Наталья Александрова - Все против свекрови

– На какой случай? – Вера Павловна картинно схватилась за сердце.

При этом нисколько не побледнела, и в глазах царило спокойствие. Поэтому я решила не церемониться.

– На случай неблагоприятного исхода, – отчеканила я, глядя старухе в глаза, – если понадобится труп опознать. Кстати, официально это все равно должен будет сделать ваш сын.

– Кеша? – Вот тут она действительно испугалась.

– Не надо волноваться раньше времени, – смягчилась я, – возможно, есть и другое объяснение исчезновения вашей невестки. Так что насчет фотографии?

– Просто не знаю, чем вам помочь… – Вера Павловна задумалась, прижав руки к щекам, – понимаете, Ирочка, она не очень любит фотографироваться…

«Наверно, страхолюдина, каких свет не видывал, – подумала я. – Кто еще за этого верблюда пойдет?»

– Но тем не менее… хоть свадебные-то фото есть у вас?

– Конечно, – старуха закивала головой, – сейчас принесу.

Она скрылась в своей комнате и оставалась там довольно долго, во всяком случае, я успела причесаться, подкрасить губы и попутно определить, что вся косметика в ванной очень и очень дорогая. Впрочем, кто бы сомневался…

Вера Павловна вернулась в некотором смущении и сказала, что она свадебного альбома не нашла.

– Так посмотрите в другой комнате! – Я была настойчива.

Она скрылась в спальне супругов и вскоре тоже вернулась ни с чем.

– Тоже нету, а Кеша спит, так что вываливать все из ящиков стола я не стала…

– И паспорта нету?

Она помотала головой.

– Хоть это радует, – вздохнула я, – значит, она его с собой взяла, легче искать… Но описать вашу невестку вы можете? Какая она – блондинка, брюнетка, худая, толстая?

– Конечно, могу! – обиделась Вера Павловна. – Ирочка – очень симпатичная молодая женщина, одета по моде и со вкусом, собой занимается, ходит в салон красоты и на фитнес, следит за весом. Росту среднего, скорей худощавая, чем полная, брюнетка, волосы прямые, до плеч… Глаза темные, нос чуть-чуть длинноват, но это ее нисколько не портит…

Я очень удивилась: если свекровь не находит во внешности невестки ничего предосудительного, кроме чуть длинного носа, стало быть, женщина и правда выглядит неплохо. Что же такого она нашла в этом Бубликове?

– Знаете, – высказала здравую мысль Вера Павловна, – когда Кешенька проснется, я поищу фотографии и посмотрю в шкафу, что отсутствует из Ирочкиной одежды. И тогда вам позвоню.

Я поблагодарила хозяйку за чай и печенье и покинула ее квартиру.

Однако, спустившись на первый этаж, не вышла из подъезда, а остановилась у стеклянной будочки уже знакомой мне консьержки.

Та, как обычно, разгадывала кроссворд.

– Парабеллум, – подсказала я, заглянув в газету.

– Что?! – переспросила тетка, вздрогнув и подняв глаза.

– Огнестрельное оружие из десяти букв по вертикали – «парабеллум». А вы, как я вижу, все так же бдительно несете службу?

Консьержка узнала меня и тут же приняла преданный и заискивающий вид.

– Виновата! – проговорила она. – На секунду отвлеклась! Но вы не думайте, я за теми мальчишками слежу, все их передвижения записываю. Вот тут у меня все отмечено… – Она вытащила из тумбочки тетрадь и принялась читать:

– Восемнадцать ноль семь – Пустышкин вышел из дома с сумкой, через пятнадцать минут вернулся с хлебом… девятнадцать сорок одна…

– Отставить! – остановила я ее. – Эти мальчишки меня и мое начальство больше не интересуют. Теперь нам нужно узнать все, что можно, про Ирину Бубликову.

– Это которая с седьмого этажа? – заметно оживилась консьержка. – Очень подозрительная личность! Уходит из дома каждое утро в восемь тридцать…

– Что же в этом подозрительного? – удивилась я. – Ну, ходит человек на работу к определенному времени…

– Так-то оно так, – согласилась женщина. – Только вот смотрите: раньше она на маршрутку садилась, номер девяносто семь. А последние два месяца за ней машина черная приезжает. Садится эта Ирина в машину, как какая начальница…

– Ну, может, и правда ее повысили, – проговорила я машинально. – Положена ей машина по новой должности…

– Ага, а чего ж она тогда прячется? – выпалила консьержка. – Которые начальники – так те перед самым крыльцом в машину садятся, чтобы все соседи видели и завидовали, а эта, Ирина-то, двором на другую сторону дома пройдет и только там уже сядет…

– Эй, постойте-ка! – опомнилась я. – А откуда, интересно, вы это знаете? Ведь из этой вашей кабинки и улица-то не видна, не то что обратная сторона дома!

– Это вы правильно говорите, что не видна, – согласилась консьержка. – Но я, поскольку привыкла к бдительности, так нашла способ за ней присмотреть.

Она вышла из своего аквариума с табуреткой в руках, прошла в глубину подъезда и показала на маленькое зарешеченное окошко под самым потолком.

– Вот, в то окошко как раз все видно!

– Да оно как высоко-то!

– А я на табуреточку встану… – Тетка ловко вскарабкалась на табуретку, приникла к окну и доверительно сообщила:

– Вот как раз к Алле Васильевне, которая со второго этажа, брюнет ее идет. Между прочим, с цветами!

– Брюнет с цветами нас пока не интересует, – ответила я.

Консьержка с сожалением слезла с табуретки и вернулась на свое рабочее место.

А я, прежде чем уйти, задала ей еще один вопрос:

– Значит, вы говорите, последние два месяца Ирина Бубликова ездила на работу на одной и той же машине? И вчера тоже?

– А вот и нет! – консьержка приосанилась, почувствовав, что владеет ценной информацией. – То за ней все время черная машина приезжала, а вчера – зеленая. И в черную-то она возле киоска газетного садилась, а зеленая ее на полпути подхватила, около поворота, так что я даже номер не успела записать…

– Не успели записать? – удивилась я, осознав смысл ее слов. – Значит, номер черной машины успели? Что же вы мне сразу не сказали?

– А вы не спрашивали! Как же я номер не запишу? Я ведь знаю, что бдительность важнее всего, я ведь двадцать лет во вневедомственной охране отслужила, двадцать лет с пистолетом на боку! И за все время ни одного нарекания, а только четыре благодарности!

С этими словами она снова вытащила уже знакомую мне тетрадку и с выражением прочла:

– Черная машина номер семьсот двадцать шесть «УГУ»…

– А марку машины вы не запомнили? – уточнила я на всякий случай.

– Вот чего нет, того нет! – пригорюнилась бдительная консьержка. – Я в этих нынешних машинах не разбираюсь. Если которые наши – «Жигули» там, или «Волга», или даже «Запорожец», – те я узнаю, а эти иностранные никак не могу запомнить!

– Все равно спасибо! – поблагодарила я ее, записав номер машины. – Вы мне очень помогли!

– Рада стараться! – выпалила консьержка мне вслед.