Наталья Александрова - Служанка двух господ

– Ваша бывшая жена – это Ольга Федоровна? – догадался сообразительный Маркиз.

– Разумеется! – с пафосом воскликнул хозяин и поджал под себя вторую ногу. – Мы с ней давно разошлись! Я не хочу иметь ничего общего с этой подлой, меркантильной личностью! У меня есть в жизни другие, высокие интересы! – Он гордо окинул взглядом комнату. – Когда-нибудь наступит другое время, когда люди снова начнут интересоваться своей историей, и тогда они вспомнят обо мне! И я скажу тогда: вот оно, все это я сохранил ценой невзгод и лишений!

– Надо же, как интересно! – вздохнула Лола и пошире распахнула собачью шубу: в квартире Стриженка было жарко и душно.

От этого неосторожного движения накладной бюст примерно восьмого размера несколько сместился. Лола поправила его небрежным движением локтя. Стриженок закашлялся и вылупил глаза, потеряв нить разговора.

– Так вы не поддерживаете отношений со своей женой? – проговорил Маркиз, пытаясь подтолкнуть разговор в нужном направлении.

– С бывшей женой! – уточнил Стриженок.

– Как же с бывшей? – не сдавался Маркиз. – По имеющимся документам, вы с Ольгой Федоровной не разведены и она прописана… то есть зарегистрирована по этому адресу…

– Это она нарочно! – взвизгнул Стриженок. – Она лелеет коварные планы отсудить у меня половину квартиры! Но ей не видать этой жилплощади как своих ушей! Квартира необходима мне для хранения исторических ценностей! Я потому и не развожусь с ней, что она хочет при разводе отнять у меня площадь… но ей не видать ее! – повторил он, для верности топнув ногой. При этом ближайшая к нему коробка развалилась, и на пол посыпались толстые глянцевые журналы. Леня скосил глаза и прочитал на обложке название «Лектор-пропагандист».

– Вот так каждый раз! – плаксивым голосом проговорил Стриженок и кинулся собирать рассыпанные экземпляры. – Стоит мне разволноваться, как происходит разрушение упаковки… упаковка, понимаете, некачественная… Финансирование прекращено… конечно, следовало бы хранить все эти бесценные экспонаты в специальных металлических контейнерах, но где их взять? А эта мерзавка, я имею в виду бывшую жену, подсылает ко мне людей с посулами и угрозами… Скажите честно, – Стриженок подозрительно взглянул на Леню, – вас не она прислала?

– Говорят же вам: нет! – Маркиз скривился, как от зубной боли. – Мы сами ее разыскиваем в связи с ДТП…

– Расколотила, блин, нашу машину и смылась! – добавила Лола.

Она подняла с пола один из журналов и принялась им обмахиваться.

– Что вы делаете! – взвизгнул Стриженок, выхватывая у нее журнал. – Это же восьмой номер за семьдесят шестой год! Тот самый номер, где была опубликована классическая статья профессора Семихвостова «Звериный оскал капитализма»! Это единственный экземпляр в стране! Все остальные утрачены!

– За неимением в те годы туалетной бумаги, – вполголоса вставил Леня.

– Что вы сказали? – подозрительно переспросил его Стриженок.

– Я поинтересовался, в каком же музее вы работали?

– Как, разве я вам еще не сказал? – Стриженок приосанился и гордо сообщил: – В музее истории агитации и пропаганды! Между прочим, я был там старшим научным сотрудником!

– Небось и кандидатскую степень имели?

– А как же! Я защитил диссертацию на тему «Методика проведения лекций о международном положении в оленеводческих колхозах Крайнего Севера»…

Глаза его подернулись мечтательной дымкой воспоминаний, и он вполголоса добавил:

– Как меня встречали на местах, когда я приезжал для сбора фактических материалов! Как встречали! Лучший номер в гостинице, обкомовский паек, машина с шофером! Приезжаю в лекторий – стол накрыт, а на столе – оленина, красная рыба, моченая брусника…

– Бойцы вспоминают минувшие дни, – тихо проговорил Маркиз.

Лола, которая совершенно упарилась в китайской шубе, снова поправила съезжающий на сторону бюст и раздраженно проговорила:

– Нам про вашу моченую оленину не очень интересно. Нам бы лучше адресок вашей жены…

– Вот так относится молодое поколение к истории своей страны! – с пафосом произнес Стриженок. – Вас совершенно не волнует наше прошлое! А адреса Ольги я не знаю и знать не хочу! Я не желаю даже дышать одним с ней воздухом!

Лола хотела сказать, что тоже не очень хочет дышать одним воздухом с Орестом Францевичем, потому что воздух у него в квартире был на редкость сухой и пыльный от обилия «экспонатов», но решила смолчать, чтобы не настроить против себя раздражительного хозяина.

– Так вы не знаете ее адреса, – огорченно протянул Маркиз. – Выходит, мы зря к вам приехали…

– Адреса не знаю, – подтвердил Стриженок. – А вот телефон, по которому с ней можно связаться, у меня есть. Записывайте… Я не могу допустить, чтобы эта хищница, эта подколодная змея вышла сухой из воды! Найдите ее и добейтесь примерного наказания! Чтобы ей было неповадно…

Стриженок вытащил из ящика, на котором сидел, растрепанную записную книжку в красной обложке с надписью золотом «Участнику тридцать четвертой конференции пропагандистов Министерства холодильной промышленности» и раскрыл ее.

– На какую же букву она записана… – бормотал он, переворачивая страницы. – Ах, на «З»…

– Почему на «З»? – полюбопытствовал Леня, приготовившись записывать телефон.

– Потому что змея подколодная! – ответил Стриженок.

– Ну и как тебе такой муж? – спросил Леня, выходя из подъезда.

– Круто! – честно ответила Лола. – Особенно если принять во внимание внешний вид Ольги Федоровны и ее упакованность по полной программе, включая шубу и машину.

– А как художественно мне наврала! – восхитился Маркиз. – Это же надо – такого типа представить директором крупной фирмы!

– А может, у нее теперь другой муж? – с сомнением спросила Лола.

– Вряд ли. Она сказала, что с мужем прожила всю жизнь, и к тому же этот Орест Францевич проболтался, что он фактически со своей женой не разведен.

– Вообще-то ее можно понять, – решительно произнесла Лола, – если бы у меня был такой муж, я бы от него тоже ушла!

– Да ты бы за такого никогда не вышла! – с досадой сказал Леня, отпирая многострадальную «Тойоту». – И нечего тут проявлять несвоевременную женскую солидарность!

– Нечего затыкать мне рот и командовать! – вспыхнула Лола. – И вообще, куда мы теперь денемся на этой развалюхе? До первого перекрестка, где гаишник стоит?

– Это точно, ездить на такой машине нельзя, – вздохнул Леня. – Ну, залезай, хоть позвоним, а там уж решим, что делать.

Лола, сверившись с бумажкой, что дал им бывший сотрудник музея, аккуратно набрала номер, послушала немного, в ту же минуту лицо ее как-то странно сморщилось и побледнело. Она отбросила от себя телефон, как будто это была дохлая мышь, и забилась в угол машины.