Юлия Климова - Принудительное влечение

– Подержите, Егор Васильевич, – всучив Зайцеву пистолет, сказал Ларионов и тоже исчез в дверном проеме.

Ирочка, испугавшись за любимого, с криком: «Подожди, я с тобой» – пулей вылетела из квартиры.

– Она догонит, – мрачно сказала Ольга, вспоминая Ирочкину победу на марафоне, – надо бы попридержать девчонку.

Егор Васильевич осторожно положил пистолет на полочку, заставленную баночками с гуталином, и сказал: «Таюшка, ты только не волнуйся…» – и, кряхтя, побежал за внучкой.

Ольга покачала головой, развела руками, буркнула: «Я вернусь через минуточку…» – и быстрым шагом направилась к лестнице. Таисия Аркадьевна покачнулась и уже было собралась упасть в обморок, но посмотрела на вешалку, обнаружила, что Егорушка не оделся, а на улице довольно прохладно, подхватила шарф, куртку и засеменила следом.

– Егорушка, – кричала она, перешагивая через ступеньку, – простудишься! Оденься, голубчик мой, а уж потом разделаешься с этим супостатом!

Мелькали разноцветные чемоданы, в воздухе пахло курицей-гриль, чебуреками, встречами и расставаниями. Бабулька в цветастом платке подгоняла свою собачку неопределенной породы ласковыми словами «пошевеливайся, каналья, пошевеливайся». Мальчонка сидел на огромном тюке и, болтая ногой, лопал чипсы из хрустящего ярко-оранжевого пакета. Разодетая по последней моде высокая дама прохаживалась взад-вперед, цокая каблуками. Лысоватый мужчина, обмахиваясь газетой, с кем-то бурно объяснялся по мобильному телефону. На перроне царила нервозная суматоха.

Егор Васильевич гладил по голове Таисию Аркадьевну и приговаривал:

– Ну что же ты, голубушка, плачешь, я же только за вещами – туда и обратно. Улажу дела и сразу вернусь.

– И скучать будешь?

– А как же.

– Ирочка, ты там пригляди за дедушкой, он вчера вечером кашлял, смотри, чтобы у окна не сидел…

– Ты обо мне, как о маленьком, печешься, – зарделся от приятного смущения Егор Васильевич.

– Пригляжу, – улыбнулась Ирочка, прижимая к груди пакет с еще теплыми пирожками. Таисия Аркадьевна встала рано утром и напекла их в дорогу.

– И вы, Егор Васильевич, приглядите за Ирочкой, – улыбаясь, сказал Андрей, – а то, боюсь, уведут.

– Это правильно, – одобрил Зайцев, – бойся, нечего тебе расслабляться. Самое дорогое, что у меня есть, тебе отдаю… А ну-ка хватит целоваться, люди же кругом.

Андрей прижал к себе Ирочку еще крепче, дунул на светлую челку и подмигнул:

– Береги себя и больше не впутывайся ни в какие истории. Не везде есть такой шустрый следователь Васечкин, который выбивает одним ударом двери и бегает быстрее ветра.

Ирочка кивнула и получила еще один поцелуй.

Уваров стоял рядом, держа Ольгу за руку. Услышав про Васечкина, он тут же вспомнил, как бравый следователь догнал Соловьева, практически запрыгнул на него, повалил на землю и защелкнул на его запястьях наручники. И хотя Васечкин не слишком-то приятный субъект, но награда за подобную ловкость ему, бесспорно, полагается.

– Если бы не мы, – с гордостью сказала Ольга, – он бы это дело никогда не распутал. Возвращайтесь скорее, – улыбнулась она Ирочке и Егору Васильевичу, – и как я раньше без вас жила, не понимаю.

– Хватит мокроту разводить, – проворчал Зайцев, чувствуя, что его Графиня сейчас возобновит рыдания. – Обратные билеты уже куплены, через неделю будем здесь.

Когда поезд тронулся и в окне исчезла людная площадь вокзала, мобильный телефон Ирочки задрожал и запел мелодичную песню. «Андрей» – горело в окошке.

– Уже соскучился, – счастливо выдохнула Ирочка, нажимая кнопку.