Наталья Александрова - Черная тень в белом плаще

Войдя в прихожую, бравые артисты встали полукругом и затянули дурными голосами:

– Юбилей, юбилей, будь здоров и не болей!

Лола, которая невольно сочувствовала столь низко павшим собратьям по актерскому ремеслу, тем не менее возмущенно прервала их пение:

– Вы что же, думаете – это у меня юбилей? Мне, что ли, пятьдесят лет?

– Извиняемся, – выступил вперед Карлсон, который в этой труппе, судя по всему, был за главного.

Он вытащил из своего комбинезона квитанцию, нацепил очки, довольно плохо сочетающиеся с его комедийным сценическим образом, и с некоторым трудом прочитал:

– Господин П. Перришон… это кто же будет?

– Перришон! – крикнула Лола в глубину квартиры. – К тебе пришли!

Перришона не пришлось долго звать. Он обожал всякую суету и, услышав в прихожей голоса незнакомых людей, тут же прилетел, взгромоздился на вешалку и заорал хриплым пиратским голосом:

– Здор-рово, р-ребята! Свистать всех навер-рх!

Одноглазый Бармалей услышал что-то знакомое, встрепенулся и жизнерадостно затянул:

– Шестнадцать человек на сундук мертвеца…

– Полундр-ра! – закричал попугай. – Пр-рекр-рати безобр-разие! Бездар-рность!

– Себя бы послушал! – отозвался обиженный разбойник и угрюмо замолчал.

Карлсон, которому, как старшему, полагалось удерживать ситуацию под контролем, оттеснил пирата, жизнерадостно потер руки и осведомился:

– Так где же у нас юбиляр? Где же у нас господин П. Перришон?

– А вот он, – Лола указала рукой на попугая. Перришон прикрыл глаза, склонил голову набок, переступил лапами и смущенно раскланялся. При этом с вешалки свалилась очень нарядная Лолина шляпка и аккуратно спланировала на голову Кота в сапогах, приземлившись поверх его собственного картонного головного убора.

– Ага, – Карлсон задумчиво взглянул на Перришона, – значит, юбиляр у нас попугай… ну, это ничего! Вчера одну собачку с днем рождения поздравляли, на прошлой неделе – кота… собачка, хорошо хоть, спокойная попалась, а кот мне все руки перецарапал… а в прошлом году к черепахе вызывали, сто лет старушке исполнилось. Так что попугай – это нормально… ну, ребята, поехали!

Дружные актеры взялись за руки, выстроились вокруг вешалки хороводом и затянули:

– Как на Перрины именины испекли мы каравай…

Попугай смотрел на них удивленно, но в конце концов он оценил такое внимание к своей особе, распахнул крылья и жизнерадостно заорал:

– Бр-раво, р-ребята! Бр-рависсимо! Р-ренессанс!

Актеры, обрадованные таким теплым приемом, грянули с новой силой:

– Каравай, каравай, кого хочешь выбирай!

Перришон, которому очень понравилось, как ловко опустилась шляпа на голову Кота в сапогах, решил продолжить эту замечательную игру. Он поддел лапой следующую шляпку, и она аккуратно свалилась на рыжую всклокоченную шевелюру Карлсона.

– Перри, как ты себя ведешь! – попыталась Лола призвать попугая к порядку. – Не кидайся шляпами в наших гостей, это неприлично!

– Да что вы! – махнула рукой Мальвина. – Такая милая птичка! Тут мы одного чиновника поздравляли, так он напился и стал в нас дротиками бросаться! Ему как раз набор для игры в дартс подарили…

В ответ на ее слова Перришон сбросил на голубые волосы Мальвины следующую шляпу. Мальвина вымученно улыбнулась и запела со всеми:

– Вот такой ширины, вот такой вышины!

Допев до конца немудреный куплет, Карлсон снова выступил вперед и хорошо поставленным голосом опытного чтеца-декламатора зачитал отпечатанный на красивом бланке текст:

– Дорогой Перришон! Позволь в этот радостный день поздравить тебя от имени и по поручению твоих друзей…

– Старая школа! – подал голос Маркиз, до сих пор молча наблюдавший за происходящим из дверей кухни. Непонятно, чего больше было в его интонации – восхищения или насмешки. – Высокий стиль! Настоящий классицизм!

Карлсон неодобрительно покосился на Леню, откашлялся и выразительно продолжил:

– …твоих многочисленных друзей и пожелать тебе больших творческих успехов, высокого материального благополучия, крепкого здоровья и долгих лет жизни. Живи до ста лет, дорогой друг!

– Отчего же так скромно? – снова вступил в разговор Леня. – Он и до двухсот вполне может! Правда, это у себя в джунглях, но и у нас уход хороший, так что сто лет – это не предел!

Карлсон снова покосился на Маркиза и перешел к завершающей части поздравления:

– Озирая свою жизнь с высоты птичьего полета, ты можешь увидеть, как много сделано, сколь многого ты добился…

– Насчет птичьего полета – это хорошо! – одобрил Леня.

– Но никогда не следует останавливаться на достигнутом! – Карлсон сделал вид, что не слышит Лениных комментариев. – Итак, еще раз прими поздравления своих друзей и эти скромные подарки!

Кот в сапогах ловким жестом циркового фокусника вытащил из-под плаща большую коробку с надписью «Торт ореховый праздничный», в руках Мальвины появился огромный и очень красивый игрушечный попугай, а Бармалей вытащил из кармана своих широченных пиратских штанов бутылку дорогого французского коньяка. При этом он смотрел на эту бутылку с таким откровенным сожалением, что всякому было ясно, как не хочет он с ней расставаться.

– Господа артисты, – проговорил Леня, шагнув навстречу труппе, – если ваша культурная программа исчерпана, прошу, не откажитесь от скромного угощения. – И он широким жестом указал на стол, где были выставлены запотевшие водочные бутылки и многочисленные тарелочки с закуской. – Прошу выпить за здоровье нашего юбиляра!

– Но это неловко, – промурлыкал Кот в сапогах, потирая руки и отодвигая стул.

– Мы на службе, – хрипло проговорил Бармалей, радостно сверкая глазами и хватаясь за штопор.

– Да и вообще, мы не пьем, – добавила Мальвина, усаживаясь и осматривая угощение.

– А мы что – разве пьем? – Маркиз ловко отвинтил пробку от литровой бутылки «Русского стандарта». – Да и что тут пить-то? Так, по глоточку за здоровье нашего юбиляра!

– Минздр-рав пр-редупр-реждает! – диким голосом заорал Перришон, усевшись на самую середину стола. – Последний р-раз пр-редупр-реждает!

– Тише ты, юбиляр недорезанный! – прикрикнул Леня на попугая. – Напугаешь людей!

– Мы не из пуг… пугливых! – провозгласил Карлсон, лихо опрокинув в глотку стакан водки. – Мы… мы еще не такое видали! Когда в девяносто первом году нас пригласили поздравлять криминального авторитета…

– Ну зачем же о грустном? – Маркиз повернулся к даме с голубыми волосами и, увидев перед ней пустой фужер, осведомился:

– А вы что же не угощаетесь, Мальвиночка? Может быть, налить вам шампанского?

– Не люблю шипучку, – поморщилась артистка, – и вообще, слабоалкогольные напитки мой организм не принимает.