Ирина Волкова - Флирт с дьяволом

Разразился страшный скандал. Всё имущество семьи Карданю пошло с молотка, знакомые отвернулись от них, близких родственников у них не было. Три месяца спустя мать Эжена умерла от гнойного перитонита, и мальчика отдали в сиротский приют.

Эжен подрос, закончил бухгалтерские курсы и устроился работать в банке в богом забытой провинции. Зарплата была маленькая, и большую её часть съедал ипотечный кредит на покупку квартиры, несмотря на то, что квартира была маленькой, неудобной и дешёвой. Но это уже не волновало Карданю. Даже если бы его жилище было в десять раза больше, оно всё равно не сравнилось бы с поместьем в Ле-Плеси-Пате, а жить в другом месте он не хотел.

Эжен вёл замкнутую жизнь аскета. Он был старательным, хотя и не хватающим звёзд с неба работником. Начальство ценило его и доверяло ему. Всё свободное время Карданю посвящал исследованию своей генеалогии. Ему было стыдно за себя. Его предки были богатыми и знаменитыми людьми, способствовавшими процветанию Франции. А что сделал он? Ничего! Ровным счётом ничего.

Эжен так и не женился. Он настолько стыдился себя самого, что не хотел иметь наследников. Он ни разу в жизни не сходил с девушкой в кино, он никогда никого не целовал. Его жизнь казалась одним сплошным поражением. И единственным виновником его несчастий была крохотная полоска суши в два квадратных километра, расположенная на берегу Генуэзского залива. Княжество Монако, маленькое суверенное государство с его проклятыми игорными домами.

Карданю ненавидел всё, связанное с Монако и Монте-Карло. Когда по телевизору передавали новости о Монако, он принципиально переключался на другую программу. Но однажды он прочитал заметку в журнале, которая перевернула его жизнь.

Эжен узнал, что между Францией и княжеством Монако существует соглашение о том, что если в роду правящей династии Гримальди не будет прямых наследников, и династия прекратит своё существование, Монако автоматически потеряет свой суверенитет и войдёт в состав Франции.

Прочитав это, Карданю почувствовал, как у него перехватило дыхание. В его сознании словно вспыхнул ослепительный свет. Его унылая бессмысленная жизнь осталась позади, как воспоминание о затянувшемся ночном кошмаре. Эжен понял, что он был избран богом для Великой Миссии. Он, потомок Филиппа Красивого, войдёт в историю, как человек, присоединивший Монако к Франции. Чтобы осуществить это, достаточно было просто уничтожить наследников Ренье де Монако.

Жозефина Мотерси-де-Белей погладила пальцами воронёную сталь пистолета. Это был миниатюрный австрийский пистолет "Литтл Том" калибра 6,35мм. Такую опасную игрушку было нетрудно спрятать под платьем в набедренной кобуре, или под брюками в кобуре, пристёгивающейся к лодыжке.

Графиня подошла к зеркалу и, подведя губы ярко-красной помадой, прицелилась из пистолета в своё отражение.

— Паф, паф, — произнесла она, делая вид, что нажимает на курок, — и ты труп, мой великолепный Луиджи, мой темпераментный итальянец, посмевший изменить мне с этой вульгарной, размалёванной, как рождественский торт, горничной. Жозефина Мотерси-де-Белей не прощает измены.

Если бы Пьер Большеухов увидел в этот момент свою жену, он бы ни за что на свете не узнал её. Вместо высохшей пятидесятивосьмилетней старухи в огненно-рыжем парике в зеркале отражалась красивая породистая брюнетка лет сорока с осиной талией и дразнящим изгибом округлых бёдер.

О том, что она умерла, графиня узнала совершенно случайно около двух недель назад. Прочитав в газете о своей смерти, графиня была так потрясена, что в течение получаса глушила шампанское на террасе кафе в Сан-Ремо, а затем решила, что раз уж ей суждено было погибнуть, то она непременно должна воскреснуть в совершенно новом обличье, как Феникс, восставший из пепла.

Постепенно идея о том, что все, в том числе и её безмозглый разжиревший мужинёк, считают её мёртвой, возбуждала Жозефину всё больше и больше. Она представила себе ликование Пьера, возомнившего себя её единственным наследником. Она мечтала увидеть лицо своего муженька и всех прочих дорогих родственничков в момент, когда нотариус сообщит им, что она оставила все свои деньги Лионскому обществу защиты прав сексуальных меньшинств.

Пока будут выполнены все формальности по оформлению и передаче наследства, пройдёт несколько месяцев, так что об этом не стоит беспокоиться, денег она не лишится, а тем временем графиня, превратившись в призрак, сможет жить новой никому не ведомой жизнью. Что она собирается сделать в этой новой жизни, графиня пока не знала. Было ясно одно — она отомстит негодяю Луиджи, из-за которого она, собственно говоря, и погибла, а потом как следует подшутит над своим ни на что не годным и до смерти ей надоевшим муженьком.

Жозефина расхохоталась и, спрятав пистолет в сумочку, отправилась в ванную. Погрузившись в горячие бурлящие водовороты большого овального джакузи, графиня откинула голову на небольшую кожаную подушечку, перебирая в памяти события последних дней.

С Луиджи Манчини она познакомилась на рынке в Сан-Ремо. Жозефина заглянула туда, чтобы купить огурцов. Нарезая огурцы дольками, она накладывала их на лицо, пытаясь таким образом освежить свою сухую увядающую кожу.

— Графиня Мотерси-де-Белей! Неужели это вы? — восторженно воскликнул продавец.

Жозефина окинула его оценивающим взглядом. На Луиджи были надеты только джинсовые шорты с бахромой и короткая обтягивающая майка без рукавов.

"Боже мой! Этот парень сложен, как греческий бог", мелькнуло в голове у графини. "А какое у него тело, какие мускулы, какие глаза! У него взгляд дикаря из африканских джунглей! Настоящая секс-машина! Я готова изнасиловать его прямо здесь, на лотке с салатом и баклажанами! О, если бы я только могла это сделать!"

Стареющая графиня на мгновение забыла, зачем она пришла на рынок. Машинально она сжала в руке твёрдый продолговатый огурец, но ей казалось, что она держит в руке нечто совсем другое — упругую восставшую плоть молодого итальянского продавца.

Двадцатитрёхлетний Луиджи не был новичком в отношениях с женщинами. Когда ему было двенацать лет, подруга его матери, торгующая рыбой на том же рынке, посвятила его в тонкости секса. С тех пор Манчини непрерывно практиковался в этом непростом, но приятном искусстве, и в своём квартале он слыл роковым мужчиной. Матери молодых девушек боялись и проклинали его, а их братья точили ножи и провожали Луиджи горящими злобными взглядами.

Впрочем, инстинкт самосохранения был у Манчини достаточно развит, и он сторонился молодых красоток, чьи родственники могли причинить ему серьёзные телесные повреждения или, что ещё хуже, заставить его жениться на лишённой девственности девушке.