Сергей Милошевич - Приключения Шуры Холмова и фельдшера Вацмана

— Слушаюсь! — вытянулся в струнку Кочергин, с нескрываемым восхищением глядя на Шуру.

Вечером того же дня Михаил Алексеевич докладывал небрежно развалившемуся на диване с папиросой в зубах Холмову.

— В результате проведенных по вашим указаниям оперативно-розыскных мероприятий в числе подозреваемых оказались трое; Попов, грузчик овощной базы, Яркий, сборщик барабанов местной музыкальной фабрики, и, наконец, некто Шептило Виктор Михайлович, водитель электрокары на номерном предприятии «Звезда». Как выяснилось, у первых двух железное алиби — Попов в канун приезда товарища Андропова, как ранее судимый за хулиганство, был подвергнут превентивному задержанию и находился в КПЗ вплоть до отъезда из города Генерального секретаря. Яркин в момент прибытия товарища Андропова к горкому партии работал на фабрике во вторую смену, что подтверждается показаниями многочисленных свидетелей. Что же касается Шептило, то в ответ на четкий вопрос наших сотрудников относительно того, где он находился известного числа в известное время, — подозреваемый начинает плести какую-то ерунду про премию за экономию электролита, шашлычную «Ромашка», восемь бутылок портвейна и так далее. Кроме того, на ногах Шептило обнаружены ботинки фабрики «Красный октябрь». И, самое главное, — на извлеченном вами из постамента памятника Ленину окурке папиросы «Прима» обнаружены отпечатки пальцев Шептило. (Не говоря уже о том, что диаметр его лысины и цвет оставшихся волос практически полностью соответствуют тем, которые имеются у гражданина, сфотографированного американским спутником). В общем вопрос ясен окончательно. По моему указанию Шептило арестован и сейчас находится в следственном изоляторе Зеленогорского управления Комитета государственной безопасности в ожидании допроса. Думаю, к допросу нужно приступить немедленно, не дожидаясь утра. — Конечно! — вскочил Шура, довольно потирая руки. — Нельзя терять ни минуты, ведь в нашем распоряжении осталось меньше двух суток. Нужно ковать железо, пока оно горячо. Поехали сию минуту.

— Фамилия, имя, отчество! — сурово обратился рыжий комитетчик Анатолий Викторович, которому поручили вести допрос, к сидевшему напротив него невзрачному лысому мужичку, здорово смахивавшего на Джузеппе из известного телефильма про Буратино.

— Шептило Виктор Михайлович, — торопливо ответил «Джузеппе», испуганно глядя на Анатолия Викторовича.

— Дата и место рождения?

— 16 февраля 1942 года. деревня Большие Шишиги Мичуринского района Тамбовской области.

— Где работаете?

— Зеленогорский завод «Звезда», цех электротранспорта. водитель электрокары…

Окончив задавать обязательные вопросы, Анатолий Викторович направил в лицо «Джузеппе» плафон настольной лампы, в которой горела ослепительным светом мощная, ватт этак на двести пятьдесят лампа, и зловещим голосом произнес:

— Итак, уважаемый Виктор Михайлович, вы догадываетесь о причине вашего пребывания здесь? Или…

— Ей-Богу, мужики, здесь какая-то ошибка, вы меня с кем-то путаете, — забормотал Шептило, переводя растерянный взгляд с Анатолия Викторовича на Шуру и остальных комитетчиков, молча наблюдавших в сторонке за ходом допроса. — Я ни в чем не виноват, клянусь родной мамой…

— М-да?.. — с невыразимым сарказмом промычал рыжий офицер КГБ. -Тогда расскажите пожалуйста самым подробным образом о том, чем вы занимались после полудня… июля 1983 года? Думаю, эту дату вам будет достаточно легко вспомнить — в этот день в Зеленогорск приезжал Генеральный секретарь ЦК КПСС Юрий Владимирович Андропов. Я так думаю, к вам Генеральные секретари не каждую неделю ездят…

— Конечно помню, чего не помнить… — торопливо закивал головой Виктор Михайлович, и его лысина несколько раз блеснула в лучах мощной лампы. — В тот день я в ночь работал в третью смену. Ну, задержал нас утром начальник цеха, чтобы мы, значит, на выступлении этого… как его черт… Андропова поприсутствовали. Он к нам на завод должен был приехать. Ну, мы, значит, поприсутствовали, и пошли с ребятами домой. Время уже было одиннадцатый час. А у меня в кармане червонец был, я как раз накануне премию получил, за экономию электролита. Ну, я и говорю — мужики, давайте с устатку зайдем в «Ромашку» (это у нас такая шашлычная есть). дернем по стакану винца и по домам разойдемся. Ну, взяли восемь бутылок портвейну на четверых и два чебурека. Ну, выпили… А потом…

— Да, вот именно, что было «потом»?! — заворчал Анатолий Викторович, приподымаясь над столом на согнутых колесом руках, ладони которых упирались в стол. — Это нас больше всего интересует.

— Потом взяли еще три бутылки, — подумав, вспомнил Шептило. — Потом песни пели. «Ой, мороз-мороз», «Вот кто-то с горочки спустился». Потом курили на лавке, разговаривали. Потом смутно помню… Очнулся дома, около десяти вечера, поужинал и снова на работу пошел…

— А что было в промежутке между перекуром на лавочке и ужином, вы, стало быть не помните? — зловещим голосом произнес рыжий комитетчик. — А? Или все-таки вспомните?

— Ей-Богу, ни хрена не помню, гражданин начальник, — развел руками «Джузеппе». — Как ножом из памяти выскребли.

— Зато мы прекрасно помним! — не сдержавшись, заорал Анатолий Викторович. — И то, что вы прятались за памятником Ленина помним. И то, что вы, извините за выражение, обоссали этот памятник, да еще в тот момент, когда в нескольких десятках метров от вас находился Генеральный секретарь нашей родной коммунистической партии помним. И кое-что другое помним…

С этими словами офицер госбезопасности сунул под нос растерянно хлопающему ресницами Шептило фотографию, снятую американским разведывательным спутником. Увидев свое изображение, да еще в столь неприглядном ракурсе, Шептило побледнел, закрыл на несколько секунд глаза, открыл рот, затем открыл глаза, но рот не закрыл. Так он простоял достаточно долго, до тех пор, пока у рыжего комитетчика не лопнуло терпение.

— Так что, будем рассказывать все чистосердечно и попытаемся как-то смягчить себе участь, или по-прежнему будем симулировать частичную потерю памяти? — спросил он у обалдевшего «Джузеппе».

— Да… Был грех, сознаюсь… — наконец. медленно произнес Шептило (при этих словах Шура и кагебисты торжествующе переглянулись). — Сам не знаю, как меня к этому памятнику занесло. Сильно выпимши был, ну и вздремнул чуток, к памятнику прислонивши. Очнулся, смотрю — вокруг менты… извините, милиционеры бегают, площадь оцепили. Ну я это, испугался маленько и решил вообще от греха подальше из-за памятника пока не выходить, спрятался там в нише пьедесталами Вскоре, значит, этот… Андропов приехал. А меня, как на грех, в этот момент так в туалет потянуло — мочи нет! Ну, я и не сдержался, сами понимаете, маленько памятник уделал…