Анна Михалева - Лиха беда начало

Вероятно, предполагая, что Василиса начнет краснеть и неловко выкручиваться. Но она усмехнулась и ответила: «Ради денег. Разве можно как-то иначе рассматривать участие в рекламе? Вы же не думаете, что я это сделала ради эстетического удовольствия?» Ставить на место нахалов она тоже умела и делала это регулярно, поэтому многие журналисты ее побаивались и встречались с ней крайне неохотно.

Алену этот вопрос не беспокоил. Она не собиралась лезть в душу и «подлавливать»

Жахову. Достаточно было, чтобы та рассказала что-нибудь новенькое и интересное, а на это можно было рассчитывать, потому что Василиса всегда имела про запас какую-нибудь неизвестную широким кругам историю.

В редакции программы Жаховой «Лица любви», кроме нее самой — ведущей и руководительницы программы, находились еще три девушки — редакторы. Одна из них тихим и спокойным, словно у психоаналитика, голосом увещевала кого-то по телефону. Остальные мирно набивали тексты на компьютерах.

— Здесь нам будет удобно? — Василиса улыбнулась Алене своей известной всем телезрителям добродушной улыбкой.

— Конечно. — Алена ответила ей тем же. Правда, не столь профессионально. Удивительное дело, она впервые брала интервью у этой молодой женщины, но почему-то почувствовала к ней теплое, почти дружеское расположение, словно они были давно знакомы. Атмосфера в редакции оказалась на удивление комфортной, будто люди здесь не работали, а пили чай.

— Как хорошо у вас. — Она не смогла удержаться от комплимента.

— Это основное условие нашего существования, — пояснила Василиса. — Мы не просто коллеги, мы подруги. Вообще женский коллектив — штука сложная, но нам удается ладить.

Алена включила диктофон. Разговаривали они около часа. Василиса отвечала на вопросы четко и интересными фразами, рассказала обещанную историю про то, как неудачно съездила в Прагу, отстав от поезда в Варшаве и добираясь до отеля на электричках без паспорта и денег, которые умудрилась оставить в купе. Рассказала забавно, в красках, много шутила. Словом, для журнала «Оберег» она оказалась настоящим сокровищем. Мало того что ее программа пользуется бешеной популярностью, так ведь и сама ведущая — не пустышка, которая говорит заученными фразами, а умная интеллигентная красавица. Алена готова была прыгать от счастья — статья будет готова уже завтра. От нее потребуется только записать с диктофона на бумагу.

Под конец общения, когда она уже собиралась прощаться, девушка-редактор положила трубку. Телефон тут же снова зазвонил.

— Фу, никаких сил не осталось! — Девушка действительно выглядела уставшей. Она взъерошила короткие рыжие волосы, позвала:

— Маш, посиди на телефоне, больше не могу.

Маша смешно сморщила курносый нос, показав свое отношение к просьбе, но трубку взяла без препирательств.

— Много звонят? — участливо осведомилась Алена у Василисы.

— Сами видите, — улыбнулась та.

— А какие вопросы в основном?

— Разные. Многие желают со мной встретиться. У кого-то похожие истории, такие же проблемы, о которых мы говорим в передачах. Ведь взаимоотношения между женщиной и мужчиной — основное, что занимает людей, независимо от социального уровня и пола. Кто-то просит о помощи.

— И письма, наверное, пишут?

— Много пишут, — кивнула ведущая, — все о том же. Еще, конечно, благодарят за программу очередную или, наоборот, ругают.

— Причем иногда доходит до маразма. Героиня сюжета скажет какую-нибудь фразу, и вот прицепятся:

«К чему вы призываете с экрана?» — встряла девушка, только что отошедшая от телефона. — Вась, помнишь про транссексуалов?

— Да, мы тогда много упреков выслушали, мол, пропагандируем извращения, — кивнула Василиса. — За десятилетия люди привыкли, что с экрана постоянно что-то пропагандировали, теперь только так и воспринимают все передачи. А вообще меня эта история с передачей о транссексуалах заставила задуматься. Снимаешь чью-то очередную историю, тебе это кажется интересным, познавательным, и о другом важном, наверное, основном свойстве телевидения забываешь: народ привык верить телевидению. Больше, чем газетам или слухам. В нас по-прежнему живет уверенность в том, что прозвучавшее с экрана телевизора — правда. Отсюда и разгул телерекламы. Показали пасту «Блендамед», значит, действительно кариес предупреждает. Отсюда и претензии, мол, показываем черт знает что. Людям трудно понять, что ведущие или редакторы могут ошибаться в суждениях. Для зрителей мы заранее выглядим умнее и важнее остальных, потому что мы — работники телевидения. А мы забываем об этой ответственности. И плохо делаем.

«Поразительная девушка. — Алена шла по длинному коридору к выходу, все еще улыбаясь под впечатлением разговора с Василисой. — Бывает же так, что бог награждает всем, чем мог: и умом, и красотой, и удачей, и целеустремленностью, и еще, оказывается, глубокой порядочностью. Многие ли ведущие задумываются над тем, что они несут с экрана? Кроме Жаховой, ни от кого из ее коллег подобных рассуждений не слышала».

— Ой, ну не может быть! — взвизгнула Ленка Конкина и тут же стиснула Алену в объятиях, радостно приговаривая:

— Два года не виделись, а тут и по телефону, и наяву. Аленка! Как кстати!

Та несколько опешила от столь душевной встречи. Подругами они с Ленкой никогда не были, просто учились в одной группе на журналистском факультете. А по их недавнему телефонному разговору Алена поняла, что бывшая сокурсница мало интересуется ею, равно как и остальными приятелями по университету.

Ленка за время этих судорожных раздумий, чем продиктовано подобное радушие, отпустила ее, отступила на шаг, рассмотрела с ног до головы и причмокнула:

— Изменилась, мать. Что у тебя на голове? Алена поморщилась. Стрижка, которой она умудрилась себя обезобразить в начале зимы, отросла и из жалких волосенок, торчащих во все стороны, превратилась в неряшливые, неровно свисающие патлы.

— Но в остальном очень даже неплохо, — отвесила Ленка щедрый комплимент.

Сама она выглядела замечательно — в основном потому; что глаза ее светились счастьем.

— Какими судьбами? — не унималась сокурсница.

— Брала интервью у Жаховой.

— Мировая девица! Меня очаровала наповал. Я когда с ней общалась, даже пожалела, что не лесбиянка, а то бы втюрилась по самые уши! — затараторила Ленка в своей обычной манере громко, на весь коридор. — Даже жаль мужиков, которые глотают голодные слюни, когда смотрят ее по телевизору. Я так своему Валерику прямо запрещаю, смотреть ее программу. Ну скажи, захочет он меня, обычную, когда час пялился на такую, как Жахова?!

— Кстати, о Валерике, — Алена взяла ее за руку, — а что со Стасом?