Галина Куликова - Закон сохранения вранья

— Вам что, товарищи? — спросила она запредельным голосом и строго посмотрела на непрошеных гостей. — Вы по поводу канализации?

— Да, — тут же ответил Рыськин и бросил жалобный взгляд на Веронику. Вероятно, ОРВИ снова давала о себе знать.

Вероника безжалостно оттерла его плечом от двери и, в свою очередь, пояснила:

— Мы по поводу вашей соседки, Инны Головатовой. Не знаете случайно, где можно ее найти?

— Конечно, знаю, — раздраженно ответила профессорша. — В морге. На железной каталке.

Это было так неожиданно, так страшно, так созвучно кое-каким мыслям Вероники относительно собственного будущего, что она едва не села.

— В мо-орге? — повторил Рыськин за ее спиной. — У нее что, болела печень?

— Ничего не знаю насчет внутренностей покойной, но умерла она оттого, что на нее машина наехала, — отрезала профессорша. — По всем остальным вопросам вам лучше обращаться к ее подруге. Сейчас дам номер телефона.

Она ушла, оставив дверь приоткрытой, и через некоторое время вернулась с использованным метрополитеновским билетиком, на обратной стороне которого крупно написала три группы цифр.

— Вот, — она подала билетик Веронике и сказала:

— Подругу зовут Татьяной. Она была с Инной в больнице и теперь занимается всеми скорбными делами.

— Что ж, спасибо за информацию и до свидания, — пробормотала Вероника.

— До свидания, — повторил за ней бледнеющий на глазах Рыськин.

Соседка закрыла дверь.

— Зря ты не дала мне развить тему канализации, — укоризненно сказал Рыськин, выходя из подъезда и привычно озирая окрестности. — Теперь мне придется решать свою проблему как-то иначе.

— Надеюсь, ты найдешь цивилизованное решение, — с опаской заметила Вероника, косясь на него. — Надо заехать в какой-нибудь ресторан или супермаркет, там обязательно есть уборные.

— Не всякая уборная мне подойдет! — неожиданно заявил Рыськин. — Мне нужна достаточно большая, желательно с окном. В другую я не пойду.

Вероника повернулась и посмотрела на него с искренней озабоченностью:

— Зачем тебе с окном? Ты ведь не жить в ней собираешься!

— Мне нужно, — уперся Рыськин. — Без окна я не справлюсь.

— На МКАД есть огромный мебельный центр, можем заехать, убедиться, соответствуют ли их удобства твоим вкусам. Кстати, больше у тебя никаких требований нет?

— Хотелось бы, чтобы кабинки были с короткими дверями. Ну, чтобы между дверью и полом оставался большой зазор, — поспешно сказал Рыськин. Лоб его снова покрылся испариной. — Двери до самого пола — совсем не то.

— Ясно, — ответила Вероника деревянным голосом. «Может, дело даже не в желудке? Может, у Оси не все в порядке с головой? — подумала она. — Вдруг у него была какая-нибудь производственная травма? Контузия там или что-нибудь в этом роде? А он скрывает это, чтобы не лишиться работы».

Когда они подкатили к мебельному центру, Рыськин внезапно обеспокоился ее безопасностью.

— Не стоит тебе выходить из машины, — заявил он. — Запрись изнутри и закрой окна. Лучше всего вообще пригнуться. Знаешь что? Полезай назад и приляг, о'кей?

— О'кей, — вздохнула Вероника. Ей не очень хотелось лежать в душной машине, но делать было нечего. — Только ты, пожалуйста, недолго, хорошо?

Рыськин пообещал вскоре вернуться, но обещания своего не сдержал. Прошло примерно минут двадцать, а его все не было. Зато из мебельного центра густо повалил народ. Складывалось впечатление, что внутри что-то случилось. Вероника долго боролась с собой, потом все-таки выбралась на улицу и остановила женщину, которая так торопилась на стоянку, что даже приседала от нетерпения.

— Скажите, а почему все выходят? — спросила Вероника встревоженно.

— Какой-то псих засел на втором этаже возле туалетов и обещает взорвать здание! — прокричала та на бегу. — Говорит, что он Бомбермен!

— Трех человек положил! — подхватил толстый мужчина, машина которого была припаркована рядом с «Жигулями» Рыськина. — Ходил по магазину с дубинкой и долбил по голове тех, кто ему не приглянулся! А теперь засел в уборной. Наверняка готовит взрыв!

Вероника похолодела. «Неужели это Ося? — подумала она. — То-то мне не понравился его разговор об уборных!» Она чувствовала себя в какой-то степени ответственной за Рыськина, поэтому решительным шагом направилась к входу в мебельный центр. Спецслужбы еще не подъехали, и кругом царил хаос. Охранники пытались порциями вывести народ на улицу, но народ их не слушал и убегал неорганизованно. По радио предлагали присутствующим срочно эвакуироваться. С верхних этажей на всех парах неслись замешкавшиеся покупатели. Вероника продиралась против течения к эскалатору и, когда продралась, прыгнула на лесенку, едущую вверх — Куда?! — закричали ей снизу. — Стой! Вернись!

Вероника краем глаза увидела, как забегали по первому этажу охранники, как позадирали головы. Впрочем, возвращать ее силой ни один не отважился.

И никто не обратил внимания на то, как по дальней лестнице легко взбежал на второй этаж элегантный мужчина с сединой в постриженных бобриком волосах. На согнутой руке у него висел пиджак, под пиджаком был спрятан пистолет. «Как удачно, — удовлетворенно думал он. — Паника, массовое бегство, сумасшедший в туалете… Все как по заказу». Улыбка тронула его губы. Он застрелит Веронику и спокойно уйдет. А когда подкатят эти идиоты на своих машинах с пищалками, пусть попробуют догадаться, что случилось.

Вероника соскочила с эскалатора и повертела головой, отыскивая указатель. Наконец обнаружила стрелочку и поспешно двинулась по коридору мимо испанских шифоньеров и немецких столов, перемешанных с отечественными образцами мебельного искусства, которые поражали наглыми ценами.

Перед входом в туалет стоял странный тип в клетчатой рубашке навыпуск, в шортах и больших сандалиях, надетых на босу ногу. В руке он держал тяжелую короткую палку, похожую на милицейский жезл.

Озабоченно нахмурившись, Вероника махнула рукой в сторону лестницы и сказала:

— Идите вниз, а то, не приведи господи, на вас псих из туалета выскочит. Что вы стоите? Все уже давно на улице! Идите, идите!

Вероника даже ногой топнула. Тип в клетчатой рубашке мешал ей совершить аморальное вторжение в мужской туалет. Однако тот на ее слова не обратил никакого внимания, только наклонил голову, как скворец, заметивший в траве аппетитное розовое шевеление.

— Ну что ты стоишь? — рассвирепела Вероника, которой не терпелось отыскать Рыськина. — Глухой, что ли? Или отмороженный, не боишься взлететь на воздух?

— Я Горец! — неожиданно сказал клетчатый и гордо поднял голову. — Я должен остаться один!

— Пошел ты к черту! — разозлилась Вероника и двумя руками толкнула клетчатого в грудь.