Галина Куликова - Пенсне для слепой курицы

— Вы его сегодня увидите? — спросила она, поднимаясь.

— Надеюсь, — пробормотала я.

— Лучше не говорите, что мы виделись. А то мне влетит. Просто помните, о чем я вам рассказала.

— Непременно.

Она протянула мне руку:

— Надеюсь, следующая наша встреча окажется более приятной.

— Спасибо вам, — искренне сказала я. — Может быть, вы зря мне все рассказали и эта информация не пригодится.

— Неважно. Мне кажется, я поступила правильно.

Она первой покинула офис, оставив меня в состоянии полной растерянности. Значит, Горчаков не женат. Я никак не могла решить: хорошая это новость или плохая? С одной стороны, вроде бы хорошая. С другой стороны, он от меня эту новость скрывал. Возможно, я просто придумала, что он относится ко мне как-то по-особому? Выдавала желаемое за действительное?

В тот момент я не могла разобраться в своих чувствах, но, когда мой «Опель» подкатил к дому у метро «Аэропорт», я поняла, что в моем сердце поселилась обида.

Когда я позвонила в дверь, вся компания высыпала в коридор. Верин муж первым пожал мне руку. Липа как раз завершала рассказ о нашем общем приключении. Судя по всему, народ умирал со смеху, слушая ее беспристрастные комментарии. Она была самокритичной девушкой и не стеснялась выставлять себя в невыгодном свете.

— Чтобы вытащить микрофон оттуда, куда он провалился, мне пришлось спрятаться в кустах у дороги. Куча мужиков стояли и ждали, пока я выйду, — ухмыльнулась она.

— Да-да, — подхватила я. — А когда один из них вознамерился ей помочь, она свалила его ударом правой в челюсть.

— Ты как? — спросил Горчаков, подойдя ко мне на опасно близкое расстояние. — Хоть меня и клятвенно заверяли, что вам с Липой ничего не грозит, ожидание было трудным. Знаешь, это оказалось для меня проверкой.

— Проверкой чего?

— Я не думал, что испытываю к тебе столь сильные чувства. — Горчаков оттеснил меня подальше от хохочущей толпы. — Не думал, что я буду так волноваться за тебя.

В этот момент на нас налетели девочки.

— Мариша! Сколько всего выяснилось! Представляешь, Шапкин не имеет никакого отношения к убийству Кати!

— Откуда вы знаете? — насторожилась я, — Мазуренко начал давать показания, — пояснил Крылов, предварительно похлопав меня по плечу. Я уже поняла, что это был высший знак его расположения.

— Убийцу Кати уже арестовали, — поторопилась сообщить Ирочка.

Я прошла за ними на кухню и уселась за стол. Горчаков тут же поставил передо мной чашку кофе с молоком. Я молча взглянула на него. У шефа был чертовски сосредоточенный вид. Такое впечатление, что он решал для себя какую-то важную проблему. Впрочем, он больше мне не шеф. Надо будет сообщить ему об этом при первом же удобном случае.

— Помнишь, Катя говорила, что хочет найти в окружении своего мужа какого-нибудь человека, работающего в ФСБ? — спросила Ирочка.

— Конечно, она придумала это еще до нашей встречи.

— Так вот. Катя обратилась к партнеру покойного мужа по бизнесу, некоему Михаилу, с которым поддерживала деловые отношения, потому что стала правопреемницей своего супруга после его смерти. Этот Михаил, не будь дурак, решил, что Катины неприятности, о которых она ему в общих чертах рассказала, — отличный повод вовсе избавиться от нее и стать полновластным хозяином фирмы.

— Как это? — не поняла я. — Ведь у нее остались двое взрослых детей.

— Они наследники, а не правопреемники, — пояснил Крылов. — Наследникам можно просто выплатить энную сумму денег и развязаться с ними навсегда. Катя же претендовала на то, чтобы самой участвовать в делах фирмы. Женщина она была деятельная и опытная. Михаил по-настоящему опасался, что она попытается влезть в бизнес и лишить его той власти, к которой он уже начал привыкать.

— Это он убил ее?

— Да, он, — подхватила Вера. — Михаил соврал Кате, что у него есть знакомый из ФСБ. На самом деле такого человека не существовало. И назначил ей встречу в нежилом доме от лица этого фантома. Причем Михаил строго-настрого приказал ей никому ничего не говорить, якобы в целях конспирации.

— Но она его не послушалась, — пробормотала я. — И оставила адрес дома, где должна была состояться эта встреча. Как же его разоблачили?

— Очень просто, — сказал Крылов. — Поскольку по вашей милости никто не знал, как Катя оказалась в том доме, оперативники начали расследование с ответа на самый главный вопрос: «Кому это выгодно?» Сразу же проверили ее имущественные права, вышли на фирму, принадлежавшую ее мужу и Михаилу. Так что Михаил был первым, кого они взяли в оборот. Видимо, он не выдержал и раскололся. Или, как нам сообщили, чистосердечно признался.

— А Серафима? — тут же спросила я. — В ее гибели Шапкин и его люди тоже не виноваты?

— Мазуренко уверяет, что они понятия не имели ни о какой аудиокассете и о Серафиме Кругловой ровным счетом ничего не знали.

— Черт побери!

— А вот ваши мужья… — тихо заметил Крылов. — Здесь совсем другое дело. Судя по всему, это было изобретение Шапкина — именно таким образом запугивать людей, которых они использовали в своих интересах. Шапкин делал на своем бизнесе колоссальные деньги. Вам даже вообразить себе трудно, о каких суммах идет речь. Поначалу, конечно, на их счету не было кровавых дел. Но после того, как одна жертва шантажа устроила им веселую жизнь, парни решили, что простые угрозы — не слишком надежное средство. К тому времени они уже распробовали вкус больших денег. Так что…

— Выходит, о нашем с девочками клубе они не знали?

— Шапкин до сих пор об этом не догадывается, — подтвердил Крылов. — А Мазуренко удостоился такой чести только вчера.

У меня в голове вертелся еще какой-то вопрос, но я никак не могла сосредоточиться. Горчаков то и дело отвлекал меня своими пристальными взглядами, нежными, но незаметными для окружающих прикосновениями.

Наконец пришло время расставаться. Вера с Глебом и Ирочка засобирались домой. Крылов вызвался отвезти Липу.

— Я тебя провожу, — сказал Горчаков.

— Да зачем? Я ведь на машине, — как мне казалось, легкомысленным тоном ответила я, копаясь в сумочке.

Горчаков подошел поближе и произнес так тихо, чтобы другие не услышали:

— Но мне хочется тебя проводить!

Я решила дать ему шанс. Интересно, когда мы останемся наедине, расскажет он мне правду об Альбине или нет?

— Ну хорошо, поехали, — пробормотала я. — Только учти, прав у меня нет.

Но Горчаков продолжал тянуть резину. В конце концов мы остались в квартире одни.

— Нам надо поговорить, — мрачно сказал он.

— Поговорить можно и в машине.

— Нет, нам надо серьезно поговорить.

Я присела на стул и приготовилась слушать. В течение последующих десяти минут он разглагольствовал о своих чувствах: мол, он не ожидал, что может испытывать столь сильное влечение к женщине, что для него это настоящее потрясение, и так далее, и тому подобное. К концу его речи я была в ярости. Не только потому, что, его, похоже, вовсе не интересовали мои чувства, но и потому, что он так ничего и не сказал мне про Альбину. Я решила спросить сама.