Юлия Климова - Золотая клетка для светского льва

– Я писателем стану, – важно произнес Жук и, поднявшись, царственной походкой прошествовал к книжным полкам. Зацепившись мыском тапки за край ковра, он споткнулся, недовольно поморщился, обернулся и сердито погрозил пальцем початой бутылке водке, совершенно справедливо считая ее виновницей этого конфуза.

Тихон спрятал улыбку в усах и нетерпеливо заерзал в кресле. Куда это Санька направился с таким важным видом? Раздулся, как индюк! Ишь ты – писателем он решил стать! Умора!

– Вот! – Санька вернулся к столу с плоской кожаной коробочкой. Раскрыл ее и протянул Тихону.

– Что это?

– Ручка, не видишь, что ли?..

– Вижу, – пожал плечами Тихон и вынул темно-синюю ручку из футляра.

– Колпачок серебряный, это чтобы работалось лучше, чтобы вдохновение меня не покидало ни днем, ни ночью, – пояснил Санька, возвращаясь на стул.

– «10 марта 2005 года», – прочитал Тихон и с изумлением посмотрел на приятеля. – А это что значит? – поинтересовался он.

– Вчера было десятое марта… вот я и вывел… ну, чтобы на всю жизнь запомнить день, когда я решил стать великим писателем. Это же я не только для своего самолюбования стараюсь, – фыркнул Санька, – это я, так сказать, облегчаю жизнь своим читателям-почитателям и потомкам. Чтобы знали, когда это историческое событие случилось, и не ломали голову понапрасну.

– Понятно, – кивнул Тихон.

– Ты же знаешь, как я уважаю во всем организованность. А то будут потом музей имени меня открывать – устанут собирать информацию, я же натура многогранная!

– Это да, – согласился Тихон, возвращая ручку обратно в футляр.

– Я и сюжетец уже для книжки мысленно набросал… рассказывать пока не стану, а то тебе читать неинтересно будет. Давай еще по рюмочке – за меня и за мою будущую жену. Ох, и нелегко ей будет… мы – писатели, народ очень капризный.

– Удачи тебе, Санька! – подкладывая на тарелку приятеля маринованных грибочков, благословил Тихон.

А где же брошь?

Ирма, потеряв союзницу (Акулина Альфредовна впала в депрессию), решила действовать самостоятельно. Сколько можно ограничивать свое общение с Егором легким кокетством? Довольно! Она попробовала быть милой и пушистой, не навязываться и не делать даже легких поползновений в сторону секса, и чем это обернулось? Да ничем! В этом-то и проблема.

– Сейчас пойду, лягу перед ним на стол, и тогда посмотрим, кого он на самом деле хочет: меня или эту пигалицу Дашку! – выпалила Ирма и даже принялась нервно стаскивать с себя водолазку. Но потом решила все же не рисковать и не шокировать Егора своим полуобнаженным видом. Наведя марафет, она спустилась на первый этаж, распахнула дверь кабинета и уверенным шагом подошла к столу. Вскарабкавшись на него, она изогнулась, как ей показалось, в очень эротичной позе, и замерла, ожидая Егора, – борсетка его лежит, значит, он еще заглянет сюда перед работой.

Егор проснулся задолго до того, как зазвенел будильник. Бодро прошлепав босыми ногами в ванную комнату, он принял душ и, напевая, стал одеваться.

Он пел, улыбался и даже подумывал, а не сходить ли вечером с Костиком в ресторан, не отметить ли свое освобождение от «невесты»? Это же так здорово – наконец-то она не путается под ногами!.. Он перестал петь и скрипнул зубами. Отшвырнул пиджак и пошел на кухню. Кофе. Много крепкого кофе – и бегом на работу, чтобы в голове были только отчеты, цифры и скучные договоры.

Даша. Даша. Дашка… Упрямая, дерзкая девчонка с карими глазами и волосами цвета карамели. И пахнет от нее конфетами – шоколадными конфетами…

– Спит, наверное, еще, – буркнул Егор, вспоминая, как увидел ее в кухне на следующий день после встречи около «Заводной утки». Голова его тогда гудела от похмелья, а в сердце точно заноза какая засела… Заноза! Вот подходящее определение для этой девчонки! Ну сколько можно, сколько можно думать о ней?

Егор почувствовал раздражение. Почувствовал и очень обрадовался этому – хорошо, что он на нее злится, очень хорошо.

Первый день без нее – сколько же он этого ждал?! Неделю.

Он налил кофе и вышел в гостиную. В доме тихо. Тихо и как-то пусто…

Нет, нет, не может одна маленькая девчонка испортить ему такое замечательное утро просто своим отсутствием.

– Не может, – уверенно сказал Егор и направился в свой кабинет.

– А это я, – пропела Ирма, как только дверь распахнулась. Она кокетливо потянулась, точно кошка, и облизала губы. – Ну что же ты так долго не шел, – приторно упрекнула она и закинула голову назад. – У меня уже все онемело, и тебе придется изрядно потрудиться, чтобы я…

Договорить она не успела. Егор захлопнул дверь, развернулся и, пробормотав: «Сумасшедший дом какой-то…», – вернулся в кухню. Вылил недопитый кофе в раковину, схватил губку, плеснул на нее жидкость для мытья посуды и с нездоровым энтузиазмом принялся драить чашку.

«Можно позвонить ей… только чтобы узнать, как они вчера доехали. Адрес у меня есть – номер телефона раздобыть не проблема. Позвоню и скажу… нет, этого я говорить не буду… Дашка, Дашка, да что же ты за заноза такая…» Егор с грохотом отправил чашку на полку, тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли, и приказным тоном сказал себе:

– Хватит! Сейчас на работу, а вечером видно будет.

Не желая лишний раз встречаться с Ирмой, он махнул рукой на борсетку и направился в гардеробную. Старательно напевая один из музыкальных хитов, пытаясь вернуть себе хорошее, беззаботное настроение, он надел ботинки, натянул куртку, убедился, что ключи от «Мазды» преспокойно лежат в кармане, и обернулся.

На крючке, касаясь бахромой верхних полок обувного шкафчика, висел длиннющий вязаный шарф Дашеньки…

– Забыла, – выдохнул Егор и потер лоб ладонью.

Закрыл глаза – и тут же открыл их, точно пытался проверить – не мираж ли это?

Не мираж.

Он улыбнулся до ушей, сунул шарф за пазуху и торопливо вышел из дома.

– Спасибо тебе, Даша, спасибо, – тихо сказал он, сбегая по ступенькам крыльца.

Теперь у него был прекрасный повод навестить семейство Волошиных вечером.

* * *

Оставив машину около продуктового магазина, хвастливо демонстрирующего плакаты с рекламой и новогодними скидками, Тихон свернул в Леонтьевский переулок, прошел сто метров и остановился около серо-коричневой башни. Последний раз он был здесь давно: то одно, то другое, вот и не получалось выбраться, но адрес не забыл и, неторопливо поднимаясь на четвертый этаж, с любовью поглядывал на старые надписи и рисунки, которые украшали ярко-зеленые стены.

Хозяин квартиры среагировал на звонок практически сразу – дверь распахнулась, звучно стукнув ручкой о стену.

– Тихон!

– Санька!

– Старый чертеняга!

– Усатый жук!