Дарья Донцова - Женихи воскресают по пятницам

– Четыре, – уточнил олигарх, – ты забыл про Глеба Львовича. И, кстати, он скончался от травмы головы. Я изменил почерк?

– Вместо того, чтобы ерничать, давай подумаем, как вылезти из этого дерьма, – потерял наконец олимпийское спокойствие Игорь. – Учитывая твое прошлое и…

Роман поднял руку:

– Ладно. Скажу правду. Я долго боялся, что она вылезет наружу, но уже нет смысла скрывать: я никого не убивал на болоте.

Игорь Николаевич хмыкнул, но олигарх не дал ему сказать ни слова.

– Я и правда хотел вступить в банду Станислава. Тут ты, Игорь, прав на все сто процентов. Чего ждать от глупого вчерашнего школьника, у которого вся семья участвует в криминальном бизнесе? Конечно, отец и дядя никаких дел со мной не обсуждали, но мне было понятно, чем они занимаются. Я всегда считал Станислава близким родственником, мечтал на него походить, очень обрадовался, когда мой кумир приблизил меня к себе, а уж на тот пикник ехал и плавился от счастья. А потом Стасик сунул мне автомат и приказал расстрелять парня, который был моим одногодком…

Роман Глебович запнулся и замолчал. Но через минуту продолжил:

– Станислав научил меня стрелять, я хорошо обращался с оружием лет с десяти, правда, палил исключительно по консервным банкам или воронам. Если честно, убивать птиц мне категорически не нравилось – жалко. Но продемонстрировать при Стасике слабость характера, понятное дело, было невозможно. Больше всего я опасался потерять уважение Елкина, а того отличала жестокость. Стас никогда никого не лишал жизни ради удовольствия, исключительно из деловых соображений. Он жил по принципу: калькулятор – для предварительных расчетов по бизнесу, автомат – для окончательных. А еще я догадывался: сыновей у Стаса нет, Глеб Львович на роль наследника «крестного отца» никак не годится. Папа гениальный финансист, денежные дела ведет прекрасно, но представить его на переговорах, например, с «тамбовскими» или «солнцевскими»… Нонсенс! Кто станет во главе империи, когда Стас отойдет от дел? Я. И такая перспектива меня привлекала. Но в тот день, когда, взяв в руки автомат, я повел осужденного на смерть паренька к болоту, мне вдруг стало ясно: это не кино, не фантазия, не выдумка, а реальность. Назад пути нет. Либо я стреляю в человека, либо убивают меня. Стас не потерпит около себя слабака.

Роза Игнатьевна прижала ладони к щекам:

– Ты мне ничего не рассказывал!

Роман Глебович с удивлением посмотрел на старуху:

– Думаешь, кто-то способен на такую откровенность?

Роза решила прояснить ситуацию:

– И как ты поступил?

Олигарх сцепил пальцы рук в замок.

– Я поднял автомат и направил оружие на парня. Он был со связанными руками и ногами. Щиколотки жертвы перетянули так, что несчастный мог идти крошечными шажочками, а вот убежать – никак. Навряд ли когда-нибудь смогу забыть его взгляд. Мальчишка не просил о пощаде, онемел, только смотрел на меня. И молчал. По дороге его хлестнуло веткой по виску, и из тонкой длинной царапины сочилась кровь. Ее было неожиданно много, она падала каплями на одежду, на землю. И мне сначала показалось, что парень плачет кровавыми слезами. Но нет, он просто глядел и молчал. Глядел и молчал.

Я тряслась, как попавшая под ледяной ливень курица. Очень хотелось, чтобы Роман Глебович больше не произносил ни слова, но он продолжал:

– А я уставился на него и понял: не могу выстрелить. Не способен убить человека. Короче, я его развязал и велел смываться поскорей. Когда парень исчез в кустах, я выпустил очередь в воздух, вернулся к Стасу, отрапортовал об удачно завершенной казни и был принят в банду. Ты, Игорь, ошибся, я не убийца. Неверны и твои рассуждения по поводу Инны. Да, Станислав предложил мне в жены свою дочь. И бабушка, и отец обеими руками голосовали за свадьбу. Мне было ясно, что Стасик оставит им деньги, только увидев наше с Инной свидетельство о браке. Накануне торжества у нас с ней состоялся разговор, Инна заверила меня в своей любви, а я ответил: «Постараюсь сделать тебя счастливой, надеюсь, мы поладим». И мы действительно поладили. Всеобъемлющей страсти я к жене не испытывал, но она мне со временем стала нравиться, я оценил ее ум, такт, умение правильно себя вести в любой ситуации и часто полагался на советы супруги. Инна была мне хорошим другом. Так зачем мне убивать ее? И Марина Гончарова не вызывала у меня ненависти. Ну, захотел папа получить новую игрушку, так пусть побалуется. Нравилось ли мне, что отец на старости лет решил жениться? Нет. Был ли я в восторге от юной мачехи? Нет. Но я понимал, что очень скоро девчонка папе надоест. Тогда я куплю дом в Италии, отправлю красавицу туда, назначу ей щедрое содержание и выдвину условие: развод без шума, и ты внакладе не останешься. Все можно решить при помощи денег. Маленькая проблема – маленький расход, большая проблема – большая сумма. Зачем мне травить людей? Я могу их купить.

Роман неожиданно встал, сделал пару шагов и исчез из зоны моей видимости, но голос его я продолжала слышать.

– Сейчас покажу один документ, о существовании которого не известно никому.

Олигарх снова возник у кресла, сел, открыл большой конверт, достал оттуда лист и протянул бабке.

– Читай вслух. Написано Станиславом и передано мне адвокатом на сороковой день после его кончины.

Роза Игнатьевна взяла бумагу и начала читать:

«Роман! Я умираю и знаю это. В Бога не верю, но вдруг он есть? Было бы весело спустя много лет снова встретиться на небесах. Через сорок дней после того, как мое тело рассыплется в крематории пеплом, ты получишь это письмо. Зачем оно? При жизни никогда не говорил: я люблю тебя. Это не мужские слова, глупо произносить их. Мне известно, что в тот день, когда ты должен был убить на болоте парня, ты его отпустил. Откуда я это знаю? Неужели ты думаешь, что я разрешил бы племяннику одному уйти к той трясине? Я осторожно двинулся следом, хотел проконтролировать ситуацию. И все видел. Следовало разобраться с обоими, с врагом и трусом. Я так всегда и поступал. Слабым рядом со мной не место. Не выполнил человек приказа? Он предатель. Но я вернулся на поляну и сказал своим парням: «Порядок, Ромка не дрогнул». Почему я тебя прикрыл? Я люблю тебя, Роман, ты мне как сын. И я понял: тебе лучше торговать сосисками. Знаю, больше ты меня не обманывал. Так вот, береги Инну, если моя дочь проронит по вине мужа хоть одну слезу, я тебя с того света достану. Может, Бога и нет, но черт точно существует, и я ради дочки из котла с кипящим дерьмом отпрошусь. Станислав».

Роза сидела с письмом в руке, все молчали.

– Простите, можно? – раздался внезапно голос управляющего.

– Не сейчас, Феликс, – ответил Роман.

– Извините, но, похоже, случилось что-то очень серьезное, – не сдался служащий. – Игорь Николаевич оставил свой телефон в прихожей, и трубка безостановочно звонит. На проводе Руслан.