Наталья Александрова - Все против свекрови

– Не наша! – проговорила она буквально через секунду.

– Как – не наша?! – проблеял Иннокентий. – Не может быть, мама… ты ошибаешься…

На его лице был написан самый настоящий ужас – и я поняла причину этого ужаса: несчастный представил, что ему придется еще раз пройти всю эту отвратительную процедуру.

– Как – не ваша? – в один голос с ним переспросил сотрудник морга. – Вот же, номер девяносто шесть…

– При чем здесь номер? – презрительно фыркнула Вера Павловна. – Вы на руки ее посмотрите!

Иннокентий нехотя приблизился к каталке и испуганно взглянул на бледную руку покойницы. Я сделала то же самое, задержав дыхание, чтобы не чувствовать отвратительный запах горелой плоти.

Рука покойной почти не пострадала от огня. Я разглядела ухоженную руку с длинными красивыми ногтями.

– Ногти-то нарощенные, гелевые! – проговорила Вера Павловна. – А у Ирины они были аккуратные, но свои! Ты-то, Кеша, казалось бы, должен помнить…

– Да, действительно… – протянул Иннокентий, приглядевшись. – Кажется, это не ее руки…

– И опять же кольца нет обручального! – добавила безутешная свекровь. – У нее кольцо было, плоское, пятьсот восемьдесят третьей пробы, я сама покупала…

– Насчет кольца это вы зря! – воскликнул похоронщик. – У нас с этим строго, если какие украшения на трупе были – все сдается по описи… все, что рассказывают о воровстве в морге, отошло в прошлое…

– А я и не говорю ничего такого, – успокоила его Вера Павловна. – У Ирочки кольцо очень плотно сидело, оно вообще не снималось, а здесь даже следа от него нет…

– Вот, кстати, тут в описи указано, что на трупе были серьги с гранатами… – И сотрудник морга предъявил родственникам усопшей прозрачный пакетик, в котором лежали смятые и оплавленные сережки с красными камешками.

– И опять же не наши! – уверенно заявила Вера Павловна. – Ирочка на работу надевала простенькие сережки, золотые, но без камней. Точно говорю – это не Ирина!

– Слава богу! – пробормотал Иннокентий прыгающими губами. Вообще, по моим наблюдениям, его мамаша держалась гораздо лучше.

Едва Василиса со своими спутниками покинула здание морга, к нему подъехала большая красная машина. Увидев из окна эту машину, жуликоватый похоронщик забеспокоился.

Хотя он не чувствовал за собой никакой вины, но от появления этой машины ждал исключительно неприятностей.

Дверцы машины распахнулись, из нее неторопливо выбрались двое долговязых парней в черных джинсах, черных футболках, черных солнцезащитных очках и с мрачными физиономиями. Они были очень похожи, только у одного волосы были темными, а у другого – светлыми. Третий, плотный детина лет сорока с поросшим темной щетиной лицом, остался в машине.

Парни в черном вошли в морг и прямым ходом направились к закутку, где обитал жуликоватый тип.

Войдя без стука, они подошли к нему с двух сторон.

– Ну что, Крючок, – спросил блондин, – были?

– Были, – испуганно кивнул сотрудник морга. – Только перед вами ушли.

– Опознали? – осведомился брюнет.

– Нет, – похоронщик отрицательно замотал головой. – Не она это, говорят.

– Точно? – блондин снял очки и уставился на жуликоватого типа холодным пронзительным взглядом. – Как это они так точно поняли? Она же вся обгорела! Может, ты что-то путаешь? Ты нас знаешь, Крючок, с нами финтить опасно!

– А зачем мне это? – Крючок ударил себя в грудь. – Вы меня, пацаны, тоже знаете. Я без пользы для себя никогда не вру. А какая мне здесь польза? Главное дело, пацаны, что ее свекровь не признала. Точно, говорит, не она это, не моя невестка! Кольца, говорит, обручального нету, и сережки не те, в которых она была!..

– Свекровь, говоришь? – брюнет тоже снял очки и переглянулся со своим напарником. – Надо на нее посмотреть, что это за свекровь!

– Ладно, Крючок! – проговорил блондин, прежде чем снова надеть очки. – Смотри тут внимательно, если что – дашь нам знать! Ты нас знаешь, с нами лучше не ссориться!

Люди в черном дружно развернулись, покинули морг, и красная машина уехала в неизвестном направлении.

Крючок перевел дыхание и вытер со лба пот. Кажется, на сегодня все обошлось. Он достал из стола фляжку с коньяком, сделал большой глоток и вышел в главный зал.

Там как раз появились новые посетители – женщина лет пятидесяти в черном платье и коренастый озабоченный мужчина, заботливо поддерживающий ее под руку.

Оценив дорогое платье и уверенную осанку вдовы, Крючок сделал стойку и устремился к перспективным клиентам.

– Вот что, тезка, – вздохнул Василий Макарович, когда я подробно изложила результаты нашего посещения морга, – надо нам с этим делом завязывать. Пустое какое-то дело, ох, не люблю я вмешиваться в семейные разборки!

– Ага, как будто нам часто другие дела попадаются, – фыркнула я, – помните, как в прошлом году свекровь наняла вас за невесткой проследить, а оказалось, что невестка с ее собственным сыном встречается на съемной квартире, потому что бабка им жизни не дает! Так вам же еще и попало…

– И денег не заплатили, – уныло согласился дядя Вася, – а еще дамочка думала, что муж ее налево бегает, а оказалось – он к первой жене обедать ездит. Скандал жуткий, и опять же денег не дали! Ох, и надоели мне эти мужья с женами! В общем, звони клиенту, вызывай на встречу!

К телефону подошла Вера Павловна и сказала, что Кешенька очень перенервничал при посещении морга, дома у него поднялась температура, он отказался от обеда и только выпил пустого чаю. А потом прилег. И теперь крепко спит, так что ни о каком визите к детективу не может быть и речи.

– Слушайте, у нас тоже время не казенное! – рассердилась я. – Мы из-за вашего сына не намерены день терять!

– Милочка! – возмущенно начала Вера Павловна, но тут меня осенило, и я крикнула в трубку, что как им будет угодно, но тогда мы включим в оплату еще один день.

Надо отдать должное старушенции: соображала она быстро, особенно к своей выгоде. Поэтому тут же сменила тон и попросила нас приехать к ним – это, дескать, будет гораздо быстрее, потому что пока она Кешу добудится, пока он в себя придет, да еще небось и есть потребует, да пока она его допинает до нашего дома, с нее семь потов сойдет, а тут уж и вечер наступит.

Из ее слов я сделала вывод, что мама сына хоть и любит, но относится к нему весьма критически, прекрасно понимая, что он собой представляет.

Когда мы приехали, Бубликов встретил нас мрачно. На щеке у него был отпечаток подушки, волосы растрепаны, глаза опухли. Он забился в уголок дивана и затих.

Дядя Вася встал, откашлялся и начал солидным голосом:

– Мы проделали некоторую работу и можем сообщить вам кое-какие результаты.

– Какие результаты? – встрепенулся Иннокентий. – Вы же не нашли мою жену! Вы не смогли решить эту задачу! О каких результатах вы говорите?