Наталья Александрова - Все против свекрови

– Ка… какие деньги? – Иннокентий умоляюще смотрел на своего мучителя. Тот, однако, без дальнейших разговоров врезал ему в глаз. Иннокентий вскрикнул от боли и плюхнулся на край ванной.

– Не знаешь, какие бывают деньги? – спросил блондин, участливо склонившись над ним. – Бумажные! Зеленые, голубые, желтые… знаешь, такие… шуршат!

– Не… не трогайте Кешу! – воскликнула Вера Павловна и попыталась заслонить собой сына, но ее отодвинули в сторону. Кеша стонал и размазывал по лицу кровь со слезами.

– Может, нам лучше у мамаши спросить? – проговорил небритый, оценивающе взглянув на Веру Павловну. – Мамаша у него с виду пошустрее будет, посообразительнее! А, мамаша? – он пристально уставился на хозяйку квартиры. – Может, ты про деньги знаешь?

– Я отдам вам все, что у нас есть! – пообещала та. – Только не бейте Кешу! Он такой болезненный, такой ранимый!

– Точно отдашь? – подозрительно спросил брюнет.

– Берите все! – выпалила Вера Павловна. – Мы с Кешей как-нибудь проживем до пенсии! У нас очень скромные потребности! Берите все – все семь тысяч!

– Сколько?! – переспросил блондин.

– Семь тысяч пятьсот… – уточнила Вера Павловна. – Больше у нас нету, остальное мы отдали этим…

Она хотела добавить – детективам, но что-то ее удержало.

– Сколько?! – повторил блондин и переглянулся со своими приятелями.

– Семь тысяч пятьсот пятьдесят два рубля… – честно ответила хозяйка.

– Рубля?! – воскликнул брюнет. – Пацаны, да она над нами издевается! Натурально издевается! Семь тысяч пятьсот баксов – это и то не деньги, но уж это…

– Мамаша, – небритый тип мрачно взглянул на Веру Павловну. – Ты, кажется, не врубаешься. Если ты не скажешь, где твоя невестка или где ее деньги…

– Наши деньги! – поправил его брюнет.

– Да, где наши деньги… так вот, если ты не скажешь, где они – мы твоего сыночка недоношенного на кусочки порвем! На мелкие кусочки – это понятно?!

– Помогите!!! – закричала Вера Павловна. – Кто-нибудь, помогите! Убивают! Кешу убивают!

Мы вошли в квартиру, и Сережа сразу направился в свою комнату и включил компьютер.

– Ну вот, гляди – у меня все на этом сайте.

Сайт назывался «Соседи».

Первой, кого я там увидела, была Сережина нижняя соседка, а моя заказчица Вера Павловна Бубликова.

Она была изображена верхом на помеле, в рваном черном платье и остроконечном колпаке – ни дать ни взять ведьма из какой-нибудь средневековой легенды.

– Ничто так не красит женщину, как фотошоп! – заявил довольный Сережка. – Как тебе? Правда, прикольно? Это меня Петька научил так обрабатывать фотографии. Берешь чье-нибудь лицо, а потом к нему монтируешь другое тело и одежду…

– Ну, не знаю… – проговорила я неуверенно. – Нехорошо так обращаться с пожилым человеком!

– Да она такая вредная тетка… строит из себя богатенькую, пальцы растопыривает, а я слышал, как она домработницу ихнюю, Антонину, ругала, когда на семь рублей у той сдача не сошлась! Петька ее переиначил, называет не Вера Павловна, а Ведьма Павловна!

– Надо говорить «их», а не «ихнюю», – влезла я с поучениями.

– Да ладно, все равно она не узнает! – отмахнулся Сережа. – А вот, посмотри сюда…

Далее следовала фотография танцовщицы, извивающейся вокруг шеста в ночном клубе. На танцовщице было узенькое бикини в блестках, зрители протягивали ей мятые купюры. Только лицо явно не подходило к остальному. Приглядевшись, я узнала в этой танцовщице свою знакомую консьержку.

– А с этой ты за что?

– А чего она все время вяжется? То я дверью хлопаю, то ноги не вытираю… ей-то какое дело, не она же убирает!

– Все равно нужно уважать чужой труд… – проговорила я машинально. – А дальше у тебя кто?

Сережа нажал на клавишу, перелистнув страницу.

На этот раз на экране был унылый, понурый верблюд. Приглядевшись к нему, я увидела тоскливое лицо Иннокентия Бубликова.

На этот раз я не выдержала и засмеялась – очень уж точно Сережка уловил сущность Иннокентия! Я сама сразу про себя обозвала его верблюдом.

– Точно этот дядька на верблюда похож! – заявил Сережка, заметив мою реакцию.

– Только вот не знаю на какого, – проговорила я задумчиво. – На двугорбого или одногорбого? Какой-то он непонятный – ни то ни се!

– Полуторагорбый! – выпалил Сережа, и мы оба рассмеялись.

– Ну, а кто у тебя дальше? – спросила я, полюбовавшись на Иннокентия.

– А не скажешь Пелагее? – спросил он уже, наверное, в десятый раз.

– Да не скажу, не скажу! Сколько можно повторять?!

Он перевернул страницу сайта, и я увидела женщину в черной эсэсовской форме, с автоматом на груди и огромной черной овчаркой на поводке. Лицо ее было мне хорошо знакомо – это было лицо Пелагеи Петровны.

– Ну, это уж ты чересчур! – проговорила я после продолжительной паузы. – Пелагея Петровна о тебе заботится, кормит, поит, а ты ее в таком виде изобразил…

– Очень уж она строгая! – проговорил Сережа. – Пусть бы только кормила, я не против, а то воспитывает все время, воспитывает…

– Так это потому, что хочет, чтобы ты вырос человеком!

– Так а я кто – хомяк, что ли? Или гамадрил? Ну, будешь дальше смотреть?

– Давай! – согласилась я. У меня насчет этих фотографий имелись кое-какие мысли.

Он перелистывал страницу за страницей, показывая жильцов своего дома в самом смешном и нелепом виде – дядьку с третьего этажа превратил в осьминога, поместив его лицо в клубок пупырчатых щупалец, голову соседки по лестничной площадке приделал к извивающемуся змеиному телу.

– Эй, Серый, – сказала я, разглядывая эту картинку. – А меня ты в кого собираешься превратить?

– Не бойся, из тебя получится что-нибудь хорошее, ты ведь красивая!

Ну вот, дождалась комплимента от малолетнего донжуана!

Впрочем, и правда, некоторые фотографии вовсе не были нелепыми и уродливыми. Иногда у него получались очень выразительные и точные снимки. Из одной семейной пары он сделал отличную композицию – жену превратил в Красную Шапочку, а мужа – в Серого Волка. Добродушный пенсионер из двенадцатой квартиры был очень хорош в виде Санта-Клауса с мешком подарков, а на следующей странице я увидела черную кошку с головой интересной брюнетки, в чьей внешности действительно было что-то кошачье.

– А это кто? – спросила я, разглядывая кошку.

– А это тетенька, которая в квартире с Ведьмой Павловной живет, – довольным голосом сообщил Сережа. – Правда, из нее прикольная кошка получилась?

– Постой-ка! – оживилась я. – Выходит, это Ирина? Жена Иннокентия… ну, этого полуторагорбого верблюда?

– Ну да, – подтвердил Сережа. – Она с ними в одной квартире…

Это была настоящая удача! Именно то, на что я надеялась, когда попросила Сережку показать мне фотографии соседей!