Галина Куликова - Дырка от бублика

— Хорошо, — пожал плечами Овсянников. — Я и так собирался вернуться пораньше. Развод, которым я занимался, не состоялся. Стороны передумали, и я должен получить компенсацию. Получу — и сразу обратно.

Когда Элла возвратилась из поездки в гостиницу, настроение у нее было отвратительным. Она легла на постель и долго плакала в одну из дюпоновских подушек, которыми неженка Овсянников наводнил дом. Потом насухо вытерла глаза и позвонила матери.

— Эля! — простонала та трагическим голосом. — У нас случилось ужасное — Юрочка умер!

— Мам, успокойся, пожалуйста. Он не умер, он жив. Говорят, завтра его можно будет проведать.

— Что-о-о? — страшным басом переспросила Дана. — Меня что, обманули, как девочку?

— Это было сделано в интересах следствия, — усталым голосом ответила Элла. — Мам, вы с Борисом можете приехать к его другу Овсянникову? Часам к семи? Ты ведь знакома с Овсянниковым, да?

— Знакома. Только Борис как раз сегодня на пару с твоим шефом Шведовым собирался ехать искать тебя в Истру, в наш летний домик.

— Ну, теперь, когда меня не надо искать, пусть они оба едут к Жеке Овсянникову, хорошо? И ты, конечно, тоже приезжай.

— Эля, мне не нравится твой тон! — тотчас же сказала Дана. — У тебя что-то случилось! Ах, да! — тут же спохватилась она. — Действительно случилось. Я как-то все время упускаю из виду.

Потом Элла позвонила Римме, приказала ей явиться к семи и продиктовала адрес.

— Я тебе очень нужна? — спросила Римма.

— Очень. То, что я хочу сделать, требует не только мужества, но и поддержки. Надеюсь, ты будешь на моей стороне, что бы ни случилось.

— Я же твоя сестра! — воскликнула та. — А кровь сестер всегда течет в одну и ту же сторону.

— Ну не скажи… — пробормотала Элла и набрала еще один номер.

Последний звонок был Ларисе Трошиной.

— Ларис, я влюбилась, — сказала она и подняла глаза вверх, чтобы не пролились слезы. — Его зовут Евгением, Жекой. Хочу сегодня вас познакомить. Ты ведь моя лучшая подруга!

Она снова продиктовала адрес, потом тщательно оделась, распустила волосы и, достав бутыль с очищающим молочком, сняла с себя всю косметику. Поскольку новые красивые очки, которые ей выбрала жена Шведова Вера, улетели куда-то во время акробатических этюдов на уличных часах, Элла по дороге купила другие, специально выбрав круглые, как раньше. Чтобы Овсянников, узнав о ней правду, ни на миг в этой правде не усомнился. Чтобы не бегал вокруг и не вопил: «Этого просто не может быть! Не могу поверить! Какой я болван!»

И вот наконец Овсянников возвратился домой. Элла стояла в коридоре, опустив руки по швам, и глядела прямо на него мятежным взором. Она была готова к борьбе.

— О! — сказал сыщик, снимая ботинки и стряхивая с челки снег. — Ты сегодня какая-то другая!

Он протиснулся мимо, поцеловав ее в пылающую щеку, и заперся в ванной, включив воду на всю катушку. Он плескался, полоскался, пел, хрюкал и гремел флаконами. Элла дождалась, пока вода перестанет течь, и встала уже возле двери ванной. Ароматный Овсянников вышел оттуда, снова поцеловал ее в ту же самую щеку и прошел на кухню. Элла пошла за ним и остановилась в дверях.

— Жень, посмотри на меня внимательно! — потребовала она, сообразив, что иначе можно таскаться за ним до самой ночи.

Овсянников посмотрел и сказал:

— Выглядишь потрясающе! — И улыбнулся, как полный кретин.

— Тебе лучше надеть футболку, — посоветовала Элла. — У нас сегодня будет много гостей. У тебя, конечно, роскошный торс, но мне не хочется, чтобы он отвлекал присутствующих от дела.

— Отвлекал присутствующих? А что, будут женщины?

— Гости.

— Ты наприглашала гостей? Я их знаю?

— Знаешь, — успокоила его Элла. — По крайней мере, большую и лучшую их часть.

Будет Борис с семьей…

— Я не был на его свадьбе, поэтому с семьей незнаком. У нас с Борькой мужская дружба. Холостяцкая. Не дружба домами, если ты понимаешь, о чем я говорю…

— Как же, как же. Собираетесь у кого-нибудь на квартире, чтобы выпить хорошего коньяку, поговорить о футболе и рыбалке. А сами пьете водку, играете на деньги в поддавки и обсуждаете баб.

— Перегибаешь! — не согласился Овсянников. — У меня даже шашек нет.

— Значит, с семьей Бориса ты незнаком? — еще раз переспросила Элла.

— Я поэтому и Астапову живьем не видел.

— Жаль, — сказала та. — Сегодня это тебе очень помогло бы.

— А кто еще придет? — Глупый сыщик пропустил ее замечание мимо ушей.

— Еще придут Шведов и двое моих коллег по работе, а также моя подруга. — Она хотела добавить — лучшая, но язык не повернулся.

— Ой-ой-ой! — проныл Овсянников. — Нам не хватит кофе, там почти ничего не осталось. И конфеты кончились, и вафельный торт.

— Уверяю тебя, собравшимся будет не до сладкого. Разве ты ничего не понял? Я собираюсь разоблачить убийцу.

— У тебя страсть к мелодраматическим эффектам? — поинтересовался Овсянников, быстро поедая то, что нашел в сковородке. — Не лучше ли тебе было выложить все, что ты накопала, профессионалу, то есть мне, а я бы уже разобрался, что к чему. А то, смотри, сядешь в лужу!

— В нынешней ситуации я была бы рада сесть в лужу, — печальным голосом заявила Элла. — То, что я знаю, разрушает меня.

— Не хочешь же ты сказать, — Овсянников даже жевать перестал, — чти убийца — кто-то из тех, кого мы ждем сегодня вечером?

— Перестань паясничать, — рассердилась она. — Конечно, именно это я и хочу сказать. Перед кем бы мне тогда выступать и, главное, зачем? Я ведь хочу добиться признания!

— С помощью чего?

— С помощью логики, разумеется. И неопровержимых улик.

Только Овсянников собрался было что-то ответить, как в прихожей прозвенел звонок, и он отправился открывать. В коридор, галдя, словно пернатые на птичьем базаре, ввалились Борис, Дана, Римма и Шведов.

— Доченька! — крикнула Дана своим мощным капитанским голосом и бросилась обнимать Эллу.

Она немного потискала ее, словно плюшевого зайку, и отбросила, крепко поцеловав в лоб. Шведов снял ботинки, надел тапки с помпонами и глупо хихикал, понимая, что сейчас ему предстоит объяснение с Овсянниковым. За Бэллу Гаптержакову придется отвечать.

— Ты все-таки нашел ее! — крикнул Борис и со всего маху шарахнул Овсянникова по плечу. — Вот чертяка! А говорил, что шансов почти никаких!

— Доченька! — пробасила Дана.

— Какая доченька? — не понял Овсянников. — О чем вы? Кого я нашел?

— Да Эллу же!

Овсянников вопросительно посмотрел на Шведова, и тот зашелся в приступе икающего смеха:

— Обманули дурака на четыре кулака! Это я все придумал! Я тебе подсунул Эллу под видом Бэллы! Твоей секретаршей была Элла Астапова!

— Так ты — Элла Астапова? — вскричал Овсянников, повернувшись к виновнице всей этой смуты.