Светлана Бестужева - Мужчина для досуга

Действительно, выражение лица Павла, когда я открыла ему дверь, не предвещало ничего приятного. Но я проявила в принципе не свойственную мне выдержку, предложила кофе и не задавала никаких вопросов, пока не услышала:

– Ваш бывший родственник исчез. На работе его нет, дома не появлялся, дачи у них как будто не имеется. Одна надежда: загулял.

– Может, и загулял, – кивнула я. – С мужчинами это случается. Впрочем, и с женщинами тоже, насколько мне известно.

– Вчера он ушел из дома поздно вечером, жене ничего не сказал. Во всяком случае, она так утверждает. Позвонил кто-то, Игорь сам подошел к телефону, ничего не говорил, только слушал, потом сказал «хорошо», оделся и ушел. Наши сотрудники опоздали, явились под утро…

– Арестовывать?

– Задерживать, – мягко поправил меня Павел. – А подозреваемого и след простыл. Боюсь, он что-то заподозрил и решил исчезнуть. Или…

– Или – что?

– Или ему помогли это сделать, если эта капсула была не единственной, которую он вынес. И у меня есть грустное подозрение, что опять произошла утечка информации, – и боюсь, что опять по вашей вине. Помимо вашего приятеля, в курсе всех событий, как я понял, оказалась еще и ближайшая подруга, эта самая Галя.

– Вы с ума сошли! – возмутилась я. – Галка абсолютно надежный, порядочный человек, а вы ее подозреваете… даже страшно выговорить в чем. Не может этого быть! Просто смешно даже.

– По-моему, смешного тут мало. Ведь выяснилось, что и она имеет отношение к радиоактивной, так сказать, промышленности. Плюс частые заграничные командировки. Позавчера вечером вы все ей рассказали – вчера вечером исчез Игорь Урманис. Кто-то его предупредил?

– Только не Галина! Не станет же она покрывать человека, который вроде бы причастен к смерти моего мужа…

Павел бросил на меня взгляд, полный грусти пополам с насмешкой:

– Наташа, давайте договоримся: эмоции тут не проходят. Все люди, с которыми я общался по самым разным делам, были чьими-то друзьями, подругами и даже самыми близкими родственниками. И друзья-подруги-родственники ни на минуту не сомневались в честности и порядочности этих людей. Только жизнь много сложнее, чем вам представляется. И много страшнее.

Вроде бы я не услышала ничего для себя нового, но от слов Павла у меня мороз по коже побежал. Одно дело – читать в газете криминальную хронику, где и преступники, и жертвы совершенно незнакомые люди. И совсем другое – представить на месте убийцы кого-то из своих знакомых, пусть и не близких, а уж тем более – родных. Разумеется, я ни на секунду не усомнилась в том, что Галка не способна на предательство. Также как не верила в то, что Володя способен вести двойную жизнь, а заодно организовать убийство двух ни в чем не повинных женщин. Потому что, поверь я в это, далее последовал бы один-единственный вывод: если я ему буду мешать, он смахнет меня, как муху со стола. А жить с этой мыслью мне решительно не хотелось.

– Не волнуйтесь, – прочел мои мысли Павел, – что до меня, то я не думаю, чтобы вам грозила опасность. Вашу загадочную дискету мы расшифровали, там описание очень известного лекарства, оно уже года два как рекламируется во всем мире. Интересно, правда, что изобрел это лекарство русский, который никогда за границу не выезжал. Сегодня мои сотрудники постараются проверить, каким образом его открытие стало собственностью иностранной фирмы и сколько ему за это заплатили…

– Если заплатили вообще, – откликнулась я, вспомнив очень к месту одну из американских повестей о промышленном шпионаже. Там красочно и убедительно описывались способы похищения научной информации у специалистов из не слишком развитых стран и получение на этом деле сверхприбылей. Законопослушные предприниматели предпочитают, правда, покупать самих ученых, то есть организовывать то, что называется «утечкой мозгов». А бизнесмены с авантюрной жилкой действуют порой вот таким экстравагантным способом. Что ж, каждому свое. Но это значит, что Марина была права и ее супруг, а мой приятель действительно зарабатывает деньги в ущерб интересам родной державы. Занятно. Интересно, а если бы Андрей не поехал меня провожать из клуба и не напросился бы на чашку чая, узнали бы наши славные чекисты о Володиных подвигах? Или я все-таки внесла свою лепту в охрану государственной безопасности?

– Если вообще заплатили, – подхватил Павел. – В любом случае мне будет интересно посмотреть на вашего приятеля. Значит, легенда остается прежней: я друг вашего покойного мужа, ехать на кладбище одной вам здоровье не позволяет, а у меня машина, да и к вам отношусь с большим вниманием. Сумеете мне подыграть?

Можно подумать, что речь идет о дипломном спектакле, в результате которого я либо попаду на столичную престижную сцену, либо уеду в какую-нибудь Тмутаракань, чтобы всю жизнь играть там пресловутое «кушать подано». Что тут уметь-то? Представить малознакомого мужика в качестве друга Валерия? Да ради бога! Для этого не нужно быть ни Сарой Бернар, ни даже Памелой Андерсон.

Вслух я, разумеется, ничего подобного говорить не стала, а просто заверила Павла, что не подведу. И мы чинно спустились во двор, где меня ожидало легкое потрясение: возле подъезда стояла роскошная, явно иностранная машина золотисто-бежевого цвета с какими-то непонятными мне прибамбасами и антенной на крыше. Н-да, это вам не «Жигули» какие-нибудь. Европа, блин!

– Нравится? – спросил Павел с каким-то мальчишеским удовольствием.

– Конечно, нравится. А как она называется?

– «Ауди». Вон же эмблема на радиаторе.

Господи, ну откуда же мне знать, что вот эти кольца – эмблема? Олень в прыжке – понятное дело, «Волга». Ладья под парусом – тоже знакомый символ. Но до чего все-таки мужчины любят блестящие игрушки! Никогда не наиграются, особенно в солдатики и машинки.

В машинах такого класса мне ездить еще не приходилось. Да и вряд ли придется в ближайшем будущем, если честно. Так что я постаралась извлечь из поездки максимум удовольствия и старалась не думать о том, куда и зачем мы едем. Это оказалось не так уж и сложно, если учесть, что Павлу было практически не до меня: то и дело звонил сотовый телефон, велись какие-то непонятные мне переговоры. Впрочем, я не вслушивалась: лучший способ не проговориться – это ничего не знать, да и чужие секреты мне были ни к чему – от своих не знаешь куда деваться.

Но уже на подъезде к кладбищу мне стало резко не по себе. Сразу вспомнила, как почти год тому назад мне пришлось ехать сюда, чтобы захоронить урну: ни Нина, ни ее муж пальцем не шевельнули после того, как Валерия кремировали. Одна я ездила на Хованское кладбище, чтобы забрать из крематория прах, потом везла его в метро через весь город. Чистый Хичкок: в битком набитом вагоне стоит женщина, а в ногах у нее – пластиковая сумка с урной. Обхохочешься! В общем, вспоминать это не хотелось, но и деваться от воспоминаний было некуда. Не хватало только заплакать: в носу у меня и так предательски пощипывало.