Дороти Кэннелл - Ой, мамочки

— Дядюшка Мерлин! Это я, Элли! Мама с папой сказали, мы с вами поладим. Они не верят, что вы с приветом! А мне полезно будет пожить на свежем воздухе, проветриться. Ваша жизнь приобретет новый смысл, когда вы поможете мне стать худой и красивой, потому что лишите меня вторых блюд… нет, пардон, десерта.

Тишина.

— Знаете, дядюшка, стою я тут у вас на пороге и думаю: не потому ли мама с папой решили, будто я достаточно взрослая для самостоятельных путешествий, что сами просто-напросто испугались?

Ответом ей было лишь насмешливое перешептывание ветра с листвой деревьев.

— Дядя Мерлин, вы там случайно не бегаете по дому с пылесосом, а? Клянусь своими рождественскими подарками, что не стану ничего говорить о мерзости запустения вашего дома! Честное слово, я совсем не против, если вы моетесь раз в год, а не раз в день!

Тишина.

— Дядя Мерлин, может, вам интересно узнать: я собираюсь стать дизайнером, когда вырасту. В наши дни засушенные цветы вовсе не обязательно выглядят мертвыми, а еще я знаю — прочла в книжке "Самая злобная девчонка в классе", — как выводить трудные пятна. Даже крови. И без утомительного застирывания.

Еще более глухая тишина. Не пора ли мне проснуться? Но глаза мои упорно не открываются.

— Дядя Мерлин, может, я не вовремя? Может, мне…

Внезапно дверь замка распахивается. Невидимая сила увлекает спотыкающуюся Элли в зловещий, напоминающий пещеру холл с каменным полом. С высокого потолка рваными знаменами свисает паутина. С отсырелых стен ухмыляются изъеденные молью лисьи морды. Мертвые цветы, стоящие в погребальных урнах, отдают гниением. В этом доме только грязь выглядит живой.

— Дядя Мерлин, ну пожалуйста! Хватит играть в прятки. Обещаю не визжать, если вы превратились в жуткого урода. Честное слово, оборотни, по-моему, очень даже симпатичные. Впрочем, можете надеть мешок на голову, если вам так уютнее. Ну и дела! Ах вот вы где, гадкий дядюшка?!

С мозгами у крошки Элли, прямо скажем, не густо. Она обращается не к дядюшке Мерлину, а к ржавым доспехам, стоящим возле стены. Приподняв забрало, кричит в пустоту. Ку-ку! — а там никого. Но не надо отчаиваться: у нашего железного рыцаря есть брат-близнец, стоящий по стойке «смирно» в двух шагах. Черт побери! И там никого!

— Дядя Мерлин, предупреждаю — я сейчас рассержусь! — Она лезет в карман куртки за подружкой, которая никогда не подведет, — плиткой шоколада. Сделав паузу и подкрепившись, продолжает осмотр. Сует нос в просветы лестничных перил, находит кучку мусора, открывает двери, которые никуда не ведут.

Время бежит. Я пытаюсь проникнуть в сон.

— Послушай меня, Элли, — пробую я урезонить разошедшуюся толстуху. — Тебе вовсе незачем встречаться с дядюшкой Мерлином. Я могу рассказать тебе, как все на самом деле было в тот день. Электричества нет и в помине, ледяная ванна, все вокруг заплесневело — в том числе и продукты. И это неотступное ощущение, будто что-то упорно мешает этому дому обрести покой. Но я все же поняла, что дядюшка Мерлин — отнюдь не плод воспаленного воображения.

Внимает ли моим призывам толстощекая девочка, пока бродит кругами, шумно сопя? Кажется, смелости в ней поубавилось.

— Послушай, мне очень жаль, но без толку звать мамочку. — Я умолкаю, не в силах произнести, что мама погибла, свалившись с лестницы над железнодорожными путями, когда мне было семнадцать лет. — Дядюшка Мерлин был одиноким стариком — запертым, образно выражаясь, в шкафу, кишащем скелетами. Его любимым развлечением было наводить страх на родню, угрожая завещать все свое имущество публичному дому.

Стоило стараться! Разговариваю-то я сама с собой. Девочка Элли исчезла. Спряталась.

— А ну-ка вернись! — впадаю я в гнев. — Мне что, целый день валяться в постели и пытаться тебя вразумить? У меня, между прочим, тоже есть дела. А еще, дорогая, ты уж извини, но я чертовски разочарована тем, что ты даже не поинтересовалась, как все сложилось в дальнейшем. Хочешь верь, хочешь нет, но Мерлин-корт — теперь мой дом. Задействовав свой недюжинный дизайнерский талант, я вернула ему былой блеск. Видишь ли, дядюшка Мерлин в последнюю минуту передумал и оставил бордель ни с чем. Поместье и свое состояние он завещал мне и некоему джентльмену по имени Бентли Т. Хаскелл. Тому самому платному кавалеру, которого я наняла, чтобы поразить своих родственников. С гордостью спешу тебе сообщить, что он стал моим мужем.

Мне почудилось или ушки девочки Элли впрямь вылезли на макушку?

— Удивилась, да? Думала, наверное, я так и не обзаведусь мужем? И умру толстухой? И поверь, Бен — это тебе не заурядный, рядовой муженек — из тех, что кузина Ванесса приложит к телу, а потом пожертвует Армии Спасения. Бен — это олицетворение всех мыслимых мужских достоинств: неописуемо красивый, элегантный, галантный и преданный. И вдобавок при деле. Если хочешь знать, он сейчас спит после трудового дня — Бен заправляет в своем ресторанчике «Абигайль». Если б не спал, я бы тебя познакомила.

Тишина.

Лисьи физиономии по-прежнему ухмыляются со стен, но другой физиономии я что-то не наблюдаю.

— Будь любезна, посмотри на меня! — Мой голос разносится по холлу, по всему дому… — Хорошенько посмотри! Неужто не видишь, каких я добилась успехов? Причем, милочка, заметь — практически без твоей помощи. Я теперь худая! Восхитительно тощая! Между прочим, Бен — один из лучших кулинаров в мире. Обучался в Париже! Тем более удивительно — что он создал новую меня! Мой милый совратил и сократил меня! Шоколад я теперь презираю. Слово «сливки» для меня — непотребное ругательство. Что меня нынче действительно возбуждает, так это сырые овощи и жидкий бульон.

Я чувствую себя несколько глупо, но не смущаться же парочки вытаращившихся доспехов!

— Элли, детка, ты где? Отзовись! — От собственных воплей у меня кружится голова. Комнаты Мерлин-корта, прошлого и нынешнего, сливаются в бесформенное и бесцветное пятно.

— Почему ты не отвечаешь? — Мой голос доносится словно издалека. — Слушай, как можно быть такой эгоисткой? Думаешь, я стала бы тащиться в такую даль, искать тебя, если бы могла обратиться к кому-нибудь еще? Неужели не понимаешь, что только ты можешь подсказать мне… напомнить… что такое — быть ребенком?..

А знать это мне необходимо. Я жду ребенка.

Я, миссис Бентли Т. Хаскелл, проживающая в Мерлин-корте, Читтертон-Феллс, отошедший от дел художник по интерьерам, гордая хозяйка одаренного кота по имени Тобиас, не испытываю ни малейшего предчувствия надвигающейся опасности. В это субботнее июньское утро я возлежу средь бордового и серебристо-серого убранства супружеской спальни. Солнечные лучи проникают сквозь зарешеченные окна, причудливо преломляясь и усиливая торжественно-загадочный блеск мебели красного дерева.