Наталья Александрова - Утром деньги, вечером пуля

Ну что за невезение! Ведь уже давно стоит сухая погода, всюду вокруг чистый тротуар – и только тут, где я приземлилась, оказалась единственная лужа в окрестностях!

– Бонни, скотина! – закричала я, с трудом поднимаясь на ноги. – Ты что, сдурел?

Бонни меня не слышал, он несся по улице за улепетывающим котом, волоча за собой поводок.

И в эту самую секунду у меня за спиной раздался оглушительный грохот.

Я повернулась и увидела в том месте, которое я только что миновала, расколовшийся на куски огромный каменный вазон. Запрокинув голову, я поняла, что он был частью архитектурного убранства дома, точнее – украшал один из балконов четвертого этажа, и только что сорвался, рухнув на тротуар…

Так что, если бы Бонни не дернул меня, этот вазон упал бы прямо мне на голову… Нетрудно представить, что случилось бы с моей головой после такого удара! Во всяком случае, живой бы я не осталась!..

Я снова повернулась и поглядела вслед Бонни.

Он нырнул в подворотню, преследуя кота.

Конечно, мне придется гоняться за ним по василеостровским дворам, но теперь я чувствовала не злость и раздражение, а благодарность. Ведь если бы не он, я сейчас лежала бы на асфальте с разбитой головой!

Кое-как отряхнув одежду, я похромала вслед за Бонни.

Навстречу мне попалась старушка очень приличного вида. Взглянув на меня, она прибавила шагу.

Я взглянула на себя ее глазами и невольно улыбнулась.

Конечно, я выглядела просто ужасно – перемазанная, в грязной куртке, да еще и колени расшибла, но я была жива!

Свернув в ту подворотню, куда перед тем скрылся Бонни, я оказалась в чистеньком, ухоженном дворе. Часть этого двора была заасфальтирована, посредине разбит небольшой сквер. В этом сквере имелись цветники, детская песочница, горка и даже нарядная карусель. Однако молодые мамы и бодрые бабушки с колясками теснились в стороне от этих благ цивилизации, поскольку в самой середине сквера происходила весьма драматическая сцена.

Мой красавец Бонни в полной растерянности стоял между песочницей и каруселью, а перед ним, прижавшись к веселенькому оранжевому детскому домику, который прикрывал ему тылы, сидел тот самый кот, за которым Бонни только что гнался.

Кот с самым независимым видом намывал морду, но краем глаза поглядывал на Бонни. Бонни, со своей стороны, тоже разыгрывал равнодушие и отсутствие интереса к коту. Немного подумав, он сделал вид, что у него зачесалась правая лапа, и сел на землю, растопырив лапы, как щенок.

Только теперь я как следует разглядела кота.

Это был тощий и жилистый котяра редкого коричневато-серого цвета, явно прошедший огонь, воду и медные трубы. Морду его украшал боевой шрам, одного уха не хватало. В общем, это был настоящий боец, не чета тому избалованному и изнеженному котику, которого Бонни накануне загнал на афишную тумбу.

Судя по всему, Бонни тоже оценил боевые достоинства кота, поэтому и вел себя так неуверенно.

Как я поняла, он находился сейчас в совершенно безвыходном положении: нападать на кота опасался, а отступить перед ним не мог, не потеряв лица.

Кот же, напротив, был совершенно спокоен: он находился у себя дома, никуда не спешил и мог постоять за себя.

В этой ситуации я решила помочь Бонни выйти из тупика, сохранив достоинство.

Я подскочила к нему с самым решительным видом, схватила за поводок и потащила прочь, сердито отчитывая:

– Как ты себя ведешь? Как не стыдно! Взрослый пес, а несешься сломя голову за каждой драной кошкой, как глупый щенок! Разве можно убегать от хозяйки?

Бонни сыграл свою роль блестяще: он рвался с поводка, бешено рычал, капал слюной и вообще делал вид, что готов разорвать этого кота на мелкие клочки, просто сожрать его, и только я его удерживаю от немедленной расправы с наглым котярой… В общем, он сумел сохранить лицо по полной программе, чего я и добивалась. При этом он не переигрывал и дергал поводок не так сильно, чтобы я не смогла его удержать.

А наглый кот, конечно, отлично понимал ситуацию и провожал нас презрительным, высокомерным взглядом…

На подходе к дому силы оставили меня окончательно, хорошо, что подоспел дядя Вася. Был он чисто выбрит, в костюме и начищенных ботинках. И даже – можете себе представить! – пахло от него каким-то доисторическим мужским одеколоном. Бонни принюхался и чихнул, я едва удержалась.

– Что ты чихаешь, что чихаешь… – обиделся дядя Вася, – вот в прошлое время был одеколон! Лет пятнадцать уже у меня стоит – и не выветривается!

– Да уж… – мы переглянулись с Бонни, – а как же этот шедевр отечественного парфюма называется?

– Забыл… – смущенно признался дядя Вася, – там на картинке парень такой длинноволосый нарисован, а название стерлось… Не то «Саша», не то «Паша», а может, вообще «Николаша»…

– Ну, раз вы одеколоном пользуетесь, я вам ко дню рождения целый набор подарю! – обрадовалась я.

«Ну-ну!» – хмыкнул Бонни и просочился в калитку.

– Что такая расстроенная? – проницательно спросил дядя Вася, взгляд у него наметанный, ничего не упустит.

– Антония Неспящего убили!

– Это еще кто такой? – удивился дядя Вася, и я сообразила, что он про театр ничегошеньки не знает! Нет, ну как можно так работать? Если ты начальник детективного агентства, то должен каждый день собирать сотрудников на летучку, ставить перед ними задачи и выслушивать отчет об их выполнении. И совершенно неважно, что сотрудников в нашем агентстве всего двое – он да я, ну еще Бонни. Во всяком деле должен быть порядок, как говорила моя бабушка.

С другой стороны, я представила, что должна буду докладывать дяде Васе о каждом своем шаге, а у него в расследовании только одна мысль – как бы меня к оперативной работе не подпустить.

– Василиса, – недовольно проскрипел Василий Макарович и посмотрел на меня милицейским взглядом, – что ты еще выкинула? Выкладывай немедленно!

– Тон сбавьте, не преступника у себя в кабинете допрашиваете! – огрызнулась я.

– Да у меня и кабинета-то никогда не было, – улыбнулся дядя Вася, и я тут же оттаяла.

– Ну и дурдом! – высказался дядя Вася, когда я поведала ему про концепцию Неспящего насчет маленьких собачек. – Хорошо, что я в театр не хожу! Дурят людей!

– Дурили, – поправила я, – больше не будут. Помер Антоний Неспящий. Вас его смерть на какие мысли наводит?

– На те же, что и у тебя, – буркнул дядя Вася, наверное, ему стало обидно, что я самостоятельно раскопала все про театр. – Эта Щукина, будем ее так называть для удобства, так вот, она зря ничего не делает. Говоришь, диагноз – инфаркт?

– Предположительно, – вздохнула я, – но вообще-то разбираться никто не станет, признают смерть естественной. Но у меня есть вот что… – я осторожно протянула дяде Васе пакетик с флакончиком. – Допустим, там какой-то яд, который, попадая в кровь, вызывает мгновенную остановку сердца. Можете вы это выяснить?