Галина Куликова - Красивым жить не запретишь

— Угу, — радостно промычал тот. Женя взяла телефон и начала названивать Карпенко. Через минуту ее лицо приняло огорченное выражение.

— Ах так. Ну ладно, расскажи, как ехать. Сейчас я тебе лоцмана дам, расскажи ему.

Она сунула трубку подоспевшему Лаптеву, а для Остальных пояснила:

— Катенька отправилась за город. Одна радость: поехала она вдвоем с мамочкой на ее же дачку. Там мы их можем тепленькими накрыть. Конечно, если они нас пустят. У Эльзы характер!

— Эльза — это кто? — попыталась вспомнить Ира.

— Немка.

— Немка? — заинтересовался Петя. Скобкин. — Нацистка, что ли?

— Нет, немка по паспорту, — охотно пояснил Веня. — Фамилия у нее интересная — Унт.

— Унт — это один меховой сапог, — глубокомысленно заметил Скобкин. — Я выучил, пока сканворды разгадывал. В машине долго приходится сидеть, так я, типа, разгадываю по десять-двадцать штук в день.

— У меня есть знакомый кроссвордист, — светло улыбнувшись, сказала Ира. — Если хочешь, могу познакомить!

— Если б то была кроссвордистка! — с сожалением ответил ее брат.

Ира переживала. Характер не позволял ей показывать всем собственную слабость, и она бодрилась изо всех сил Когда мужчины начали обсуждать маршрут, она отключилась и стала грызть ногти. Петя, обернувшись к ней, заметил:

— Нервная женщина может съесть в неделю полфлакончика лака для ногтей. Статистика!

Пока все рассаживались по машинам, Мартынов взял Женю за руку и отвел в сторону.

— Не хочу быть просто пешкой в твоей игре. Кого ты подозреваешь?

— Того же, кого и ты.

— Врешь.

— Чего вы там возитесь? — разгорячился Петя Скобкин. — Поедем к немке на дачу, вынем ее из тапочек и подвесим…

— Молчи, Петька? — приказала сестра, и тот мгновенно заткнулся.

— А как же озарение? — напомнил Мартынов. — Ты до сих пор так ничего и не объяснила.

— Потом, — увильнула Женя. — Все потом объясню.

Кавалькада из трех машин двинулась с места. Ведущим был Мартынов.

Выехали на Кольцевую, пропилили по ней примерно минут тридцать, потом свернули на шоссе, с него — на менее значимую трассу, поплутали немного по крохотным населенным пунктам и в конце концов въехали под ржавую табличку с едва различимым названием «Рощица».

Рощица была стопроцентно дачным поселком — Жене особенно нравились одноэтажные домики, похожие на те, какие рисуют в мультфильмах. На дороге напротив одного из очаровательных строений стояла машина Кости Карпенко. Сам он дремал за рулем, откинув голову назад и тихонько похрапывая.

— Видишь, он спит, — сказал Веня. — Значит, совесть его чиста.

— А может быть, притворяется? — усомнилась Женя. — Кто его знает, на что он горазд?

Сонный Карпенко, увидев целую ораву народу, слегка опешил:

— Мы так и припремся всей оравой?

— Вот интересно, — озираясь по сторонам, спросил Мартынов, ни к кому конкретно не обращаясь, — почему от Катеньки отстал «хвост»? Именно сегодня? Неужто потому, что она с мамочкой?

— Хочешь сказать, раз Машков мамочке доверяет, то Машков с мамочкой знаком? — подхватил Веня.

— Или кое-кто предупредил Машкова, чтобы его люди здесь сегодня не светились, — вполголоса сказал Мартынов Жене.

— Вы дали мне мало времени на все про все, — заявил Карпенко, насупясь. — Могли бы давно посвятить в ваши планы.

— У нас до последнего времени не было никаких планов, — ответила Женя.

— А что это у твоего ухажера сегодня такое кровожадное лицо? — не отставал Карпенко. — Ему пообещали дать пострелять?

Мартынов и Веня недоуменно переглянулись, а Женя покраснела как флаг. Не время сейчас объяснять, что во время вояжа в дом Хрюкиных Пете пришлось выдать себя за ее ухажера.

— Давайте пустим Петю первым. Ни Катенька, ни Эльза не знают его в лицо! — предложила Женя.

— Меня они тоже не знают в лицо, — возразил Мартынов.

— Ты наш интеллектуальный резерв. Оставайся пока в тылу. Вдруг на Петю сразу обрушится что-нибудь тяжелое?

На бедного Петю действительно кое-что обрушилось — неземное очарование Катеньки. Когда он отворял калитку и топал по дорожке к крыльцу, лицо у него было решительным, словно у солдата, задумавшего взорвать танк. Однако когда дверь распахнулась и на пороге появилась Белоснежка — влажная и блестящая после душа, обернутая коротеньким полотенцем, — у Пети отказало все сразу: руки, ноги, голос и, самое главное, мозги.

— Вам что, молодой человек? — спросила Катенька голосом, в котором звенели рождественские бубенчики. — Что же вы молчите?

— Эта.., типа… — выдавил из себя Скобкин и замолчал навеки.

Катенька ухмыльнулась и уже хотела захлопнуть дверь перед его носом, когда Женя рванулась из машины. Едва она появилась на дорожке, на Катенькино чело упала тень озабоченности.

— Вы что, вместе? — спросила она. Скобкин даже не обернулся. Он продолжал глазеть на тело, смутившее его, без единого звука.

— Привет, — сказала Женя. — Это мой парламентер.

— Ты что, нашла Андрея Куницына? — спросила Катенька, расширив глаза.

— Не нашла. Но могу предположить, что с ним случилось.

— Я даже не спросила в прошлый раз, как тебя зовут. — Катенька поправила ослабевший узел на полотенце, и Скобкин громко сглотнул.

— Ее зовут Евгенией, — неожиданно для всех раздался из глубины дома низкий голос Эльзы Унт.

В ту же минуту сама она возникла за спиной дочери. В длинном шелковом халате и с коричневой сигаретой, воткнутой в длинный мундштук, Эльза выглядела потрясающе. Ее короткие волосы были свободны от завивки и небрежно зачесаны назад. Глаза поражали красотой и глубиной.

— Здрасьте, — неожиданно для всех сказал Скобкин.

— Чему обязана, дорогая? — спросила Эльза, глядя на Женю внимательными, но недобрыми глазами.

— Мы пришли разобраться с исчезновением Куницына и Ярославского, — коротко ответила Женя. — Не мы двое. Нас гораздо больше. Целая команда. Боюсь, что все не влезем в вашу гостиную, даже если вы нас пригласите.

Эльза тонко улыбнулась и ответила.

— А вы уверены, Евгения, что именно со мной и с моей дочерью стоит обсуждать это ваше дело?

— Больше чем уверена.

— Оденься, Катенька, — велела Эльза и широко распахнула дверь. — Зовите вашу команду.

Как только Катя скрылась, Скобкин ожил, будто бы ему крикнули: «Отомри!» В ответ на приглашающий жест Эльзы он коротко, но громко свистнул. Тут же дверцы трех машин отлетели в стороны, и на дорогу выбрались Мартынов, Веня и Ира в придачу. Карпенко должен был остаться снаружи При виде троицы, бодро шагающей между газонами, глаза Эльзы потемнели, а мундштук выпал из пальцев и покатился по полу. Она открыла рот, попытавшись что-то сказать, но так ничего и не произнесла.

— Чего, испугались, что наследим? — мрачно пошутил Скобкин, подавая ей оброненную вещицу.