Людмила Милевская - Почем фунт лиха

Хорошо, хоть меня миновала чаша сия, а ведь запросто могла и на фингал раскрутиться. Впрочем, я всегда знаю, на что иду. Артур так патологически труслив, что вряд ли способен ударить даже женщину. Он не зря с утра до вечера изнемогает за тренажерами. Гора мышц ему просто необходима для устрашения, как хамелеону способность менять окраску. Фу, опять я о противном. Я же только что думала о чем-то приятном. Ах да, фингал Нелли. Надо позвонить моей любимой подруге.

И, весело напевая «наша встреча случайна, не случаен фингал», я набрала Москву, но Москва молчала.

«Ну и черт с ней, с этой Нелли», — подумала я и направилась в ванную с твердым намерением сделать наконец-таки педикюр, но и здесь меня поджидала неприятность. Я совсем забыла, что в доме теперь нет не только любви и мужчины, здесь нет еще и воды, что особенно неприятно.

Удрученная, я двинулась в сад посмотреть, далека ли от гибели моя роза, кое-как политая презренным Артуром.

Я долго сидела в саду и смотрела на повисшее над горизонтом солнце, точно зная, что, когда оно совсем покинет небосклон, сумерки лягут на город до самого утра, так и не дождавшегося ночи.

Уже не радуясь северным белым ночам — без любви они раздражительны и бесполезны, — я затосковала и отправилась в зеркальную столовую. Там я сразу вспомнила Артура, мою первую встречу с ним (она тоже была случайна), его взгляд, прожегший меня насквозь, его ласковый шепот во время танца (мы познакомились на вечеринке), потом его любовные записочки, его страстные признания и требования, чтобы я ушла от Павла, его предшественника, прекрасного, умного, тонкого и интеллигентного Павла, с которым я и приехала в Петербург.

Все это заставило меня расчувствоваться. Как счастлива, оказывается, я была когда-то, совсем недавно. Ах, Артур… О, как все прекрасно начиналось…

К сожалению, конец не заставил себя ждать. Любовь налетела вихрем, сокрушительным ураганом прошлась по моей душе… И все. И ничего. И пустота. Я, выжатая, как лимон, почти сорокалетняя женщина. Правда, Артур, бедняга, до сих пор думает, что мне двадцать пять. Надо посмотреть на себя в зеркало.

Я глянула и… «Ох!»

Консультация с зеркалом не устроила меня и даже разочаровала.

«Господи, с такой физиономией — и одна!»

Желанная свобода сразу же показалась чрезмерной. Я уронила голову на колени и разрыдалась.

Я плакала над несовершенством мира и человеческим несовершенством. Почему, ну почему нельзя любить одного и того же человека вечно? Почему он сам не дает любить себя? Почему мы все клятвопреступники? Чего нам, глупым, надо? Каких таких новых ощущений? Какая сила гонит нас от постоянства?

Вволю наплакавшись и не найдя ответа на все свои «почему», я крепко задумалась. Так ли уж счастлива я была с Артуром? В конце концов я пришла к заключению, что Артур не что иное, как плод моего воображения.

«Жалко, конечно, что все прошло, — не без горечи подытожила я, — но любовь эта была обречена на скорую погибель. Слишком бурно, слишком ярко и необузданно».

Звонок Нелли застал меня за этими неутешительными размышлениями.

— Дорогая, как вовремя, — обрадовалась я, услышав нежное воркование любимой подруги.

— Как ты там? Скоро ли вернешься? Какая у вас погода? — сыпала вопросами Нелли, не оставляя места для ответов.

— Меня хотели похитить, — с трудом дождавшись паузы, сообщила я.

Нелли на том конце провода задохнулась, а я, воспользовавшись мертвым молчанием, на одном дыхании выпалила:

— Какая-то подозрительная машина подъехала к моему дому среди бела дня с целью похищения. Лишь случайность уберегла меня от неминуемой гибели.

— А как же Артур? — перебила меня Нелли.

— С ним все кончено. Выгнала навсегда. На это сообщение Нелли отреагировала гораздо живее, чем на предыдущее.

— Как? — завопила она. — Так быстро? И тебе это удалось?

— Ну ты же знаешь мои способности, — скромно ответствовала я.

— Бьюсь об заклад — ты собиралась за него замуж. Признайся, я угадала?

— Как всегда, нет. Ты же в курсе: когда количество браков достигло критической отметки, я перестала регистрировать свои увлечения.

— Но это не увлечение, а бурный роман.

— С чего ты взяла? — изумилась я такой проницательности.

— Иначе ты не выгнала бы его так быстро. Мне вдруг стало горько. Да что же это такое? Моя жизнь подверглась страшной опасности, а лучшая подруга так равнодушна к этому исключительному событию. Я с большой обидой высказалась по этому поводу.

Нелли мгновенно начала охать и ахать, задавать один вопрос за другим и даже внимательно слушать ответы. Мне только этого и надо было. Я подробно рассказала о своих предчувствиях, начала со скрипа полов и закончила картиной, увиденной в щель почтового ящика после того, как закрыла калитку перед носом похитителя.

— Да-а, — задумчиво протянула Нелли, — ума не приложу, кому ты могла понадобиться.

— Вот и мне ничего толкового в голову не приходит — мысли скачут, как блохи по Жучке.

— Послушай, а что бы они стали делать, не окажись ты на улице?

— Мысли?

— Да нет, похитители.

— Похитители постучались бы в дом, под весомым предлогом выманили бы меня на улицу и запихали в машину, — ни секунды не задумываясь, выпалила я.

— Да-а. Это кошмарно. Сейчас же возвращайся в Москву. Ой, не представляешь, как соскучились мы с Санькой.

Я только вздохнула.

— Очень хорошо представляю, сама соскучилась, но дела в Сестрорецке на мертвой точке. С домом еще не разобралась. Не могу же я уехать, не сдав его на лето. Это расточительно.

— А все твоя любовь, — тут же напустилась на меня Нелли. — За то время, что ты там прохлаждаешься, можно было сто раз дом сдать. Ой! — вскрикнула она. — А как же ты теперь без Артура? Одна?

— Ну да, одна.

— И тебе не страшно?

Лучше бы она этого не говорила. Я мгновенно поняла, что страшно. Очень страшно.

— Одна в громадном трехэтажном доме, — подливала масла в огонь Нелли. — Не представляю, как это возможно. Не помню, там есть решетки?

— Только с улицы, — упавшим голосом ответила я.

— А к соседям ночевать ты не можешь пойти?

— Да нет, я незнакома ни с кем так близко, чтобы запросто напроситься на ночлег.

— Тогда умоляй или дядю, или Дениса срочно приехать в Сестрорецк, — посоветовала Нелли.

— Ой, какая ты умница, — обрадовалась я и, не попрощавшись, тут же бросилась звонить в Питер.

Я понимала, что Вячеслава Анатольевича, так зовут моего дядюшку, заманить в Сестрорецк будет непросто. Нина Аркадьевна, его вредная жена, приложит все силы, чтобы этого не допустить, а вот на их сына Дениса я очень рассчитывала, но выяснилось, что напрасно.

— Денюля в командировке и вернется через три дня, — злорадно сообщила Нина Аркадьевна.