Дарья Донцова - Мыльная сказка Шахерезады

- У меня денег нет, - на всякий случай предупредил мальчик.

- Мы работаем бесплатно, такова была воля профессора Булгакова, - торжественно провозгласила женщина и распахнула белые двери.

Полчаса Сережа рассматривал застекленные шкафы, где теснились тома, и слушал рассказ про мебель. Тетку, которая назвалась Эммой Генриховной, было невозможно остановить, она сыпала словами без пауз.

- Письменный стол восемнадцатого века сделан из дуба, украшен медальонами и является точной копией того, за которым работал Эмиль Золя. Чернильница из бронзы приобретена на аукционе, ранее она находилась в кабинете Диккенса, а маленькая фигурка овечки некогда украшала камин в комнате Эмилии Бронте.

Сергею оставалось лишь моргать. Имена, перечисленные женщиной, были незнакомы мальчику, и вообще он не понимал, почему надо восхищаться потрепанными книгами, когда можно пойти и купить новые? Это же противно - листать грязные страницы и держать в руках засаленный переплет!

Но музейная курица явно считала иначе. Она чуть не рыдала от восторга, тыча указкой в полки. А когда Сережа устал и решил присесть на непрезентабельную табуреточку с бархатным, сильно потертым сиденьем, Эмма Генриховна громко заорала:

- Не сметь! Это подлинная мебель из дома Чехова!

Сережа чуть не упал от вопля и решил поскорей смыться. Он подождал, пока баба отвернется к здоровенной этажерке, набитой фарфоровыми фигурками, и толкнул одну из дверей комнаты. Мальчик рассчитывал очутиться в коридоре, но вместо него увидел квадратный зал, метров сорока, не меньше, одна часть его была оборудована под сцену, во второй стояли стулья.

- Там нет ничего интересного, - заявила женщина, - у нас работает клуб книголюбов, мы ставим спектакли.

- Театр! - догадался Сергей.

- Самодеятельный коллектив, - кивнула дама.

- Всех берете? - спросил мальчик.

Женщина мягко улыбнулась:

- В принципе да. Но тебе с нами будет скучно, самой молодой актрисе почти сорок. Здесь собираются…

- Старички, - ляпнул Воронин.

- Мы себя считаем молодыми, - засмеялась дама, - но, боюсь, ты прав.

Когда Катя и Соня узнали про театр, они слегка успокоились. В Интернете они нашли сайт Музея. Там висело объявление, приглашающее желающих принять участие в театральных спектаклях.

- Никакой секты нет! - запрыгала Катя. - Песни они поют и стихи читают на репетициях. Тетка с собакой психованная, ей везде сектанты мерещатся, крыша у дуры поехала.

- И замуж тетя Ира не собирается, - добавила Соня. - Твоя мама никому любовных писем не пишет, она роли переписывает, так лучше текст запоминается.

- Почему она мне не рассказала? - запоздало удивилась Катя.

- Стесняется, - предположила Соня.

- Или ей стыдно, - высказал свое мнение Сережа.

- Ничего плохого в театре нет! - возразила Катя.

Соня произнесла традиционную фразу:

- Родители странные. Может, тетя Ира думает, ты над ней хохотать примешься, дразниться или обидишься, что она не с тобой свободное время проводит.

- Надо ей сказать, что я не против, - засуетилась Катя. - Наоборот, хорошо, если она друзей нашла, а то постоянно одна.

- Лучше молчи, - посоветовала Соня, - не фига лезть без спроса в чужую жизнь.

Катя согласилась с Софьей и перестала рыться у матери в телефоне. А Ира к середине ноября опять стала сидеть дома в свободные от работы дни. Похоже, она разочаровалась в самодеятельности или там не оценили ее талант.

- И почему вы решили, что Кате звонят из театра? - не поняла я.

Соня ответила:

- Ее так позвали! Уржаться можно. Голос, будто сериал рекламирует! По телеку мужчина так говорит в анонсе: «Скоро на нашем канале покажут лучший фильм десятилетия, правда о том, чего никто не знает».

- Во времена моего детства говорили: «Голос Левитана», - улыбнулась я.

- Он был художник, не артист, - снисходительно поправила меня Соня.

- Юрий Левитан, - уточнила я, - диктор, который во время Великой Отечественной войны читал все сводки Совинформбюро, и он же сообщил о капитуляции фашистской Германии.

- Разве тогда уже был телек? - заморгал Сережа.

- Юрий Левитан работал на радио, - пояснила я. - В вашей гимназии историю преподают? Ладно, вернемся к звонку. Так что сказал красивый мужской голос?

- «Соизвольте пригласить к телефонному аппарату Екатерину Соловьеву», - продекламировала Соня. - Нормальный человек разве так скажет? Вот я и решила: из того театра звонили!

- Больше идиотов нет! - подхватил Сережа. - У Сонькиного телефона звук мощный, можно громкую связь не включать, я тоже услышал. Прикольно. Катюша в инглиш-кабинет рванула, а Соня сказала:

- Что случилось? Никогда Катьке мама не звонила!

Ну я и говорю:

- Это не мать. Небось из секты какой-то дурак прорезался.

А Соня в ответ:

- Кроме матери, Катюха никому номер не давала! Мой телефон не общий. И за фигом секте Катю искать?

- Мы между собой театр сектой зовем, для прикола. Иногда Катьку подкалываем, ну, типа, дочь сектантки. Это хохма, - сказал Сергей.

- Затем Катя вышла и про больницу рассказала, - перебила парнишку Соня, - и все. Теперь у нее телефон выключен.

Сев в машину, я первым делом позвонила Николаю Рябцеву, подчиненному Дегтярева, и спросила:

- Коленька, как дела?

- Ох, не к добру твой интерес, - настороженно ответил Николай. - Сразу говори, во что влипла?

- Нужна небольшая консультация, - продолжила я, - если исчезла семья, мама и дочка, и родственников у них нет, может ближайшая подруга подать в ОВД заявление об исчезновении?

- Насколько я знаю, такую бумагу примут исключительно от близких людей по истечении установленного срока, - оттарабанил Николай. - А кто пропал?

Я вкратце изложила ему ситуацию, Рябцев поскучнел.

- Не гони волну. Вероятно, сегодня вечером твоя Соловьева домой припрет. Загуляла с любовником.

- Она не из бесшабашных особ, - вступилась за Иру я.

- А потом мужика повстречала и башку потеряла. Сколько я таких случаев знаю, - загудел Николай. - Не зря про три дня придумано, девяносто процентов «пропавших» в пятницу вечером в воскресенье домой приходят и ну каяться, рассказывать, где гуляли.

- Катю вызвали из школы, - напомнила я, - попросили приехать на площадь у Курского вокзала. Место выбрано не случайно, там толчея, легко затеряться, бесполезно расспрашивать про девочку, никто ее не запомнил.

Николай зашуршал какими-то бумажками.

- Хочешь, дам тебе телефон Юрки Бондарева? Он спец по розыску. Наш отдел этим не занимается. Могу ему звякнуть, сказать о тебе, хотя, полагаю, он о дегтяревской подруге наслышан, отнесется к тебе с полнейшим пониманием. Как там, кстати, Александр Михайлович?

- Нормально, - вздохнула я, - ловит свою рыбу и счастлив. Сам знаешь, два раза в год посидеть неделю с удочкой на берегу, где не берет мобильный, для полковника святое. Вернется через пять дней.