Наталья Александрова - Откройте принцу дверь!

Только тогда я увидела две черные машины, остановившиеся рядом с нашим микроавтобусом, и выходящих из них людей в одинаковых черных костюмах.

Один из них подошел к Бонни, потрепал его по загривку и наклонился, чтобы защелкнуть наручники на запястьях Инги.

Бонни, поняв, что его долг выполнен, с громким лязгом захлопнул пасть и потрусил ко мне.

Я уже почти поднялась на ноги, но, когда он ткнулся в мой бок своей огромной головой, не удержалась и снова уселась на асфальт. А этот слонопотам в одну секунду облизал меня с ног до головы своим шершавым языком.

– Все, Бонни, хватит… – Я пыталась подняться, чтобы помочь Ивану, но не тут-то было. Попробуй освободиться от бегемота, когда он этого не хочет!

Бонни не собирался никуда меня отпускать. Своим поведением он ясно выразил, что он страшно, просто безумно за меня переживал, что я ему очень и очень дорога, и он боится остаться совсем один в этом злом и жестоком мире. Он отпустил меня на дело одну, но это было в первый и последний раз. Отныне все опасности мы будем встречать вместе, вернее, сначала он, а потом я. Он сумеет меня защитить, и больше мы никогда не расстанемся.

Все эти умозаключения Бонни выражал посредством воя, лая, мотания хвоста и облизывания. Я его очень хорошо поняла, но решила отложить выяснение отношений на потом.

– Дорогой, я тоже тебя люблю, – я постаралась, чтобы в голосе моем звучало как можно больше нежности, – но дай же мне встать, наконец.

– Как вы – в порядке? – осведомился, подойдя ко мне, один из «людей в черном». Он был довольно симпатичный, лет сорока, с седыми висками и ямочкой на подбородке. Не знаю почему, но Бонни при нем присмирел и даже отполз чуть в сторону.

– Я – да, а вот Иван… – я показала в сторону микроавтобуса.

– Им уже занимаются, – успокоил он меня и подал руку, помогая подняться. – Ваш пес молодец. Когда мы приехали в ангар на Удельном проспекте, он уже задержал одного из преступников.

– Лелика! – догадалась я.

– Вот-вот. Кстати, он так испугался вашей собаки, что нас благодарил чуть не со слезами на глазах. Правда, перестал благодарить, когда на него надели наручники…

– А кто вы такие? – Я спохватилась, что понятия не имею, что за люди так своевременно пришли мне на помощь.

– Название нашей организации вам ничего не скажет, – он улыбнулся одними глазами. – Но, в общем, мы заняты противодействием организованной преступности в общеевропейских масштабах…

– А при чем здесь Иван? И его брат Борис? И чего хотели все эти люди? – Я обвела жестом мертвое тело седой убийцы и живую Ингу, которая стояла, прислонившись к микроавтобусу, и с ненавистью озиралась по сторонам.

– Кстати, должен вам сообщить, – мой собеседник повысил голос и повернулся к Инге. – Должен сообщить, что вы в любом случае опоздали: дон Александр умер сегодня днем!

Инга резко побледнела.

– Нет! – крикнула она не своим, а каким-то тонким и жалким голосом. – Это неправда! Он не может умереть! Он такой сильный человек!

– Правда! – в голосе мужчины с седыми висками зазвучали жесткие нотки. – Вы меня знаете, я никогда не вру. И вас не стал бы обманывать. Дон Александр умер. Обширный инфаркт, сердце не выдержало. Сильные люди тоже умирают.

– Не-ет! – закричала Инга, по телу ее прошла крупная дрожь, в глазах я увидела безумие.

Мужчина с седыми висками нахмурился и сделал знак своим подчиненным, но было уже поздно.

Инга неожиданно сорвалась с места и побежала вперед по полю. Один из бойцов пытался перехватить ее, но она со страшной силой сшибла его на ходу, так что он отлетел в сторону, как пушинка. Еще двое устремились за ней, но, несмотря на то, что руки у нее были скованы наручниками, догнали не сразу. Инга бешено вырывалась и дралась ногами.

– Ну и ну! – вскричала я. – С двумя справляется!

– Это истерика, – недовольно протянул мой собеседник, наверно, ему стыдно было за своих бойцов, – она была очень предана дону Александру.

Бойцы наконец справились с визжащей Ингой и притащили ее к микроавтобусу.

– Не дури, – сказал ей мужчина с седыми висками, хмуря брови, – что еще выдумала…

Инга откинула голову, попыталась что-то сказать и вдруг сползла по стенке микроавтобуса на асфальт.

Вот уж чего от нее не ожидала – что она может упасть в обморок! С виду железная женщина, из тех, про кого поэт сказал «гвозди бы делать из этих людей».

Кажется, моего собеседника ее обморок тоже удивил.

– Кто такой дон Александр? – спросила я, умирая от любопытства. – Кто такая эта Инга? И вторая, седая…

– Вы имеете право это знать, – кивнул он и, ведя под руку к одной из машин, заговорил: – …Когда-то давно, еще до революции, жили в Петербурге три брата – Викентий, Лев и Николай Ланские. Они сообща владели торговым домом, занимались поставками зерна и говядины. Революция поставила крест на их удачной коммерции. Двое братьев, Лев и Викентий, успели уехать за границу, третий, Николай, остался в России.

Лев обосновался в Германии, женился вторым браком на девушке из приличной семьи. Викентий перебрался в Марокко…

– Вы что – хотите мне быстренько рассказать целую семейную сагу? – прервала я своего собеседника. – Такими темпами мы доберемся до конца к Новому году!

– Вы правы, – усмехнулся он. – Опустим незначительные подробности семейной хроники. Для нас важны две вещи: во-первых, их потомков раскидало по всему земному шару, от Камбоджи до Кении и от Австралии до Италии. Они приходятся друг другу то ли двоюродными, то ли троюродными братьями и сестрами, но семейные связи полностью растеряли и не видели друг друга многие годы. Питер Лански, внук Льва, осел в Кении, занимался там торговлей и обслуживанием туристов. Организация сафари, посещение заповедников… Его двоюродная сестра Моника, по мужу Картер, поселилась в Австралии, торговала недвижимостью. Один из внуков Николая, Семен Ланский, родился в России, но потом перебрался за границу, где стал Сидни Лэнсом. Ему пришлось помотаться по миру, и в конце концов судьба забросила его в Камбоджу. Какое-то время он держал там тайский ресторан, но потом увлекся петушиными боями, проиграл и ресторан, и многое другое, в конечном счете совершенно опустился, связался с очень подозрительными людьми… Люси Лански, внучка Викентия, жила в Италии, во Флоренции, вышла замуж за синьора Креди, мелкого муниципального служащего, после его смерти устроилась смотрительницей в монастырь Савятого Марка…

– Нельзя ли еще короче! – взмолилась я. – Я все равно не запомню всех членов этой семейки!

– Постараюсь. Да, в общем, я уже почти закончил. Остальные Ланские остались в России, двоих вы знаете – это Борис Алексеевич и Иван. Есть еще третий… точнее, был. Это Геннадий Ланский, он жил в Нижнем Новгороде, содержал там небольшой магазинчик непонятного профиля. Но остается еще один представитель семьи, младший сын Викентия, от третьего брака. Александр Ланский, или, как его называют – дон Александр, точнее, дон Александро, которого я только что упомянул, стал крупным деятелем европейской организованной преступности. Не сразу, конечно, в молодости он жил в России, потом каким-то образом перебрался в Западную Европу…