Татьяна Луганцева - Сейф для любовных улик

– Сообщники не договорятся в показаниях, не волнуйся, – усмехнулся Владислав. – Ты можешь потом проверить распечатку ее и моих звонков. Только не пятилетней давности. Раньше мы часто перезванивались, потому что были любовниками. Что, Фрося, не нравится? Я – мужчина, и мне была нужна женщина. А я всегда любил умных женщин. Дороти была не единственной моей любовницей. Если неприятно это слушать, не надо было ворошить скелеты в шкафах.

Кактусова покраснела до корней волос.

– Можно ее тогда не искать…

– Чего так?

– Раз они были близки, то даже если Людвиг ей что и сказал, то женщина все рассказала бы любовнику, – пояснила полицейскому Фрося, не глядя на Влада.

– Если изобретение обещает принести бешеную прибыль, тут уже нет ни друзей, ни любовников, ни родственников, – возразил Вацлав. – Насколько мне известно, они расстались именно в то время, когда умер Людвиг. То есть она могла что-то узнать и смотаться. Могла променять любовь на деньги.

– Значит, у меня есть шанс остаться чистеньким? – усмехнулся Владислав.

– Друг, мы ни в чем тебя еще не обвиняем, – несколько смутился Бельских.

– Да что ты? А я-то уж решил, что вам все абсолютно ясно. Я, коварный соблазнитель, направил свою любовницу к старику, чтобы та охмурила его и выведала у него тайну. Только тайна оказалась никчемной без основного листка, как и он без кода. И вот я затих на некоторое время. Но тут приехала Фрося с недостающей частью, и я развернулся по полной программе – «замочил» всех, кто хоть что-то знал или держал тот листок в руках. Остались вы, друзья мои. – Влад улыбнулся, но в его улыбке было очень много горечи.

– Кстати, а как психотерапевт оказалась у пана Людвига? Кто ее к нему вызвал? – проигнорировал ерническую речь друга Вацлав.

– Я. Да, именно я вызвал ее к нему, – спокойно ответил Влад.

– А зачем? Ведь подобные специалисты просто так не вызываются. Ты можешь ответить на этот вопрос? – спросил полицейски й.

– На этот вопрос я отвечать не буду. На то были причины. Тебе надо, ты и ищи, – огрызнулся Владислав. И перевел на Фросю свои темные выразительные глаза. – А еще я совершил большую ошибку – давно, в юности, влюбился в не очень умную женщину. Это-то мне жизнь и подкосило… Не очень умную потому, что она до сих пор способна думать, будто я могу совершить поступки, в которых меня подозревают.

Ефросинья отвела глаза, сказать ей было нечего.

На улице в этот день стояла просто потрясающая жара. Этакая липкая духота. Вацлав обратился к Фросе:

– Вот не пойму… Старею я, что ли? Какая-то женщина уговорила меня взять ее с собой на задание… Куда подевались мои профессиональная хватка и твердость?

– Непоколебимость, – поправила его Кактусова. – И потом, мы едем не на задание, а просто поговорить. Я не права?

– Права, права…

– И ведь это же шанс оправдать Влада? – заискивающе посмотрела на спутника Ефросинья.

Полицейский закурил, не спрашивая разрешения. Внешний вид у него, как всегда, был небрежный – помятая одежда, лохматые волосы, рассеянный взгляд… Но в последнее время он был трезв, только много курил, словно вытесняя одну вредную привычку другой.

На следующий же день после разговора, того самого, неприятного и мучительного, Владислав на самом деле предоставил другу лимузин, водителя, деньги и полный бар напитков и фруктов. И Вацлав отправился в Варшаву к Дороти Фрей. А Фрося увязалась за ним, так как уже была не в состоянии находиться в доме.

Между ней и Владом возникла напряженность, которой раньше не было, и это ее убивало. То же самое чувствовал и он. Девушка буквально ощутила изменение его отношения к себе. Поэтому была готова ехать куда угодно и с кем угодно, лишь бы вырваться из тяжелой атмосферы.

– Ты правда дура, Фрося, – задумчиво произнес Вацлав.

– Спасибо на добром слове.

– Неужели ты в самом деле думаешь, что Влад может быть в чем-то виноват? Да честнее и порядочнее человека я не встречал! У каждого есть свои скелеты в шкафу. Вот мы разрыли один и у него – Дороти Фрей.

– И по счастливой случайности дамочка оказалась психотерапевтом, которого он пристроил к своему тестю и не говорит зачем, – хмуро ответила Фрося, всем сердцем желая, да и веря в глубине души, что Владислав ни при чем.

– Я не знаю, что это за случайность. Ты была свидетелем – на некоторые вопросы он отвечать не хочет. Возможно, дама будет более разговорчива. Я ради Владислава сам в тюрьму пойду, но его не сдам, – честно признался Вацлав. И вздохнул: – А вот с бабами ему не везет.

Фрося промолчала. Ей несказанно повезло – в салоне лимузина была установлена прохладная температура. Иначе бы она не выдержала, потому что за окнами, казалось, плавился асфальт. Народа на улицах было мало, все попрятались в тени раскидистых деревьев, дома и в кафе.

– Владислав – человек! Предоставил нам прекрасный транспорт! – покосился на нее Вацлав. – Ладно, не дуйся. Что мы, всю дорогу врагами поедем?

– А вы меня не оскорбляйте, не говорите, что я дура. Сама знаю… И Влада я люблю! Я ему… я ему… Знаете что? Я ему буду сухари носить в тюрьму, вот! Честное слово!

– Точно, дура, – вздохнул Вацлав и налил себе минеральной воды.

Естественно, полицейский уже раздобыл адрес Дороти и ехал не абы куда. Машина пронеслась между двумя городами достаточно быстро. Фрося вволю полюбовалась деревенскими пейзажами, милыми долинами, ухоженными полями. Столица же выглядела, как любая столица, – заводы, спальные районы и красивый центр. Исторических, красивых зданий не было, так как город был фактически заново отстроен после войны.

Дороти Фрей жила в спальном районе для богатых людей, застроенном дорогими коттеджами. Все дома были как на подбор – большие, аккуратные, с зелеными садами вокруг.

Вацлав помог выбраться из машины своей спутнице и нажал на кнопку звонка у красивых резных ворот. Сразу за ними находилась уютная аллейка, которая вела к входу в дом известной врачихи.

– Хорошо живут психиатры, – отметил полицейский.

Они ждали долго, прежде чем появился древний старик и прошаркал к ним мелкими шажками. Выглядел он как вышколенный целой вечностью слуга.

Вацлав представился и сообщил, что ему срочно необходимо поговорить с хозяйкой дома. Слуга пообещал спросить у пани Дороти, сможет ли та принять неожиданных визитеров, и так же медленно удалился, гордо держа голову.

– Ну сколько нам тут так стоять? Дед ведь час туда-сюда ходить будет! – Вацлав нервно закурил.

Фросю тоже охватило волнение.

– Да что он там застрял? – недоумевал Вацлав.

– Терпение, – тронула его за рукав Ефросинья.

Наконец на аллее показался старик – с точно таким же выражением лица и походкой, ни на секунду не ускорившейся. Он подошел к решетке и, переведя дух, сообщил: