Юлия Климова - Грымза с камелиями

– Напоить ее снотворным, – сказал Воронцов.

– Правильно, – кивнул Максим.

– Конечно. Такие таблетки может раздобыть каждый, и в стакан при желании их кинуть может любой, но у кого из тех, кто проживает в доме, больше всего возможностей сделать это незаметно?

– У Екатерины Петровны! – сказал Максим.

Я улыбнулась и продолжила:

– Однажды мы с ней поругались, и во время ссоры она выкрикнула, что у нее есть снотворные таблетки.

– Это невероятно! – развел руками Воронцов. – А если ты все же ошибаешься?

Я достала из кармана найденное мною доказательство и положила его на стол.

– Что это? – спросил Максим.

– Нашла рядом с тайником, где было спрятано колье, собственно, поэтому вещичка и выглядит так грязно.

Максим с Воронцовым разглядывали небольшую бумажку с интересом.

– Но что это? – опять спросил Максим.

– Понюхайте, – ответила я.

– Как ни странно, пахнет очень вкусно, – сказал Виктор, – знакомый запах.

– Это пустой пакетик от ванилина, – сказала я, – его добавляют в выпечку. Только человек, который сам готовит, мог случайно обронить подобное. Этот запах не выветривается очень долго.

Максим подошел к окну и разглядел пакетик получше.

– Да, здесь написано именно «ванилин».

В комнате воцарилась тишина.

– Уж не знаю, как она эту фигню потеряла, наверное, бумажка выпала из кармана, когда она рыла землю, – сказала я, пожимая плечами. – Где ей было еще спрятать колье – только в лесу, в доме-то опасно. Служаков постоянно торчал около забора, круги нарезал вокруг участка, Екатерина Петровна об этом сначала и не подозревала. Думаю, он ее выследил или случайно увидел, как она прячет столь дорогую вещь...

– Подожди, – остановил меня Воронцов, – а откуда этот парень узнал про бриллианты Осикова, ведь он же здесь из-за них крутился?

– Он сюда приехал именно за бриллиантами. Карта, которую вы у него нашли, на самом деле принадлежала нам, вы же сами догадались, что крестик на ней означает охотничий домик.

– Догадались, – саркастично сказал Максим, – но пока еще все не увязали, как следует.

– У Осикова был напарник, это вместе с ним они разбогатели. Напарник умер, Осиков отсидел в тюрьме и решил получить свои сокровища. Через какое-то время он узнал, что сын его дружка тоже претендует на бриллианты, и этот сын как раз и есть убитый Служаков.

– Я с тобой с ума сойду! – хватаясь за голову, сказал Максим.

Я рассказала всю историю более подробно: как мы встретили Осикова, как нашли карту и как решили ехать в эти края.

– Служаков наверняка попытался отобрать у Екатерины Петровны ее добычу, – продолжила я, – простая логика – раз что-то прячут, значит, это ценно, но не для того же она воровала, чтобы отдавать! Думаю, он бежал за ней, почти догнал, споткнулся и упал. Она же воспользовалась ситуацией, схватила камень и треснула его по голове. Для такой ситуации не надо иметь высокий рост или какую-нибудь особую физическую силу, даже она со всей своей миниатюрностью вполне смогла убить человека.

– А зачем она вообще потащилась в лес, лежало бы колье там и лежало, потом бы приехала и забрала... – сказал Воронцов.

– Служаков постоянно крутился около дома, она наверняка много раз видела его в окно ночью. Она боялась за свое сокровище и, возможно, решила его перепрятать. Пока я только так могу объяснить ее ночное путешествие, приведшее к трагедии.

– Да, не стал бы Служаков отказываться от такого богатства, наверняка, увидев Екатерину Петровну, закапывающую что-то в землю, он решил получить это во что бы то ни стало, – задумчиво сказал Максим.

– Поняв, что она натворила, Екатерина Петровна решила воспользоваться ситуацией и подложила Служакову футляр. Теперь на нее уж точно подумать не могли – вот парень, грязный и чужой, это наверняка он украл, а за колье его просто убили его же дружки, а добычу не поделили. Вот, собственно, и все.

– Сдается мне, – сказал Максим, – что ты, Анька, умная девчонка.

– Вы говорили, что я ненормальная.

– Это само собой... – Максим подошел к двери, открыл ее и крикнул: – Екатерина Петровна, будьте добры, принесите кофе!

Вот теперь я могла спокойно сесть в кресло и даже положить ногу на ногу. Кот с удовольствием устроился у меня на коленях. Екатерина Петровна довольно быстро приготовила кофе и уже через три минуты ставила маленькую черную чашечку перед Максимом.

– Может быть, вам тоже принести? – спросила она у Воронцова.

А у меня она спросить не хочет?

– Нет, спасибо, – сказал Виктор.

– Что-нибудь еще? – поинтересовалась она у Максима.

– Да, я хотел вас спросить: вы что-нибудь знаете об этом?

Максим положил на стол колье «Живая слеза». Екатерина Петровна отскочила назад и закричала:

– Это не мое, я не брала!

Поднос с грохотом полетел на пол. Я даже не ожидала, что у нее так быстро сдадут нервы.

– Это вы украли колье, не так ли? – спросил Максим.

Воронцов медленно подошел к двери – убежать из комнаты теперь было невозможно.

– Нет, нет! – закричала Екатерина Петровна, понимая, что она теперь – точно мышь в мышеловке, – я не брала, и я не убивала его! Я не убивала его!

Она метнулась к окну и стала дергать створки, но они были плотно закрыты, и все ее усилия оказались тщетными. Тогда она бросилась к двери, но там стоял Воронцов. Екатерина Петровна взвизгнула и, крича что-то нечленораздельное, стала колотить его изо всех сил кулаками в грудь. Максим тут же пришел Виктору на помощь. Не прошло и минуты, как на запястьях Екатерины Петровны щелкнули наручники.

Взяв на руки разволновавшегося кота, я вышла из комнаты. В кармане моей ветровки лежал мешочек с бриллиантами...

Утром я застала на кухне голодного и злого Евгения Романовича. Он порезал палец ножом, разлил сгущенное молоко на брюки и уронил кусок масла на пол.

– Какого черта! – восклицал он. – Максим увез единственную нормальную прислугу в Москву, а мне как тут жить?!

– Он ее увез не столько в Москву, столько в тюрьму, – поправила я, морща нос.

– Она готовила завтраки, обеды и ужины!

– Если учесть, что она еще воровала и убивала, то не такой уж отличной работницей она была.

– Да, когда мне Галина сказала об этом, я даже не поверил, – он вдруг замолчал и посмотрел на меня: – А ты чего стоишь, давай-ка, шевелись, я хочу завтракать, надеюсь, ты еще не забыла, что ты здесь прислуга?

Я, как и положено хорошей горничной, подняла с пола кусок масла и... положила его в кружку Евгения Романовича.

– Не знаю, расстроит ли вас это, но я увольняюсь.

– Это как так?!

– А вот так! – с этими словами я вышла из кухни.

Юрий Семенович сидел на скамейке возле дома.

– Утро доброе, – сказал он.