Дарья Донцова - Тормоза для блудного мужа

– Извините за беспокойство, – сказала она, – у нас форс-мажор. Забыли сделать небольшую подсъемку с вами, всего-то проход по двору. Съемочная группа уже на месте, просим вас подъехать буквально на десять минут, знаю, что еще рано, но времени нет. Да! Я нашла сегодня в гримерке ваше кольцо, оно закатилось под стол, сейчас со мной, как приедете, отдам.

Вера была взбудоражена общением с Надей и ссорой с Костей, поэтому не задала сам собой напрашивающийся вопрос: «Вчера я обшарила тщательным образом комнату и не обнаружила колечко. Говори правду, как оно к тебе попало?»

Нет, Орлова поехала по указанному адресу. Ядвига полагала, что Вера кинется в дом, чтобы вернуть дорогую вещь, и соврала про досъемку. Если бы она сказала только про кольцо, Орлова могла ответить:

– Зачем мне невесть куда мчаться? Давайте пересечемся в центре города или в студии.

А так, по мнению администратора, получалось здорово, съемка плюс украшение.

Вот только колечко уже не имело для хозяйки фирмы «Орел» ни малейшей ценности. Вера поспешила выполнить просьбу Ядвиги совсем по другим причинам. Ну, во-первых, она, крайне обязательная, не хотела подводить съемочную группу, а во-вторых, и это главное, Орлова не знала, что ей делать, куда направиться, как вести себя дальше. Досъемки эпизода пришлись как нельзя более кстати, утро будет занятно, она успокоится и сможет мыслить трезво.

Ядвига впустила Веру, провела в спальню, указала на кровать, где недвижимо лежала женщина, и решительно сказала:

– Это моя мама! Она спит беспробудно уже два года. У нее летаргический сон. Ее не лечат, потому что не знают, как справиться с бедой. Мама находится дома, она дышит сама, я колю ей всякие питательные препараты. Вы должны с ней поговорить. Прикажите ей проснуться! Я вас отсюда не выпущу, пока не разбудите мою мамочку. Когда она очнется, я отдам ваше дорогущее кольцо. Хотите получить его назад? Тогда действуйте. Дверь заперта, вам не удастся убежать.

В первую секунду Вера разозлилась, но потом ей стало смешно. Справиться с маленькой, хрупкой, слабой физически девушкой смог бы даже детсадовец. У глупышки нет оружия, она наивно решила, что женщину, поднявшую в суровые девяностые бизнес, остановит дешевый замок в хлипкой двери? Но уже через мгновение Орлову охватила жалость. Из всех углов комнаты кричала нищета, зато на тумбочке лежала гора недешевых лекарств, а к руке больной был прикреплен самый современный аппарат для измерения давления.

– Почему ты думаешь, что я смогу помочь твоей маме? – спросила Вера.

Ядя прижала руки к груди.

– Врачи говорят, что во время подобного сна больные ничего не слышат, но вы-то даже в коме, а она намного хуже летаргии, воспринимали речь! Откуда докторам точно знать, какие ощущения испытывает больной! А вы сами похожее пережили! Расскажите маме, как вы выздоровели! Пожалуйста, она вас послушает и очнется!

– Бедная Ядвига, – прошептала я, – она понятия не имела, что главная героиня шоу соврала! Из благих побуждений сказала неправду про свои ощущения, на самом деле вы не воспринимали никаких звуков. И вы здесь остались?!

Вера кивнула:

– Да. В этой квартире меня бы никто искать не стал, требовалось время, чтобы спокойно все обдумать, понять, как жить дальше.

– Вы разрешили Яде надеть свою обувь, – вздохнула я.

Орлова удивилась:

– Ну и что? У ее зимних сапог подошва отвалилась!

– Милосердный поступок! Всучили нищей девушке обноски! Использовали ее жилплощадь в качестве бесплатного убежища. Нет бы купить бедняге новые вещи. Вы можете себе позволить такие расходы! – укорил бизнес-леди Семен.

Вера вздернула подбородок.

– Молодой человек, я обретаюсь здесь всего несколько дней, завтра утром собралась выйти. Душа в порядке, приняты все стратегические решения. Судьба Ядвиги теперь коренным образом изменится, я беру над ней шефство. Что же касается ботильонов, то налички у меня с собой нет, а использовать кредитку не хотелось. Я понимала, что меня ищут, и не желала оставлять следы. И последнее! Вас сюда не приглашали. Я свободный человек и имею право распоряжаться своей жизнью, никого ни о чем не спрашивая. Претензий к Ядвиге у меня нет. Она попросила помочь ее матери, Галине Михайловне, я согласилась добровольно. Что еще? Кому я дала свои ботинки, по какой причине не купила новые, отчего тут временно живу, касается лишь меня. Есть еще вопросы?

– Вам передавала огромный привет Ника Моргунова, – звонко сказала я.

На лице Веры появилось выражение искреннего недоумения:

– Ника? Простите, не помню ее. Но все равно спасибо.

– Ну как же, – вступил в беседу Семен, – Моргунова! Ваша бывшая одноклассница, уехала в Америку, стала там известной художницей. Кстати, Ника дружит с Алисой Спиридоновой, та тоже училась с вами. К сожалению, Алиса с подростковых лет увлеклась наркотиками, ей удалось на длительный срок избавиться от зависимости, затем она снова села на иглу. Спиридонова вела дневник, она переслала его Моргуновой, сейчас он в наших руках, там много интересного, в частности подробный рассказ о Братстве. Помните, как в детские годы основали такую организацию?

Вера потерла лоб.

– С трудом всплывают воспоминания о школе. Моргунова? Спиридонова? Вроде были такие девочки. Братство? Вполне вероятно, дети обожают тайные общества, но подробности в уме не задержались. Я не сентиментальна, не имею страниц в социальных сетях. На мой взгляд, только не состоявшийся во взрослой жизни человек тоскует о прошлом. Детство, отрочество, юность – это просто этапы жизни. Некоторые люди предаются воспоминаниям или строят планы на будущее. И что получается? Вчера прошло, завтра еще не наступило, помни об этом и живи сегодня…

Вера Орлова не вернулась к мужу, она купила себе дом в Подмосковье и еще более рьяно занялась бизнесом. Недавно один из солидных экономических журналов включил ее в список ста самых богатых женщин России. Ядвига работает в фирме «Орел», получает солидную зарплату и может купить себе любую одежду. Ее мама находится в специализированной больнице, мало шансов, что Галина Михайловна проснется, но дочь не теряет надежды. В психиатрической клинике продолжает жить Алла Мамалыгина. Она вполне счастлива, единственное, что ее огорчает, это ограничение в сладостях, врачи не разрешают больной постоянно есть вафли. Ника Моргунова ни с кем из России на контакт не идет, Алиса Спиридонова исчезла без следа, ее судьба навсегда останется тайной. Оксана Григорьева категорически не желает вести никаких разговоров об Ирине и своем членстве в Братстве, ни один официальный протокол она никогда не подпишет. Наталья Петровна, Константин и Алена уехали из Москвы, где они, чем занимаются, я не знаю. Главным врачом научного центра Акселя Штриха стал замечательный хирург с безупречной репутацией Игорь Анатольевич Брошев. Впрочем, история с Аленой имела и положительную сторону: о дочери Натальи Петровны не написал лишь ленивый, и благодаря широкому освещению в прессе про лечение блокатором роста клеток узнало много людей. Очень надеюсь, что новейшее лекарство помогло больным.