Галина Куликова - Дырка от бублика

Некоторое время спустя в забитое до отказа помещение вошел человек с мобильным телефоном, плотно прижатым к уху.

— Слушай, — жалобно говорил он, пригнув голову, чтобы не посшибать лбом низко висящие светильники. — Оглядкин сказал: «Езжай за моей в клуб. К этому времени она надирается, как папа Карло после разговора с поленом. Забери ее и привези домой». Что — ну? Клуб я знаю, а его жену — нет. Я ж у него новый телохранитель. Ну, вошел. Ну, смотрю. Брюнетка, блондинка? Кажется, вижу. Да. Растрепанная шатенка. Пьяная в подошву. Как выглядит? Как будто пережила страду на конопляном поле.

— Вы Жанна? — спросил он, подходя к Элле вплотную.

Она выпрямилась на стуле, уставилась телохранителю в живот и твердо ответила:

— Да.

— Жанна Оглядкина? — уточнил тот на всякий случай.

— Да, — кивнула Элла Астапова, отчаянно надеясь, что этот жуткий мужик приехал для того, чтобы схватить Жанну Оглядкину и утопить ее в реке. Она была бы рада пойти на дно и забыть о том, что с ней случилось. Вернее, случалось — на протяжении всего года замужества. Астапов не просто изменял ей — он делал это глумливо. Беззастенчиво выдавая свою любовницу за кузину, а нажитого с ней ребенка — за племянника. Занятно, что Шурик называл его не папой, а Игорем. Ребенка, видно, они с Надей тоже обманывали.

— Если вы с ней, — сказал бармен, выныривая у столика, словно аквалангист из волны, — тогда заплатите за ущерб. Ваша дама сломала табурет, разбила поднос с бокалами и оторвала от стены розетку.

Телохранитель неведомого Оглядкина, сопя, расплатился, после чего погрузил Эллу в автомобиль и повез ее куда-то в ночь, деловито насвистывая. Через некоторое время на заднем сиденье автомобиля пассажирка нашла пачку «Парламента» и зажигалку. Попытка прикурить закончилась небольшим пожаром. Элла затушила огонь собственным телом, а телохранитель, остановившись на обочине, закидал тлеющие чехлы снегом.

К дому Оглядкина Элла приехала в совершенно непотребном виде.

— Жанна Николаевна приехали. Куда их? — спросил телохранитель у экономки, открывшей дверь.

— В спальню, наверное. В спальню, Жанна Николаевна? — подобострастно уточнила она.

Голова Эллы утыкалась подбородком в грудь, и волосы закрывали лицо. Она что-то проблеяла, ее отбуксировали в спальню и бросили на кровать прямо в верхней одежде. Нога в длинном сапоге свесилась вниз и уныло покачивалась, словно тело повешенного.

— До чего человек допился, — шепотом сказала экономка, выключая свет и закрывая дверь. — Узнать невозможно.

В это время Оглядкин в уютном маниловском халате вышел в холл, и экономка торжественно доложила ему:

— Жанну Николаевну привезли!

— Очень хорошо, — удовлетворенно сказал Оглядкин. Когда его жена пускалась в загул, она пила и буянила. Он не любил, когда она делала это неизвестно где.

Оглядкин заглянул в спальню. Там было темно и пахло, ясное дело, водкой с апельсинами. Он заметил свесившуюся ногу и хмыкнул. Разглядывать в подробностях то, что привезли домой, не стал, а отправился в бильярдную комнату. В этот момент ему позвонила любовница — тоже пьяная.

— Я приеду к тебе! — сообщила она разнузданным тоном.

— Даже не вздумай! — осадил ее Оглядкин и пробормотал:

— Бывают дни, когда понимаешь, что алкоголь — это страшная сила.

Погоняв шары, он отправился в столовую закусить копченой курицей. Но едва расправился с оторванной от тушки ножкой, как в дверях возник его помощник.

— Жанну Николаевну привезли! — сообщил он трагическим шепотом.

— Не может быть, — отмахнулся Оглядкин. — Она уже давно в спальне.

— Ну, не знаю, — пожал плечами помощник. — Только что подъехал джип, чуть не смел почтовый ящик. Жанну Николаевну оттуда высадили — я сам видел.

Жанна Николаевна, шатаясь, как дитя, дорвавшееся до карусели, ввалилась в собственную спальню и обнаружила, что на кровати кто-то лежит.

— Кажется, я не туда попала, — пробормотала она, ощупала Эллу двумя руками и на цыпочках прокралась обратно на улицу.

Некоторое время она ходила вокруг дома, сопровождаемая собаками, слегка протрезвела, после чего была замечена и подобрана соседями, которые справляли день рождения.

Оглядкин тем временем успел заглянуть в спальню жены, еще раз полюбовался на свесившуюся ногу и снова пошел гонять шары. Под утро Жанна, от души погулявшая на дне рождения, постучала во входную дверь правой коленкой. Ей никто не открыл, она долго копалась в карманах, нашла ключ и ввалилась внутрь, оставив дверь нараспашку.

Именно в это время пьяная любовница Оглядкина, которая во что бы то ни стало решила этой ночью добраться до его тела, перелезла через забор и тоже вошла внутрь, радуясь тому, что дверь открыта настежь.

Скажи моему мужу, что я приехала! — крикнула где-то в глубине дома едва вменяемая Жанна.

Любовница, недолго думая, отыскала спальню Оглядкина, быстро разделась и нырнула под одеяло.

Испуганный помощник, в свою очередь, постучал в бильярдную.

— Какого лешего? — заревел хозяин.

— Жанна Николаевна приехали! — проблеял тот.

— Опять?!

Жанна тем временем заглянула в собственную спальню. Элла лежала в той же позе. Единственное, что она сделала, так это достала из кармана шапку и надела ее себе на голову. Жанна всплеснула руками:

— Провалиться мне на этом месте, но в моей постели лежит какая-то баба! Или это сон?

Она отправилась в ванную и плеснула себе в лицо холодной водой. В это время ее муж прошествовал через холл и тоже заглянул в спальню жены. Увидел все ту же свесившуюся ногу и в сердцах сплюнул. Пока его не было, Жанна вышла из ванной и сунула нос в спальню мужа.

— И тут тоже лежит какая-то баба! — потрясенно прошептала она. После чего отправилась искать свободное спальное место и затихла в комнате для гостей.

Около полудня Оглядкин, которому пришлось выдворять из дому любовницу, принял душ, побрился и свежий, словно болгарский персик, явился на кухню.

— Жанны Николаевны еще спят, — сообщила экономка со светлой широкой улыбкой, которая показалась Оглядкину странной.

— Ну, пусть спят, — тут же раздражился он.

— В своей спальне и в комнате для гостей! — уточнила та.

— Интересно, как ей это удалось? — пробормотал он, хватая булочку. — Кофе мне в столовую, горячий.

— А Жаннам Николаевнам? — тотчас спросила экономка. — В постель, как всегда?

Оглядкин молча вышел и, усевшись за стол в столовой, вызвал помощника.

— У меня что, пьющая прислуга? — с места в карьер набросился он на бедолагу.

— С чего вы взяли, шеф? — удивился тот.

— Старая дура на кухне называет мою жену Жаннами Николаевнами и уверяет, что она спит в двух разных комнатах.

— Насчет комнат не могу сказать, — неуверенно заметил помощник. — Но то, что она ночью три раза приехала домой, это точно. Два раза — одна и та же, а один раз — какая-то необычная.