Наталья Александрова - Черная тень в белом плаще

Толя понял, что не дни, а часы его жизни сочтены.

Он вскочил, огляделся по сторонам, как затравленный зверь, и бросился к выходу из банка. Внезапно он сообразил, куда нужно бежать, у него появилась цель, простая и ясная, как в детстве.

– Ты куда, Толян? – удивленно спросил его охранник на входе, потягиваясь всем телом. – За тобой что, черти гонятся?

– Хуже, Эдуард по делу послал, – отозвался Уточкин.

– Что за дело в такое время?

– Много будешь знать – бессонница замучает! – отозвался Толя, пряча глаза. – Ты ведь знаешь Горлума! Открывай скорее, если не хочешь нарваться на неприятности!

– Да ладно, – охранник пожал плечами, – не хочешь говорить – не надо! Мне-то какое дело?

Он лязгнул засовами и распахнул тяжелую дверь, потом проследил, как Толя дошел до угла и скрылся.

Толя ушел как можно дальше от банка и только тогда поймал частника, который отвез его на другой конец города. Там он поменял машину и, только окончательно запутав следы, сказал третьему по счету бомбисту, что ему нужно в Лугу. Тот не соглашался ехать в такую даль, но у Толи были при себе деньги – это были все его деньги, и их хватило, чтобы уговорить водителя.

Конечно, гробить машину на проселочных дорогах бомбист не согласился бы ни за какие деньги, и Толя пересидел до утра на лужском автовокзале. Утром он доехал на стареньком львовском автобусе до деревни Запечье, откуда через поля до Петровской Горки оставалось всего километров семь. Ехать прямо в Горку он побоялся.

К бабушкиному дому подобрался огородами, чтобы не заметили соседи. Анна Петровна обняла внука, поплакала, не задавая лишних вопросов, и спрятала его в погребе.

Дослушав историю до конца, Маркиз покачал головой и сказал:

– Удивительно, что ты еще жив. Если я вычислил это убежище, то и другие запросто его вычислят. В частности, твоя дорогая тетушка Алла Леонидовна наверняка знает про этот дом… так что надо тебе отсюда сматываться.

– Куда? – обреченно проговорил Толя. – Меня везде найдут!

– Здесь – скорее, чем где-нибудь в другом месте. В большом городе спрятаться гораздо легче, чем в такой глуши. Здесь каждый человек на виду… ты хоть про бабушку-то свою подумай, ведь ее убить могут!

В комнату заглянула Анна Петровна и взволнованно выкрикнула:

– Не верь ему, Толечка, он хитрый! Он тебя обмануть хочет! Тут, у меня-то, никто тебя не найдет!

Уточкин заботливо взглянул на старуху и как мог спокойно проговорил:

– Да нет, ба, ты не волнуйся, я везучий. Мы правда лучше в город поедем, там у меня кое-какие дела.

– Не пущу… – Старуха встала в дверях, но в ее глазах была безнадежная тоска, и по морщинистой щеке сползала одинокая слезинка.

Толя осторожно отодвинул бабушку в сторону, прошел к дверям и кивнул Маркизу:

– Ну, ехать так ехать.

Машина, подскакивая на ухабах и рытвинах, тащилась по проселку. По сторонам от дороги тянулись сады. Несмотря на их мирную осеннюю красоту, Леня чувствовал какое-то смутное беспокойство.

Они выбрались на приличную грунтовку и прибавили скорость. Впереди уже виднелась развилка, после которой начиналось настоящее асфальтовое шоссе, и Ленин автомобиль, кажется, сам увеличил скорость, как лошадь при виде водопоя, и только что не заржал от радости, что кончаются его мучения.

И тут впереди, на перекрестке, показался черный джип.

Леня резко затормозил и попробовал развернуться, но сзади в облаке пыли показался еще один такой же джип, приближающийся к ним на полном ходу. Маркиз резко крутанул руль, попытавшись съехать с дороги в поле, хотя и понимал, что на бездорожье джипы догонят его в два счета. Передние колеса съехали в кювет, и машина забуксовала. Мотор ревел, колеса бешено вращались, но стронуться с места не удавалось.

Джипы приблизились и затормозили, из них высыпали братки в черных кожаных куртках и, размахивая оружием, бросились к застрявшей машине.

– Иуда, – прошипел Толя, с ненавистью глядя на Маркиза.

– Я не виноват, – отозвался Леня, бешено давя на газ, – обычная история – хотел как лучше, а получилось как всегда… ну хоть бабушку твою не тронут! Все равно они через час были бы в деревне!

Братки подбежали к машине, ткнули в окна стволы и заорали грубыми яростными голосами:

– А ну, вылазьте, а то щас в капусту покрошим!

Двери машины распахнулись, и Толю с Маркизом вытащили наружу.

Маркиз думал, что Толя Уточкин совершенно падет духом и поплывет от страха, но тот, видимо устав бояться, держался довольно спокойно.

Управляющего банком Позднякова Леня узнал сразу, поскольку внимательно изучил его на кассете.

– Ну что, – спросил Поздняков, подходя ближе, – кто кого переиграл?

Леня хмыкнул, за что получил от ближайшего братка по шее, но не слишком сильно.

Вообще, у поздняковских ребят вид был не слишком приятный, если так можно выразиться про братков. У кого-то проявились желтеющие синяки и кровоподтеки, у одного губа была, как слива, у другого полностью заплыл глаз. У того, который дал Маркизу по шее, была пластырем залеплена бровь. Несмотря на свое опасное положение, Леня не удержался от улыбки, вспомнив, как он подставил этих самых братков на Выборгском шоссе и как славно потрудились над ними байкеры.

– Этого туда посадите, – сказал Поздняков, указывая на Толю, – с ним разговор будет короткий.

– О, родственник! – раздался издевательский голос, и возле машины появилась Алла Леонидовна собственной персоной.

По наблюдению Маркиза выглядела она не очень. То есть одета вдова директора была, как обычно, дорого и шикарно. Собственно о трауре в ее одежде ничего не напоминало. Как всегда, у Аллы Леонидовна был тщательно наложен макияж и волосы уложены с большим искусством. Зоркий взгляд Лени заметил, однако, что слишком беспокойно бегают у Аллы глаза и руки как-то подозрительно дрожат. Нервничает Алла Леонидовна очень.

– Ну и гнида же ты, тетенька! – сказал Толик.

– Дай ему в морду! – приказала Алла ближайшему братку, у которого видел только один глаз.

Тот выполнил ее распоряжение, но сделал это неохотно. Толик сплюнул кровавую слюну под ноги Алле Леонидовне и попал на щегольской сапожок.

– Сволочь какая! – завизжала она. – Я тебя сейчас языком слизывать заставлю!

– Не люблю, когда баба в мужские разборки вмешивается, – тихонько сказал Леня, – визжит тут, под ногами путается…

Взгляд, который бросил на него браток с разбитой бровью, указывал, что он полностью с Леней согласен.

– Уймись, – сказал Поздняков, тронув Аллу за локоть, – с ним ты потом разберешься, сейчас другое дело важнее.

– Еще бы! – фыркнул Леня.

Его тут же обыскали и втиснули в джип, с левой стороны сел тот самый браток с рассеченной бровью, а с правой – сам Поздняков. Леня почувствовал, как в левый его бок уперлось дуло пистолета.