него и глаза потускнели. А хвост почти все время стелился по животу.

О чем говорить — Крыс впервые в своей жизни потерял аппетит!

Лешку почему-то это особенно удручало. И пугало. Сазонов даже на рынок завернул, купил собаке телячью вырезку и мозговые косточки — любимое лакомство. Но Крыс и от них с тяжелым вздохом отвернулся. Лишь руки Сазонову вылизал. Утешая.

Лешка чувствовал себя таким же осиротевшим, как и Крыс. У него буквально все валилось из рук. И время до вечера тянулось невероятно долго. О том же, как переживет вторую ночь, Лешка просто старался не думать. У него начинало сбоить сердце и перехватывало дыхание от одной мысли — Тамару все равно не отпустят. Мало ли что могло случиться за эти часы…

Лешка подготовил для Гулагина — вот мерзавец!— плотный полиэтиленовый пакет. Вложил туда перетянутые резинкой десять миллионов рублей ( в долларах), записку с объяснениями и вытребованную в банке справку — НЕВОЗМОЖНО подготовить международные пластиковые карты в течение суток. По объективным и независящим от Лешки причинам.

Сазонов очень надеялся — этого окажется достаточно.

Потом Лешка с Крысом понуро бродили по череповецким улицам, и погода полностью соответствовала их настроению.

Город словно тонул в сизой мгле. Низко висящие тучи проглотили верхушки деревьев и крыши домов. Резкие порывы ветра поднимали с тротуаров пыль и бросали в глаза прохожим. Воздух казался странно сухим и колючим, дышалось трудно…

***

К трем часам дня Тамара едва не сходила с ума.

Тесная, заставленная всяческим хламом клетушка подвала приводила ее буквально в бешенство. Телевизор не успокаивал, а раздражал еще сильнее —пришлось его выключить. Почти неслышное сытое урчание холодильника вызывало красные круги перед глазами — Тамара с остервенением выдернула шнур.

Она кружила по подвалу, как тигр в клетке, и рычала почти так же. Она не могла больше тут находиться! Просто не могла.

Тамара пнула стул, он отлетел к стене и потерял спинку. Она нехорошо ухмыльнулась и сбросила со стеллажа какое-то барахло. Поплясала на нем, урча от ненависти к подонкам, запершим ее здесь, и приступила к следующей полке.

Недавно аккуратное, чистое помещение стремительно меняло вид. Под ногами Тамары трещали какие-то планки, хрустело стекло и радиодетали, рвалась бумага…

Тамара ураганом носилась по подвалу, сметая на своем пути все. При этом сладостно хекала, уничтожая нечто особенно, на ее взгляд, ценное. Радостно хохотала и выкрикивала:

—Вот вам!

Скоро она устала, но продолжала занимать себя делом: уныло топталась на каком-то приемнике, превращая его в груду пластмассы и рваных проводов. Поддала ногой попавшийся под ноги старенький репродуктор и внезапно замерла посреди чудовищного развала открыв рот — МАГНИТ.

Господи, какая же она дура! Ведь видела этот репродуктор, видела сразу же, когда только-только попала сюда и осматривалась. Как она могла забыть о магните, укрепленном на динамике?!

Усталость мгновенно исчезла. В глазах появился блеск. Тамара хищно потерла руки.

Она потянулась к репродуктору и побледнела: а вдруг магнита там давным-давно нет? Его запросто могли извлечь дети, сама такой была, а уж сколько всего переломала Лелька — не перечесть.

Стало страшно. Тамара отступила от репродуктора, как от ядовитой змеи. Ключ к свободе мог обернуться самым страшным в жизни разочарованием.

Тамара подбежала к холодильнику, вытащила апельсиновый сок и в несколько глотков выхлебала чуть не пол-литра. Потом наклонилась и опрокинула себе на шею бутылку с остатками минеральной воды. Заурчала от наслаждения, смочила волосы на затылке и затравленно покосилась на репродуктор. В нем сейчас вся ее жизнь!