Галина Куликова - Леди из нержавейки

Глеб предпринял очередной штурм неприступной секретарши и снова потерпел неудачу. На контакт она явно не шла. «Наверное, я ей не нравлюсь, — самокритично подумал он, и эта мысль его внезапно разозлила. — Какого черта? Разве я неряшливо одет или моя физиономия недостаточно привлекательна? Может, надо было принести цветы и коробку конфет? Или сегодняшнее поколение секретарш привыкло к более дорогим подношениям?»

— Я выйду покурю, — сказал он Веронике и, нервно одернув пиджак, прошествовал к выходу.

«Забавно, — подумала та. — Он прекрасно знает, что курить можно и здесь — вокруг полно пепельниц на высоких подставках, и никто из сотрудников фонда не стесняется входить в приемную с сигаретой в руке. Тем не менее курить он желает в другом месте! Да ему просто потребовалось найти туалет!» Повинуясь внезапному наитию. Вероника вышла из-за стола и, приоткрыв дверь, выглянула в коридор. Странный тип стоял тут же и разговаривал по мобильному телефону.

— Говорю же тебе, это провал! — волновался он. — Девчонка не обращает на меня ровно никакого внимания. Да, я надел свежую рубашку. Да, я причесался. И вообще неплохо выгляжу. На мне двухсотдолларовый костюм, швейцарские часы и лучшие итальянские ботинки.

Вероника, стоявшая за дверью, с любопытством посмотрела на его обувь и оценила костюм. Пожалуй, он не врет — выглядит все достаточно дорого. Но с кем, интересно, он разговаривает?

— Мне кажется, что она меня презирает, — продолжал говорить тот. — Откуда я знаю, за что? Может быть, мобилизовать Левку? В конце концов, у него по этой части гораздо более богатый опыт. Да, согласен, я выгляжу представительнее, но у Левки нет моих комплексов. Ладно, ты с ним созвонись и скажи, чтобы он был на стреме. Да нет, она мне нравится, безусловно. Но абсолютно непробиваема. Не понимаю, почему. Я не утратил способности к анализу ситуации, просто все это как-то напрягает. Может, из-за контактных линз у меня стеклянный взгляд? И вообще, в качестве блондина я был неотразим, а теперь стал неизвестно на что похож. Не мой это имидж.

«Ничего себе! — подумала Вероника. — Кажется, против меня затевается заговор. С какой, спрашивается, целью? Этот тип с перекрашенными волосами и контактными линзами зовет на помощь какого-то Левку. Ну-ну». Она вернулась на свое место и уставилась на экран монитора. Ничего путного в голову не приходило. «А вдруг эти люди хотят ограбить офис? — внезапно подумала Вероника. — У Ракитина в кабинете есть сейф, который выглядит очень внушительно. Кроме того, там всегда хранятся довольно крупные суммы на непредвиденные расходы. Очевидно, Ракитин по какой-нибудь надобности открывал сейф в присутствии этого парня, и тот мгновенно загорелся идеей ограбления? Или же он узнал о сейфе еще раньше и просто придумал свою дурацкую столовую, чтобы вкрасться в доверие к директору? А теперь настала моя очередь? Возможно, охмуреж планируется для того, чтобы снять слепки с моих ключей от офиса и кабинета шефа?»

В таком случае крашеный блондин просто болван. Как ведет себя настоящий мошенник, когда хочет добиться своего? Он изворотлив, изящен, привлекателен, остроумен, наконец. А у этого язык, похоже, весит целую тонну. Может, рискнуть и пойти ему навстречу? Не то на горизонте проявится его приятель, а двое мошенников — это уже слишком опасно.

Объект ее интереса тем временем куда-то подевался. Вика не выдержала и снова приоткрыла дверь. Как раз в этот самый момент Глеб выходил из кабинета Голубева. В руках у него был большой носовой платок.

— А я думала, вы не дождались шефа и ушли, — с новыми, игривыми интонациями сказала она Глебу, когда тот возвратился в приемную.

Вместо того чтобы приободриться, он подозрительно поглядел на нее и хмуро сказал:

— Нет, я более терпелив, чем вы предполагаете.

Он не сказал, что делал у зама, а Вероника не стала спрашивать. Ей пришлось пустить в ход разнообразные женские штучки, типа закатывания глазок и хихиканья, чтобы заставить этого типа снова проявить к ней интерес. Казалось, что он уже сложил оружие и мысленно простился с ролью соблазнителя секретарш. Однако ее усилия не пропали даром — в конце концов Глеб приободрился и начал делать ей неуклюжие комплименты.

«Даже если он преступник, — думала Вероника, — то, по крайней мере, мне точно известно, что я ему нравлюсь». В ситуации было что-то невыразимо волнующее, что-то сродни приключению, которых в жизни молоденькой Вероники явно недоставало. «Сделаю-ка я вид, что ни о чем не догадываюсь, поймаюсь на его удочку и посмотрю, к чему это приведет. Если этот тип вор, я сдам его с помпой. Валентин будет мне благодарен. — Она имела в виду Ракитина, который наверняка по достоинству оценит ее самоотверженность. — Да и Голубев, может быть, наконец отвяжется от меня со своими придирками».

— А как же ваш друг, с которым вы собирались идти вечером в ресторан? — спросил Глеб, когда Вероника дала согласие прогуляться с ним после работы.

— Ну, не стоит воспринимать слова женщины буквально. Мы ведь с вами не слишком хорошо знаем друг друга.

— Это радует, — ляпнул Глеб. — То есть удручает.

«Наконец-то дело пошло на лад, — обрадовалась Вероника. — А то я уж думала, что он никогда не скажет ничего путного».

На самом деле не вполне адекватное поведение Глеба объяснялось очень просто — во время разговора с секретаршей он пытался читать текст вверх ногами. На столе лежали документы, которые, похоже, вполне могли бы удовлетворить их с ребятами интерес. Но одной верхней странички было недостаточно. Стрелки часов между тем бежали вперед, а Ракитин все не появлялся.

— Хотите чаю? — внезапно предложила Вероника.

Когда Глеб кивнул, она встала и повернулась к шкафчику, чтобы достать все необходимое для сервировки стола.

В этот момент в приемную вошла какая-то девица, размахивая на ходу бумажками.

— Я все положила тебе на стол! — пропела она, обращаясь к Веронике, но глядя на Глеба. Выходя, девица улыбнулась ему и так сильно хлопнула дверью, что стопка документов, лежавших на уголке стола, разлетелась по полу.

— Ради бога, не беспокойтесь! — воскликнул Глеб, радуясь невероятному стечению обстоятельств.

Пока Вероника была занята чаем, он ползал по полу и, собирая страницы, успевал бегло просматривать их. Одну накладную без зазрения совести сунул себе в карман. Когда документы были водружены на стол, он, воодушевленный внезапно свалившейся на него удачей, ожил, раскрепостился и, соорудив на лице улыбку, сказал с горячей заинтересованностью:

— Вы, наверное, устаете на службе? Благотворительный фонд — это ведь особая организация. Я знаю, что вы распределяете одежду. Наверное, вам тоже приходится ее сортировать?